Избранные труды. Том I - Олимпиад Соломонович Иоффе

Иванов указал адрес квартиры; Петров дал свою лошадь грабителям; Симонов и Николаев непосредственно совершили ограбление. Все четверо причинно связаны с преступным результатом, но степень этой связи неодинакова: главная роль принадлежит Симонову и Николаеву, меньшая роль Петрову, еще меньшая Иванову».[509] Какая же степень причинения достаточна для ответственности? На этот вопрос А. Н. Трайнин не отвечает, хотя именно к этому и сводится вся суть проблемы причинной связи.

Подводя итоги краткого критического обзора основных теорий причинной связи, выдвинутых в советской юридической литературе, надлежит прийти к следующим выводам.

Теория необходимого и случайного причинения сыграла свою положительную роль как противовес идеалистическим и механистическим концепциям причинной связи. Она обеспечила также накапливание материала для дальнейшего исследования этой проблемы. При этом особенно важное значение приобретает указание некоторых из ее сторонников на категории возможности и действительности, которые используются ими в качестве вспомогательных критериев, лишь объясняющих понятие необходимости и случайности, но которые в действительности, как будет показано в дальнейшем, играют решающую роль.

Вместе с тем теория необходимого и случайного причинения не приводит к практически удовлетворительному решению проблемы причинной связи, так как, предполагая возможность возложения ответственности только за необходимое причинение, она не считается с тем, что неправомерное поведение обычно не включается в закономерную часть общей системы взаимодействия, а кроме того, эта теория не способна убедительно доказать обоснованность освобождения от ответственности правонарушителя, который осознавал и предвидел случайную причинную связь между своим поведением и наступившим результатом. Конечно, предвидение не оказывает влияния на объективную природу причинной связи. Но оно может влиять и действительно влияет на решение вопроса о привлечении к ответственности.

Когда, например, ст. 109, 133, 593в и др. УК РСФСР устанавливают ответственность за совершение действий, которые могли повлечь за собой определенные последствия, то что при этом имеется в виду – предвидение необходимости последствий? Тогда почему же они только могли наступить, а не наступили в действительности? Когда ст. 18 УК предписывает принимать во внимание при определении наказания степень участия в совершении преступления каждого из соучастников, то она при этом имеет в виду необходимую причинную связь между их действиями и наступившим результатом? Но разве необходимая причинная связь обладает различными степенями? Когда ст. 17 УК определяет пособников как лиц, содействовавших выполнению преступления советами и т. п., то неужели она предполагает необходимую причинную связь между советом и результатом, который был причинен другим лицом, исполнителем? Не следует ли, наоборот, предположить, что и менее интенсивная степень причинения достаточна для ответственности, если лицо предвидело, какие последствия могут быть вызваны его поведением?

Наша задача и будет состоять в том, чтобы установить, какая именно степень причинения должна быть создана правонарушителем, чтобы вместе с виною, а в случаях, указанных в законе, и без вины, она могла служить основанием ответственности.

3

В разрешении поставленной выше задачи следует опираться не на категории случайного и необходимого, а на связанные с ними, но не тождественные им понятия возможности и действительности. Дело в том, что случайность и необходимость не выражают в себе различных степеней причинения: нельзя говорить о каждой из них в отдельности как о случайности или необходимости большей или меньшей степени. Между тем закон и судебная практика безусловно учитывают степень причинения в решении вопроса как о привлечении к ответственности, так и об определении ее объема. Поэтому и в теоретическом анализе данной проблемы следует применять такие категории материалистической диалектики, которые позволяют выявить степень причинения. К числу последних относятся категории возможности и действительности, так как возможность наступления результата, созданная неправомерным поведением, бывает более и менее отдаленной, а своей максимальной напряженности степень причинения достигает тогда, когда неправомерное поведение превращает результат из возможного в действительный.

Рассматривая каждое конкретное дело, судебно-арбитражные органы должны исходить из того, что, поскольку результат наступил, имело место и такое обстоятельство, благодаря которому этот результат был превращен из возможного в действительный. Это обстоятельство и должно быть выявлено в первую очередь в целях отграничения его от условий, которые создавали лишь возможность наступления результата. Если в качестве обстоятельства, превратившего возможность в действительность, выступило неправомерное поведение человека, налицо бесспорно причинная связь такой напряженности, которая может и должна быть положена в основу привлечения к ответственности.

