Конфликт, война и революция: Проблема политики в концепциях международных отношений - Пол Келли

То, в какой мере обычная рецепция Гоббса в конечном счете отвечает тонкостям его аргументации, – вопрос второстепенный, если только мыслители, формулирующие эту гоббсианскую традицию, не предлагают всего лишь историческое изложение аргумента Гоббса, чего они обычно как раз не делают. Только в истории идей, понимаемой в узком смысле, аутентичность таких интерпретаций может быть самодостаточным вопросом. Однако логика теории Гоббса легко подхватывается другими авторами, так что его рецепция особенно важна, и возникает вопрос, законно ли вообще утверждать, что Гоббс не обладает окончательным правом над выводами из своей собственной теории. Ближе всего Гоббс подходит к прямому следствию своей теории естественного состояния, которое бы касалось природы международных отношений, в следующей известной цитате:

Хотя никогда и не было такого времени, когда бы частные лица находились в состоянии войны между собой, короли и лица, облаченные верховной властью, вследствие своей независимости всегда находятся в состоянии непрерывной зависти и в состоянии и положении гладиаторов, направляющих оружие друг на друга и зорко следящих друг за другом. Они имеют форты, гарнизоны и пушки на границах своих королевств и постоянных шпионов у своих соседей, что является состоянием войны. Но так как они при этом поддерживают трудолюбие своих подданных, то указанное состояние не приводит к тем бедствиям, которые сопровождают свободу частных лиц [Гоббс, 1991, с. 97].

В этом отрывке подчеркивается наиболее важный вывод, который можно сделать из «Левиафана», а именно то, что естественное состояние описывается как состояние анархии. Понятие анархии стало важнейшей составляющей и в то же время вопросом для понимания внешних отношений государств. Под анархией понимается представление о мире без иерархической или вертикальной власти, то есть без власти или источника власти, который стоял бы в международной сфере выше отдельных ее единиц. Ни Бог, ни естественный закон, ни имперская структура – никто не обладает правом или властью навязывать свою волю этим единицам, то есть государствам. Для исследователей реалистического направления это нормативное и в то же время дескриптивное утверждение, тогда как некоторые либеральные теоретики считают, что такое утверждение должно оцениваться эмпирически, однако оно не является нормативным. Фактическое утверждение состоит в том, что такой власти нет. Нормативное – в том, что такой власти нет и не должно быть (позиция реалистов), или, наоборот, в том, что ее нет, но она может и должна быть (позиция либералов), а потому мы обязаны к ней стремиться. Хотя Гоббс в некоторых пунктах позволяет считать себя сторонником обеих позиций, первым делом он был привержен реалистической традиции, что, в частности, определяется природой международной анархии, описанной как образец структурного реализма [Doyle, 1997]. В концепции Дойла структурный реализм сопоставляется со сложным реализмом Фукидида и фундаменталистским реализмом Макиавелли, поскольку он не зависит от концепции индивидуальной мотивации или некоего дефекта человеческой психологии. В действительности он зависит исключительно от обстоятельств или «структуры» взаимодействия, в каковой индивида может заменить единое государство.

Международная анархия следует, по словам реалистов, модели Гоббса. Поскольку, что бы ни мотивировало национальные интересы государства, обстоятельства конкуренции и отсутствия координирующей власти создают устойчивое условие потенциального конфликта, а потому состояние анархии становится состоянием войны. В одном определенно (и целенаправленно) гоббсианском отрывке Уолц развивает эту мысль следующим образом:

Часто говорят, что одно государство, действующее в окружении других, всегда самими своими действиями отбрасывает длинную тень насилия. Поскольку то или иное государство способно в любой момент применить силу, все государства должны быть к этому готовы – либо они будут отданы на милость более сильных в военном отношении соседей. Среди государств естественное состояние – это состояние войны. Это значит не то, что война идет постоянно, но то, что, поскольку каждое государство самостоятельно решает, применять ли силу, война может разразиться в любой момент [Waltz, 1979, p. 102].

