Полководец, Суворову равный, или Минский корсиканец Михаил Скобелев - Андрей Борисович Шолохов

«Потеря необъятна, – писал современник. – Со времени Суворова никто не пользовался такой любовью солдат и народа. Имя его стало легендарным – оно одно стоило сотен тысяч штыков. «Белый генерал» был не просто храбрый рубака, как отзывались завистники. Текинский поход показал, что он образцовый полководец, превосходный администратор, в чем ему отдавали справедливость его соперники. Всего дороже было его русское сердце – патриотом был в широко и глубоко объемлющем смысле слова. Кто его знал, кто читал его письма, тот не мог не подивиться проницательности его исторических и политических воззрений! Русский народ долго не придет в себя после этой ужасной невосполнимой потери.

Теперешнее народное чувство сравнивают с чувством, объявшим Россию при утрате Скопина-Шуйского, тоже Михаила, тоже похищенного в молодых летах (даже в более молодых) и тоже унесшего с собою в гроб лучшую надежду отечества в смутную годину. Тот же образ, то же воспоминание, воскресшее у разных лиц по поводу того же события – это удивительное повторение у лиц, не сговаривавшихся между собою, знаменательно: оно указывает, что в существе оценка верна. Сила в том, что мы действительно переживаем второе смутное время, в своем новом, особом характерном виде, со своими особыми самозванцами всех сортов, со своими миллионами «воров» и «воришек», со своим новым, но столь же полным шатаньем всего, во всех сферах – и в сферах власти, и в сферах общества. Мы переживаем социальный тиф, со всеми его знакомыми патологу признаками. Ни одно нравственное начало не твердо – всякий авторитет пошатнут; по-видимому (так казалось в первую смутную годину), общество уже разложилось и государство должно рухнуть. Тяжело живется в такое тифозное время тому, кто сохранил и здравый смысл, и почтение к правде, любовь к своей родине и веру в нее. Этой любви, этой веры выражением, самым полным, самым свежим, самым несокрушимым, мало того – выражением победоносящим был Скобелев…

Скобелев есть весь порождение новой великой годины. К 19 февраля 1861 года ему было едва 17 лет – он дитя, вполне дитя новой России! И вот это-то представление уже способно вселить бодрость. Не одно размножение бактерий в крови общественного тела, не одно шатание и отрицательный дух с естественным концом, нравственным разложением – новая Россия способна выработать такие цельные натуры, такие энергические характеры, такие многообъемлющие умы и при том с такою патриотической душой, созвучной всему стомиллионному населению: это есть утешение, если только можно чем-нибудь утешиться в невознаградимой ужасной потере. Скобелевы еще будут – они воскреснут»[336].

Народного героя оплакивали не только в России, по нему скорбели и в других странах. Так, в корреспонденции из Болгарии говорилось:

«Быть может, нигде весть о смерти Скобелева не произвела такого потрясающего впечатления, как здесь, в Пловдиве, и вообще во всей Болгарии. Это легко понять, потому что болгарский народ был свидетелем не только геройских подвигов Скобелева в последнюю войну, но и лично убедился в его горячем сочувствии славянскому делу; кроме того, находясь в близких отношениях с ним, он имел случай узнать отважный, в истинном значении этого слова, славянский характер покойного полководца, выказанный им не только перед своими воинами, но и перед целым народом. В будущем все славянские народы еще очень многого ожидали от деятельности оплакиваемого славянского героя – в особенности народы югославянские»[337].

Скобелев, по почти единодушному мнению газет, поместивших некролог, верил в величие, в лучшее будущее своего Отечества, и для русских патриотов это невосполнимая потеря в критический период истории.

«Бедная, бедная Россия? Уже много лет страдает она от недостатка людей талантливых и энергичных. Как только взойдет звезда первой величины, так вскоре и затмится, не достигнув своего апогея. Скобелев до такой степени казался предназначенным играть роль не только в истории России, но и в судьбе Европы, что во мне поколебалась вера в человеческие миссии», – писал один из друзей Михаила Дмитриевича граф В. Ф. Келлер[338].

Да, похоже, деструктивные силы и в конце XX века продолжают пропалывать патриотические поля России. Вспомним хотя бы неожиданную смерть маршала Устинова накануне прихода к власти Горбачева, или гибель генерала Рохлина, активно выступавшего против власть имущих. К сожалению, в России, как и прежде, действуют в основном два лагеря. Причем оба смотрят, с одной стороны, на Запад, а с другой – на развитие внутренних возможностей России. Но все же разница между ними весьма существенная: полное подчинение западным интересам или разумное отстаивание российских приоритетов. Хотелось бы надеяться, что «созидатели» постепенно возьмут верх. Что ни говори, но даже псевдогосударственники гораздо лучше псевдодемократов.

Да не повторится в том же масштабе трагедия России начала века! Залогом тому – огромный интеллектуальный потенциал нашей страны, бесценный исторический опыт и невозможность поставить непреодолимые преграды на пути распространения информации об истинном положении дел. Верится, что правдивое описание судьбы генерала Михаила Дмитриевича Скобелева тоже послужит на благо Отечества.

Глава седьмая

О службе военной

Суждения о войне. – Начальники и подчиненные. – Мысли о дисциплине. – Отношение к солдатам. – Как воодушевить бойцов. – 0 чинах и наградах. – Важное условие успеха. – Тыл кует победу.

1

Приступая в этой главе к изложению взглядов М. Д. Скобелева на военное дело, хотелось бы сказать, что далеко не со всеми его суждениями можно сегодня согласиться. Однако думается, что читателю будет интересно познакомиться и с отнюдь не бесспорными мыслями «белого генерала», тем более что они полнее раскрывают его личность.

Скобелев любил войну, как специалист любит свое дело. Но в то же время сознавал весь ее вред, понимал ужасы, вызванные войною. Он говорил, что начинать войну надо только из страшных условий – экономических или исторических. Далее Скобелев продолжает: «Война извинительна, когда я защищаю себя и своих, когда мне нечем дышать, когда я хочу выбиться из душного мрака на свет Божий… Подло и постыдно начинать войну так себе, с ветру, без крайней необходимости… Никакое легкомыслие в этом случае непростительно. Черными пятнами на королях и императорах лежат войны, предпринятые из честолюбия, из хищничества, из династических интересов. Но еще ужаснее, когда народ, доведя до конца это страшное дело, остается неудовлетворенным, когда у его правителей не хватает духу воспользоваться всеми результатами, всеми выгодами войны. Нечего в этом случае задаваться великодушием к побежденному. Это великодушие за чужой счет, за это великодушие не те, которые заключают мирные договоры, а народ расплачивается сотнями тысяч жертв, экономическими и