Конфликт, война и революция: Проблема политики в концепциях международных отношений - Пол Келли

«войну с терроризмом». Действительно, сам этот язык представляется очевидным отвержением альтернативного направления – криминализации глобального терроризма, из которой следует необходимость глобального полицейского действия и выход на глобальный правовой порядок, которому многие американские политики пытались сопротивляться, утверждая приоритет политических интересов США и их способности действовать.

Независимо от того, повлияли ли идеи Шмитта непосредственно на американские политические решения по проблеме джихадистского терроризма, его понятие политического определенно сказалось на способе понимания таких террористов. Исламский джихадизм «Аль-Каиды» отверг привязку к какому-либо конкретному месту, провозгласив идею всемирного халифата как будущего идеала. Это очевидный пример шмиттовского глобального партизана, который объявляет безграничную «справедливую войну». С другой стороны, сторонники ИГИЛ представляют собой смесь глобальных и теллурических или территориальных партизанских сил. Не соглашаясь с отказом «Аль-Каиды» от создания халифата, руководство ИГИЛ в Ираке и Сирии создало территориальный халифат – как определенное место и организацию. На своей территории бойцы ИГИЛ продемонстрировали многие черты теллурических партизан Шмитта, поскольку боролись с оккупантами и внешними агрессорами [Gerges, 2016]. Два этих исламских движения характеризуются общей чертой – глобальным партизанством и тотальной враждой к врагу. Этим, возможно, объясняется необычайная жестокость и театрализованнное насилие, применявшееся ИГИЛ к своим противникам [Ibid]. ИГИЛ может добиться победы только тогда, когда враги будут полностью уничтожены, а вместе с ними и концепция политического внутри халифата. В этом плане халифат – не еще одно политическое сообщество, а попытка заменить политическое божественным порядком. Тот факт, что Царство Божие может стать исходом столь жестокого и насильственного процесса, является, возможно, удачной иллюстрацией политико-теологического предупреждения Шмитта о способностях человека ко злу, его предостережения об опасных силах, стремящихся положить истории конец, каковой конец он, говоря на языке христианского Апокалипсиса, называет пришествием Антихриста.

Заключение

Темное и неоднозначное прошлое Шмитта, его уклончивый и эклектичный стиль делают его привлекательным, но в то же время опасным мыслителем как для возрождающегося консерватизма, пытающегося избежать либерального редукционизма и неолиберального капиталистического триумфализма, так и для западных левых, стремящихся разоблачить истинное лицо своего врага, не сводящегося к наследию Эдмунда Берка или Адама Смита. В мире, где история утратила свое место, перестав быть источником метанарративов прогресса, искупления и справедливости, желание Шмитта использовать апокалиптические категории, чтобы противостоять вызову нигилизма, превращает его в серьезную проблему для узкого представления о технократических международных отношениях и политической науке. Его принципы контрастируют также с очевидной пустотой значительной части прикладной этики и либеральной политической философии. Независимо от того, есть ли у него какие-либо ответы, его вызов современной теории международных отношений, политики и права – это еще и провокация, заставляющая взглянуть на скрытое наследие наших концептуальных систем, в котором обнаруживается подлинная, но неоднозначная природа человеческого опыта, а вместе с тем и безусловное требование политического ответа. В то же время Шмитт остается вызовом, поскольку многие люди по-прежнему зачарованы блеском насилия, а потому склонны использовать конфликт для осуществления собственной повестки или концепции политического действия.

Библиография

ОСНОВНЫЕ РАБОТЫ

Шмитт К. (2000). Политическая теология. М.: КАНОН-пресс-Ц.

Шмитт К. (2007). Теория партизана. М.: Праксис.

Шмитт К. (2008). Номос Земли. СПб.: Владимир Даль.

Шмитт К. (2016). Понятие политического. СПб.: Наука.

КОММЕНТАРИИ И ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ

Кейнс Дж. М. (2007). Экономические последствия Версальского мирного договора // Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег: Избранное. М.: Эксмо.

Майер Х. (2012). Карл Шмитт, Лео Штраус и «Понятие политического». О диалоге отсутствующих. М.: Скимень.

Пинкер С. (2021a). Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше. М.: Альпина нон-фикшн.

Пинкер С. (2021b). Просвещение продолжается. М.: Альпина нон-фикшн.

Фукуяма Ф. (2004). Конец истории и последний человек. М.: АСТ.

Хантингтон С. (1994). Столкновение цивилизаций? // Полис. № 1. С. 33–48.

Шмитт К. (2005). Диктатура. СПб.: Наука.

Шмитт К. (2015). Политический романтизм. М.: Праксис.

Gerges F.A. (2016). Isis: A History. USA: Princeton University Press.