Чтобы правильно определить такого рода обстоятельство, надлежит проделать следующее.

Во-первых, необходимо взвесить, каковы физические и общественные свойства наступившего результата, обособляющие и индивидуализирующие его. Установление этого момента не представляет каких-либо затруднений. Соответствующие свойства выражены в самом результате, и мы всегда можем сказать, что перед нами смерть, гибель имущества, простой на производстве, неполучение плановой прибыли, хотя мы еще не знаем, явилась ли смерть результатом убийства, гибель имущества результатом его уничтожения действиями определенного лица, простой на производстве и неполучение плановой прибыли результатом неисполнения договора.

Во-вторых, необходимо выявить все обстоятельства данного дела, все условия, при которых наступил результат. Неполнота исследования обстоятельств дела приводит к тому, что суд рассматривает и оценивает не ту конкретную ситуацию, при которой наступил результат, а потому и решение его неизбежно должно быть ошибочным, так как при различных конкретных обстоятельствах различное выражение приобретает и причинная связь.

Так, Ленинградский областной суд принял к своему производству дело, которое сводилось к следующему. Кочегару была ампутирована рука вследствие ее гангренозного состояния. Потерпевший утверждал, что так как инструмент, которым он подбрасывал уголь в топку, был негабаритным и постоянно задевался за отверстие топки, выскакивающие угли падали ему на руку, причиняя ожоги, которые и вызвали гангрену. Народный суд, признав наличие вины администрации, взыскал полное возмещение в пользу потерпевшего, не сочтя необходимым затребовать историю его болезни из больницы, в которой производилась ампутация. Когда же областной суд истребовал эти материалы и ознакомился с ними, а также опросил врачей, оказывавших помощь потерпевшему, выяснилась совершенно иная картина. Потерпевший явился в поликлинику со следами побоев на лбу и сдавленными пальцами правой руки. На тыльной части руки выше кисти было обнаружено пятно, которое, по утверждению потерпевшего, явилось результатом ожога. В действительности же пятно имело своей причиной начавшийся гангренозный процесс, вызванный сдавленностью руки. Оказалось, что потерпевший был избит в пивной, три дня пролежал дома, а затем, когда боли в руке усилились, явился в поликлинику с жалобой на ожоги. Таким образом, в результате всестороннего исследования обстоятельств дела, областному суду удалось установить действительную, а не мнимую причину, которая была положена в основу решения, вынесенного народным судом.[510]

В-третьих, необходимо оценить роль каждого из выявленных обстоятельств в общей совокупности условий, приведших к наступлению результата, путем сопоставления его причиняющей силы с естественными и общественными свойствами наступивших последствий. Например, перед нами такой результат, как повреждение ноги. Мы еще не знаем, является ли он следствием противоправных действий, случайного стечения обстоятельств или действия сил природы. Но мы знаем, что этот результат обладает определенной индивидуальностью; он выражен именно в повреждении ноги, а не в чем-либо ином. Нам известно также, что результат наступил при следующих обстоятельствах: потерпевший К. вместе с другими мальчиками находился в конюшне и, услышав крик Ф., которым мальчики были обнаружены в недозволенном месте, побежал, упал во время бега и повредил ногу. По делу выявлены, таким образом, следующие обстоятельства: а) мальчики играли в конюшне; б) Ф. криком выгнал их из конюшни; в) убегая, К. упал и повредил себе ногу. Достаточно сопоставить индивидуальные особенности результата – повреждение ноги – с сопутствовавшими ему обстоятельствами, чтобы не было никаких сомнений в том, что эти индивидуальные особенности были вызваны не всеми, а только одним обстоятельством – падением самого потерпевшего. Оно и превратило результат в действительность. Все прочие обстоятельства создавали лишь его возможность.

В соответствии с этим и определяется отграничение условий, создававших возможность результата, от условий, превративших возможность в действительность. Если нам известны все обстоятельства, обусловившие наступление данного результата, то к числу обстоятельств, превративших возможность в действительность, могут быть отнесены только те, причиняющая сила которых получила свое выражение в индивидуальных физических и общественных свойствах данного результата.

Однако не только такая степень напряженности причинной связи может послужить основанием ответственности, как думает, например, В. И. Кофман, правильно обративший внимание на проявление индивидуальных свойств определенных причин в индивидуальных особенностях результата.[511] Поведение, создающее