Конфликт, война и революция: Проблема политики в концепциях международных отношений - Пол Келли

собственное революционное сознание и народную идентичность. Таким образом, время работало на революционные силы, тогда как непрерывное изматывание армии противника, казавшегося непобедимым, подрывало боевой дух, ресурсы и волю тех, кто был вынужден защищать имперские интересы.

Это не просто наивное отрицание страданий революционных сил в затяжной борьбе, хотя Мао, видимо, и правда относился к благополучию людей, составлявших крестьянские массы, партизанские отряды и регулярную армию, довольно пренебрежительно. Скорее в этом случае мы видим утверждение классовой концепции политических изменений, обосновывающей концепцию войны у Мао. Борьба идет не между множествами отдельных людей, благосостояние которых призвана защитить война; предметом борьбы является неизбежное преодоление исторических противоречий в Китае. Неспособность сокрушить империализм продлевает эксплуатацию, скрывающуюся за актуальным конфликтом, обещая лишь в будущем новые конфликты. Кроме того, народу некуда отступать, чтобы избежать этого конфликта, в отличие от временно вторгшейся армии, ограниченной в ресурсах и людской силе, которую она может направить на данную военную операцию. Время было на стороне китайского народа, и точно таким же важным преимуществом стала численность населения. Китайцы могли намного эффективнее справляться с потерями на своей собственной территории, чем вторгшиеся силы, которым грозило восстание внутри их собственной страны и недовольство, вызванное затяжной войной на истощение.

Справедливость и война на уничтожение

В отличие от Клаузевица, Мао говорит, что революционная война – это война справедливая, что может несколько удивить, учитывая то, что он отвергал моральные категории либерального индивидуализма:

Все войны в истории делятся на два рода: справедливые и несправедливые. Все прогрессивные войны являются справедливыми, а все войны, препятствующие прогрессу, – несправедливыми. Мы, коммунисты, боремся против всех несправедливых войн, препятствующих прогрессу, но мы не против прогрессивных, справедливых войн. Мы, коммунисты, не только не выступаем против справедливых войн, но и принимаем в них активное участие [Мао Цзэдун, 1967, с. 187].

Справедливость или несправедливость войны определяется ее положением на линии исторического развития. Такие войны, как Первая мировая, должны считаться несправедливыми, поскольку их вели имперские державы, стремящиеся к позиционному преимуществу в эксплуатации масс. Война за свержение империализма является одновременно справедливой и необходимой, поскольку она направлена против эксплуатации и господства. Справедливость войны определяется в категориях интересов революционного класса или народа, а не индивидуальных прав и интересов членов этого класса. Для Мао понятие индивида как инстанции моральной озабоченности не имеет значения – эта черта у него даже более выражена, чем у некоторых западных марксистов (таких, как Альтюссер), то есть Мао даже не пытался вывести моральное значение из классовой позиции. Справедливость начала войны (jus ad bellum) определяется исторической ролью класса, состоящей в революционном свержении эксплуатации и господства.

Мао не слишком многое может сказать о справедливом ведении войны (jus in bello). Он делает упор на классовый интерес и массы как арбитр такого интереса – здесь можно вспомнить обсуждение наказаний, применяемых ассоциациями, в его докладе «О крестьянском движении в Хунани», и это говорит о том, что понятие справедливости в ведении войны уступает место справедливости самой борьбы. Данный момент дополнительно иллюстрируется местом уничтожения в его понятии революционной войны. Но и в этом случае мы должны следить за тем, чтобы не привнести в идеи Мао несвойственные им моралистические понятия. Понятие уничтожения означает полное уничтожение врага, оно известно по Клаузевицу. Задача боя – уничтожить врага в качестве противника, сокрушив его способность к бою или сопротивлению воле победителя; это не обязательно означает уничтожение всех вражеских солдат. Однако в контексте революции нет смысла останавливать и разоружать противника, если потом он сможет перегруппироваться и снова на каком-то этапе вступить в бой. Если Клаузевиц считал войну регулярной деятельностью государств, периодически вступающих в столкновения, то Мао, естественно, видел в революционной войне вопрос жизни и смерти.