Уолц – прекрасный пример современной гоббсианской традиции, поскольку его теория основана на модели международного взаимодействия, а не на выводах из опыта или какой-либо исторической концепции. Для его версии науки о международных отношениях важна прежде всего сама логика модели естественного состояния, независимо от того, реальна она или нет. Уолц – не гоббсианец в смысле следования деталям реального учения Гоббса, так что историчность его интерпретации не имеет значения для объяснения международных отношений.

Международная анархия – отсутствие постоянной (а не временной и преходящей) иерархической власти среди государств, но это не единственная составляющая аргумента Гоббса, как он понимается в современной реалистической теории международных отношений. Не менее важно и проявление в международных делах того, что Гоббс называет «недоверием», то есть не только страха, но и отсутствия доверия или подозрения, заставляющего ударить первым. Этот момент более всего заметен в трактовке «дилеммы безопасности» у Херца [Herz, 1951], в наиболее сильной версии выраженной в скептическом реализме Джона Миршаймера. Речь о том, что в условиях международной анархии поиск безопасности тем или иным государством требует таких действий, как создание военного преимущества. Это, в свою очередь, создает риски для соседних государств, а потому ведет к реакциям, которые разрушают, а не укрепляют безопасность, создавая порочный круг. Именно этот аргумент, по словам Гоббса, заставляет индивидов выйти из естественного состояния и перейти к суверенитету, хотя сама эта возможность в массовых условиях была оспорена в современной теории игр Джин Хамптон [Hampton, 1988]. Обычный аргумент против ожидания того, что государства будут сотрудничать друг с другом, чтобы укрепить свою коллективную безопасность, состоит в том, что среди государств редко встречается действительное равенство в силе, в отличие от индивидов в естественном состоянии. С точки зрения таких скептиков, как Миршаймер, стимулы к сотрудничеству ослабляются в соответствии с логикой Гоббса, так что любой эмпирический порядок, который мог бы возникнуть в рамках международной анархии, всегда остается преходящим и уязвимым для новых вызовов безопасности. В частности, никакой баланс сил не может считаться достаточным для долговременного сдерживания угрозы конфликта. С другой стороны, Уолц рассматривает теорию баланса сил в качестве главного ответа на международную анархию, особенно в контексте холодной войны, о котором он как раз и писал, имея в виду баланс двух полюсов (или военных блоков), то есть США и НАТО против СССР и восточного блока [Waltz, 1979].

Самое впечатляющее разногласие в гоббсианской традиции международных отношений связано с тем, как эта теория должна сопрягаться с реальной международной политикой. В качестве примера можно привести контраст между теорией системы государств, отстаиваемой Уолцем и строгими реалистами, и моделью общества государств, которую защищают Хедли Булл и Английская школа [Vincent, 1981]. С точки зрения Уолца, теория международной политики требует модели, из которой можно вывести законоподобные обобщения, причем теории содержат нефактуальные посылки, которые должны предшествовать опыту. С точки зрения такого подхода гоббсианская теория международной политики – это система, построенная на взаимодействии устойчивых единиц (таких, как государства), стремящихся прийти к балансу сил или порядку. Уолц утверждает, что такое упрощение опыта позволяет схватывать то, что действительно важно в логике международной политики. Но теория Гоббса не пытается осмыслить или объяснить многие формы отношений, способных существовать в анархической системе государств. Тогда как с точки зрения теоретиков «общества государств», таких как Булл, международная анархия не означает того, что в ней нет норм, действующих в международном порядке. Единственное требование – не должно быть иерархической власти с надгосударственными полномочиями, навязывающей нормы государствам и возлагающей на них обязанности [Bull, 2002, p. 44–47]. В отличие от Уолца, Булл интересуется тем, в какой мере «анархия» является эмпирически точным или реалистическим описанием международной политики. В этом контексте Булл отвергает важные элементы Гоббсова естественного состояния, особенно его утверждения о том, что «в таком состоянии нет места для трудолюбия, так как никому не гарантированы плоды его труда, а потому нет земледелия, судоходства, морской торговли» [Гоббс, 1991, с. 96]. Хотя международного порядка и не существует, всегда есть международная торговля и следующие из нее нормы, которые государства и народы должны в целом соблюдать, иначе никакой торговли не будет. В этом смысле у нас есть не просто система государств, но и общество государств,