16 лет возвращения - Израэль Рахлин

Жители Покровска в подавляющем большинстве работали на кирпичном заводе — единственном промышленном предприятии в городке. Некоторые занимались рыболовством, охотой, сельским хозяйством, а некоторые трудились в административном и торговом секторах. В городе — небольшая больница, аптека и несколько магазинов. Покровск, возможно, и возник на базе кирпичного завода и медленно вырос, став небольшим городом с населением шесть-семь тысяч жителей.

Я продолжал искать работу, и мне сказали, что к северу от Покровска есть научно-исследовательская селекционная станция, и что я быстрее найду место там, чем где-либо еще в Покровске. Терять было нечего, и я отправился туда на встречу с директором Яковом Ивановичем Климовым.

Как только он узнал, что я хочу и кто я такой, он сказал, что я, как раз тот человек, которого он искал на должность заместителя бухгалтера. Климов также сказал, что нам дадут жилье и что молоко и овощи мы будет покупать по ценам в несколько раз ниже рыночных. На селекционной — своя столовая, где сотрудники могли питаться и приобретать продукты по сниженным ценам. Бухгалтерская работа не относилась к моим любимым занятиям, но я, не колеблясь, принял предложение.

Климову было около сорока. Высокий, статный, казалось, что энергия так и брызжет из него. Он говорил со мной в добродушной и дружеской манере. Я в тайне надеялся, что мое впечатление верное и что я смогу установить хорошие отношения с моим новым начальником.

Рахиль — Израэль

Нам выделили комнату в бревенчатом доме, в котором уже жили две семьи. В доме — общая прихожая, в прихожей — простенок. Он отделял примерно 12 квадратных метров, которые и стали нашей комнатой. Вся остальная часть так и осталась прихожей. Печки в нашей комнате не было, но Климов пообещал, что будет, тогда мы сможем переехать. Примерно через три недели мы въехали в комнату, отгороженную тонким простенком от прихожей, зато с новой печкой. Свободного пространства для проживания осталось метров десять. Но мы и этому были рады. Очень хотелось уехать из мрачного и пыльного жилища на кирпичном заводе.

Селекционная станция, окруженная со всех сторон густым лесом, располагалась на склоне, спускающемся к Лене. Похожих селекционных станций много в Советском Союзе. Одни — побольше, другие — поменьше. А Покровская, площадью более 120 гектаров, занималась выведением сортов зерновых и овощных культур для северных районов с их особо трудными климатическими условиями. В Якутии, где теплыми бывают примерно сто дней в году, вегетационный период у растений очень короткий. В этих условиях предъявляются особые требования как к растениям, так и к способам их культивации там, где за год выпадает всего лишь около 250 миллиметров осадков. На станции выращивались различные сорта зерновых и овощных культур. Под каждый сорт отводился свой участок, и осенью урожай с каждого из них собирался отдельно, тщательно взвешивался и анализировался. Весной в почву высевали только те сорта зерновых и овощных культур, которые имели самые лучшие показатели. Таким образом, выводились сорта зерновых и овощных культур, приспособленных к жизни в условиях Крайнего Севера.

По сравнению с Якутском селекционная станция — это, в сущности маленькая деревня, и у нас быстро сложилось впечатление, что мы теперь живем в сельской местности. Свежий воздух, обилие растительности, близость реки — от всего этого мы чувствовали себя намного лучше, чем в окруженным болотами Якутске.

На станции — школа, детский сад, ясли и маленький продуктовый магазин. Магазин — рядом с нашим домом, и столовая, которой мы пользовались, также недалеко. Каждый день работникам селекционной станции разрешалось покупать в этой столовой по литру молока. А так как на станции собственное стадо коров, то молоко очень дешевое — 2 рубля за литр, на рынке в двенадцать раз дороже — 24 рубля.

Водовоз Савин обеспечивал жителей водой. Он возил ее из реки в большой деревянной бочке, установленной на запряженной лошадью повозке, и ведрами разносил по домам.

На станции имелся клуб как своего рода общественный центр. По выходным дням там демонстрировали кинофильмы. В основном советские, но иногда показывали очень старые, затертые, с царапинами, копии иностранных фильмов, включая немецкие, английские и американские. Мы ходили на эти киносеансы, скорее всего, потому, что в примитивном кинотеатре в диком уголке Сибири смотреть иностранные фильмы — ощущение особое. Эти фильмы мы уже видели раньше, но они стали для нас как дуновение свежего ветра оттуда, из прошлого, из мира, который когда-то был нашим, но теперь оказался таким далеким и почти нереальным.

При станции работала баня, которая содержалась в хорошем состоянии. Как и все жители поселка, мы тоже ходили туда. Работала она по выходным дням. По субботам — для мужчин, по воскресеньям — для женщин. У русских посещение бани — особый ритуал. Не просто мытье или хлестанье душистыми вениками, а событие почти торжественное и общественно значимое. Люди берут в баню напитки, еду и хорошо проводят время в разговорах, обмениваясь последними новостями, обсуждая положение в мире и рассказывая свежие анекдоты. Баня — это даже не элемент, а значительная часть культуры, имеющая большое значение для эмоционального русского человека.

Дирекция селекционной станции проявляла большую заботу о своих сотрудниках. Единственное, что требовалось от них самих, — это заготовка дров. Они должны были сами валить деревья в тайге, пилить и рубить их. За небольшие деньги нанимали подводу, чтобы съездить в лес на заготовку дров.

В один из осенних дней мы тоже взяли подводу, достали необходимые инструменты, и все вместе отправились в тайгу. Поскольку валить деревья разрешалось только за три-четыре километра от берега Лены, мы забрались довольно далеко в лес.

До этого нам никогда не приходилось валить деревья, но, тем не менее, между нами говоря, у нас неплохо получалось. Мы выбирали только лиственницы: их было много, и нам сказали, что при сжигании они дают больше всего тепла. Поваленные деревья очищали от веток и сучков и нарезали их такой длины, чтобы потом по первому снегу их вывезти. Нужно было ждать, когда выпадет снег, чтобы перевезти бревна на санях, ведь в тайге нет дорог, и на подводе такой груз перевезти невозможно. Естественно, что деревья, которые мы валили, были небольшими. С большими мы бы просто не справились, да и вывезти их мы бы тоже не смогли. Так что мы выбирали только те, которые нам было под силу свалить.