Чтобы революция добилась успеха, имперские классы необходимо сокрушить раз и навсегда, а потому уничтожение боевых сил противника – лишь один из элементов их уничтожения. Окончательное преодоление классового сопротивления завершается процессом уничтожения, который, как и преодоление государства у Ленина, может потребовать значительного насилия и немалого количества жертв. Однако этот процесс уничтожения включает в себя еще один важный элемент, более значимый для непосредственного боя. Силы империалистов в конечном счете набираются из народа. Даже в войне с японцами китайские войска коллаборационистского режима Ван Цзинвэя составляли значительную часть вооруженных сил Японии. Эти войска можно было уничтожить, перетянув их на сторону революционного народа и включив в регулярную Красную армию или в партизанские отряды, продолжавшие войну. Полное уничтожение таких сил было важным еще и потому, что они представлялись существенным источником ресурсов, необходимых для продолжения конфликта и вооружения народа. Природа революционной войны требует уничтожения, которое одно может стать реальным долгосрочным ответом врагу, а потому всегда есть основание использовать для сокрушения такого врага столько силы, сколько понадобится.

Партизанские войны

Концепция партизанской войны у Мао привлекла едва ли не наибольшее внимание исследователей, занимающихся его трудами о войне и революции, в том числе из-за значения таких сил и операций в антиколониальных освободительных войнах, начавшихся после Второй мировой. Партизанская война не ограничивалась территорией Китая, и не там она была придумана. Само название – герилья – восходит к повстанческим нерегулярным группам, боровшимся с французскими оккупантами в Испании во время Наполеоновских войн. В знаменитой статье Мао «О партизанской войне» (1937) рассматривается история этого способа боевых действий начиная со времен Клаузевица, однако Мао подчеркивает значение партизанских действий в контексте революционных войн с империализмом. Партизанские войны предельно асимметричны. Армии часто бывают неравными по численности, ресурсам или технологиям, но при этом нельзя сказать, что они совершенно не соответствуют друг другу на фундаментальном уровне. Наполеон показал, что меньшая в численном отношении армия все же может разгромить более крупную. Асимметрия в численности преодолевается навыками, инициативой и напором высшего командования. Но даже в таких случаях противники остаются в фундаментальном смысле равными, поскольку они являются национальными армиями, за которыми стоит население, правительства и ресурсы. С точки зрения Мао, фундаментальная асимметрия состоит в том, что революционная армия не просто хуже оснащена и менее профессиональна, нежели ее империалистический противник, но в том, что она качественно не равна ей, радикально отлична от нее. Говоря об отношении между регулярными и партизанскими силами, Мао подчеркивает, что партизанские отряды подходят для периода, предшествующего созданию достаточно мощной регулярной армии. Партизанские действия – тактика ведения конфликта в революционной войне и в то же время стадия в построении революционной армии, которая впоследствии должна включить в себя партизанские силы в качестве отдельной части армии с центральным командованием. Обсуждая партизанскую войну, Мао освещает несколько вопросов: кто такие партизаны, как они контролируются, за что они сражаются и как.

Кто такие партизаны? Этот вопрос важен, поскольку военные чины обычно не доверяют нерегулярным силам, которых, с их точки зрения, сложно отличить от бандитов и сброда, сложно дисциплинировать и сложно включить в строгий боевой план. То же недовольство ощущали и некоторые китайские командиры, стремящиеся к профессионализации и эффективности Народной освободительной армии, а также партийные руководители, боявшиеся утратить партийный контроль над такими группами. Интерпретация Мао отстаивает необходимость использования партизан для партии и показывает, что они должны подчиняться центральной власти революции, руководимой массовой партией. Партизаны набираются из семи источников:

а) из народных масс;

б) из частей регулярной армии, временно для этой цели откомандированных;

в) из частей регулярной армии, откомандированных постоянно;

г) из сочетания части регулярной армии и части, набранной из народа;

д) из местной милиции;

е) из числа дезертиров армии противника;

ж) из бандитов и банд [Mao, 2014, p. 82].

Здесь определяется отношение с регулярными войсками, в том числе войсками противника, которые дезертировали или попали в плен и перешли на другую сторону. Однако наиболее важный источник – народные массы, люди из тех мест, где идут партизанские бои, причем они могут набираться из регулярных сил, местной милиции или местных бандитов, хорошо знающих местность, где они действуют. В конечном счете