"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

— Я не знаю, что тебе ответить, папа. Я думаю, что я не уронил чести семьи. Я хорошо учился, окончил Гарвардский университет, у меня есть диплом юриста, я неплохо работал в твоей фирме, занимался политикой. Но у меня совсем нет желания быть в руководстве этой страны и даже в руководстве этого штата. И если я действительно хочу пойти другим путем, то должны быть другие варианты решения для меня.

— Подумай хорошенько, Мейсон. Тебе ведь придется все начать с нуля.

«Все начать с нуля, — самонадеянно повторил Мейсон про себя, — это не так уж трудно, когда, ты из семьи Кепфеллов».

В отличие от Мейсона, Джо не считал, что начинать все с нуля так уж просто. К счастью или к несчастью, он не был Кепфеллом, а всего–навсего Перкинсом, и потому, с одной стороны, ему нечего было терять, а с другой, ему не на кого было рассчитывать. Он все еще блуждал в потемках между своим загадочным помощником и хозяйкой «Маленькой Каталонии», не понимая ни того, ни другого. Келли после той мрачной истории, которая закончилась так неприятно, он видел только на площадке для игры в поло в тот момент, когда Питер упал с лошади. Писем от нее он тоже не получал. Единственное светлое пятно на затянутом мрачными тучами небо был Круз, с его неизменной улыбкой на лицо. И то, что семья Кепфелла всячески обласкивала Круза, нисколько не влияло на отношения Джо к старому приятелю. Раньше перед жизнью они были равны, а вот теперь один — преуспевает, другой — нет. Джо относился к этому философски и не держал обиды на друга.

Правда, поведение Кепфеллов вызывало вопросы у Джо, и он предпринял еще одну попытку прояснить тайну мотивов этой семьи. Он получил телеграмму, естественно, снова загадочную, как и все, что с ним происходило. Текст телеграммы был коротким: ему предлагалось в 11.30 отправиться по адресу: 165 Норд–Маунтин драйв и подпись — «Д». Джо начал уже привыкать, к этим таинственным посланиям, подчиняться и действовать, словно слепой, который беспрекословно подчиняется тому, кто его ведет. Джо решил отправиться по указанному адресу. Может быть, наконец, будет покончено с таинственностью этого Доменика. И может быть, он узнает, кому будет обязан неизбежным возвращением в тюрьму, когда его застигнут во время ближайшего ночного визита на виллу Кепфелл. Улица. Норд–Маунтин драйв находилась далеко, практически уже за городом. Времени у Джо было, в обрез, и он немедленно отправился туда. Действительно, это была самая окраина города, и сразу же за домами начиналось бесконечное маисовое поле. Тихая улица представляла собой зеленый оазис, и ее бледно–желтые здания — всего два–три строения — утопали в густых зарослях. Джо вспомнил, что в одном из этих зданий находится конный завод. В его интересе к лошадям не было той страсти, которая внезапно проснулась у Питера Флинта, но он не мог не знать, как и любой в Санта–Барбаре, популярности конного спорта и особой любви к нему Ченнинга–младшего.

Ченнинг Кепфелл–младший… Даже маисовое поле напомнило сейчас о нем. Поистине он повсюду стоял у Джо на пути. Перкинс прислонил велосипед к стене здания и только хотел осмотреть место, как сразу заметил девушку, которая быстро направлялась к своей машине, припаркованной чуть подальше. Сердце быстрее, чем глаза, сказало ему о том, что это была Келли. Джо окликнул ее. Девушка замедлила шаг и обернулась. Конечно, это была Келли, и Джо побежал к ней. Всем своим видом она показывала, что собирается уходить, но почему‑то медлила.

— Значит, ты расставил мне ловушку! Не подходи! — сердито крикнула она.

— Какую ловушку? — не понимал Джо. — Уверяю тебя, Келли, что нет. Мне сказали, что здесь продается лошадь–чистокровка, а здесь об этом никто даже не знает.

— Тебе не откажешь в изобретательности. Ловко же ты все придумал!

— Да нет же, совсем нет! Я получил телеграмму, в которой говорилось, чтобы я пришел сюда в 11.30.

Келли молча посмотрела на него, пожала плечами.

— Слушай, я ничего не понимаю, но в любом случае мне сказать нечего. До свидания, Джо!

— Келли, постой! Послушай меня. Эта наша встреча была кем‑то подстроена, но я здесь ни при чем. Если бы мне захотелось тебя увидеть, я бы нашел любой другой способ сделать это, но сейчас я хочу поговорить с тобой, Келли.

— Сколько можно говорить?

— Ты знаешь, что пытались поджечь дом моих родителей?

— Знаю. Это прискорбно, но обвинить в этом нас смешно.

— Да пойми ты меня, наконец! Я ищу правду, Келли! — сорвавшись, закричал Джо.

Напрасно он обещал себе быть спокойным, его нервы, как всегда, были на пределе, и он опять не выдержал.

— Не приближайся, Джо, или я сейчас уйду, — испуганно вскрикнула девушка.

— Извини, что напугал тебя, Келли. Не бойся. Я просто хочу сказать: я ищу правду а каким‑то людям в Санта–Барбаре это не нравится, и они делают все для того, чтобы я ее не нашел. И некоторые из этих людей очень близки к тебе.

— Это неправда, Джо. Ведь ты убил Ченнинга, и Кепфеллы не могут быть твоими друзьями.

— Я не убивал Ченнинга… Именно это я тебе пытаюсь объяснить. Когда я вошел в комнату, он был уже мертв.

— Я тебя видела! Видела с пистолетом.

— Пистолета этого так и не нашли.

— Джо, нельзя же вечно повторять этот бред. Ты отсидел свое, и мы квиты. Теперь ты свободный гражданин, и совершенно посторонний для меня. А как могло быть иначе?

Шелест маисовых стеблей прозвучал для Джо как какая‑то насмешливая музыка. Насмешкой ему показалось и лошадиное ржание, которое донеслось из‑за ворот конного завода. И в конце концов, сколько же можно оправдываться перед Келли, далекой, недоступной, с которой его разделяет пропасть. И ведь что самое‑то главное, она права. Даже если ему удастся доказать свою невиновность, как вернуть эти пять лет, сделавших их чужими? Как вычеркнуть из жизни Питера, за которого Келли скоро выйдет замуж? Джо не знал, как ответить на эти вопросы. У него не было никаких доводов. У него оставалось всего три слова, за которые он был уверен. И он сказал их, как волшебное заклинание:

— Я люблю тебя!

— Джо, я выхожу замуж. Потом мы с Питером