Gross R. (2007). Carl Schmitt and the Jews: The ‘Jewish Question’ the Holocaust and German Legal Theory. USA: University of Wisconsin Press.

Gross R. (2016). The “True Enemy”: Antisemitism in Carl Schmitt’s Life and Work // The Oxford Handbook of Carl Schmitt. UK: Oxford University Press.

Hooker W. (2009). Carl Schmitt’s International Thought: Order and Orientation. UK: Cambridge University Press.

Loughlin M. (2018). Why Read Carl Schmitt // Ch. Bezemek, M. Potacs, A. Somek (eds). Vienna Lectures on Legal Philosophy. Vol. 1. UK: Hart. P. 49–67.

McCormick J.P. (1993). Carl Schmitt: The Age of Neutralisation and Depoliticisation // Telos. Vol. 96. P. 130–142.

Meier H. (1998). The Lesson of Carl Schmitt: Four Chapters on the Distinction between Political Theology and Political Philosophy. USA: University of Chicago Press.

Meierhenrich J., Simons O. (2016). The Oxford Handbook of Carl Schmitt. UK: Oxford University Press.

Muller J.-W. (2003). A Dangerous Mind: Carl Schmitt in Post-War European Thought. USA: Yale University Press.

Odysseos L., Petito F. (2007). The International Political Thought of Carl Schmitt: Terror, Liberal War and the Crisis of Global Order. UK: Routledge.

Posner E.A. (2011). The Perils of Global Legalism. USA: University of Chicago Press.

Schmitt C. (2011). Writings on War / trans. T. Nunan. UK: Polity Press.

Schmitt C. (2015). Dialogues on Power and Space / F. Finchelstein, A. Kalyvas (ed.); trans. S.G. Zeitlin. UK: Polity Press.

Schmitt C. (2015). Land and Sea: A World Historical Meditation. USA: Telos Press.

Schulman A. (2012). Carl Schmitt and the Clash of Civilisations: The Missing Context // Journal of Political Ideologies. Vol. 17. No. 2. P. 147–167.

Slomp G. (2009). Carl Schmitt and the Politics of Hostility, Violence and Terror. UK: Palgrave.

Walt S.M. (2005). Taming American Power. USA: Norton.

Walt S.M. (2018). The Hell of Good Intentions: America’s Foreign Policy Elite and the Decline of U.S. Primacy. USA: Farrar Straus and Giroux.

ТЕКСТЫ О КАРЛЕ ШМИТТЕ В ОТКРЫТОМ ДОСТУПЕ

Статья в Stanford Encyclopedia of Philosophy. URL: https://plato.stanford.edu/entries/schmitt

Глава 11. Заключение. Версии реализма в теории международных отношений

Большинство подходов к реализму в международных отношениях опираются на концепции международной политики, прямо реагирующие на идеализм начала XX в. Они обращаются к прошлому в поисках великих мыслителей, поддерживающих идеи современной теории и идеологии в их применении к международным отношениям. Так называемые классические реалисты, Э.Х. Карр, Рейнгольд Нибур и Ганс Моргентау, определили после 1945 г. повестку для теории международных отношений, которая отчасти оправдывается связью с такими мыслителями, как Августин и Макиавелли. Даже теоретики так называемой английской школы, такие как Хедли Булл [Bull, 2002] и Уайт, опираются на историческую «традицию» реализма, в противовес которой они разрабатывают свою теорию международной сферы как анархического общества, сопоставляя ее с реалистической системой государств, которую можно возвести к Фукидиду, Макиавелли и Гоббсу. Некоторые из теоретиков, о которых мы говорили, знакомы по обсуждениям в трудах Уайта [Wight, 1991], Дойла [Doyle, 1997] или Бучера [Boucher, 1998], и я не стремился написать еще одну историю этой стороны аргумента. Также я обсуждал таких мыслителей, как Локк, представляющихся оплотом идеализма и морализма, или таких не вполне однозначных мыслителей, как Августин и Руссо. Однако, если оставить все это в стороне, определенно останется вопрос о связи между всем спектром рассмотренных здесь мыслителей и неизменным интересом к реализму в международных отношениях, и на этот вопрос нельзя дать однозначно утвердительного или отрицательного ответа.

В настоящей главе я объясняю, почему в этой книге я не занял четкой позиции в вопросе о том, сводится ли она к рассмотрению канона реализма. На кон поставлены роль реализма в теории международных отношений и вклад теории международной политики в оспаривание его гегемонии. Поэтому я рассматриваю реализм в качестве определенной доктринальной позиции (или даже идеологии) и определяю эту концепцию в таких категориях, которые обосновывают мою сдержанность. Но также