Царь собственной персоной - Роман Баданин

и продаже. И сделал это для президента все тот же Ротенберг. Дело было вот как. Авторы «Путинки», только придумав новый бренд, решили согласовать использование державного имени. Они пришли к Ротенбергу, о котором в начале нулевых деловая Москва шепталась как о человеке, способном решить вопросы с президентом. Ротенберг уладил и этот вопрос, за что получил долю в «Путинке». Потом Ротенберг захватил вообще бóльшую часть российского алкогольного рынка — бренды, производство спирта, торговлю напитками, попутно получив под застройку еще и территорию того самого завода «Кристалл» в дорогом московском предместье. Значительная часть дохода от всех этих бизнесов уходила на счета открытой в 2003 году офшорной компании Ermira (зарегистрирована на Кипре). Можно было бы подумать, что все это Ротенберг заполучил для себя и именно его средства копятся на иностранных счетах. Но это было не так, что мы и доказали в 2023 году. Благодаря показаниям высокопоставленного источника и предоставленным им документам мы смогли убедиться, что компания Ermira тайно принадлежала президенту (она и зарегистрирована была на Владислава Копылова, путинского однокурсника, то есть на очередного номинала). Если «Совэкс», о котором мы писали выше, — это, вероятно, первая компания Путина в России, то Ermira, возможно, первый в жизни российского президента личный офшор. С годами в Ermirа скопились огромные деньги. Подсчеты показывают, что только на производстве одной «Путинки» можно было заработать не меньше полумиллиарда долларов. А компания получала выгоду из множества других источников. Впрочем, водка — точно самый экстравагантный способ заработка для Путина. Торговля крепким алкоголем всегда в России считалась царским предприятием, в том смысле, что доход от нее поступал в государственную казну, но новый русский царь понял традицию чересчур буквально — он сделал водку своей личной собственностью. Как президент страны Путин должен был бороться с пьянством, извечной российской проблемой, но как владелец алкогольного бизнеса он, например, однажды снизил минимальную отпускную цену на водку, что вызвало всплеск употребления напитков типа «Путинки».

Ermira, «Петромед» и целый ряд других фирм — это компании, которые журналисты прозвали «кошельками Путина». У них есть две общие черты. Во-первых, все они хранили президентские деньги не в России, а за границей. Во-вторых, они сами по себе не вели никакой особой хозяйственной деятельности. По сути, эти компании управляли путинскими пенсионными накоплениями. Время от времени средства с их счетов тратились на личные расходы Путина и его близких, изредка инвестировались в симпатичные ему проекты, но главное, что происходило с деньгами, — они лежали, дожидаясь лучших времен. Путин на протяжении первых двух президентских сроков — это несун национального масштаба, который планировал когда-нибудь отойти от дел и насладиться сворованным богатством.

Он даже начал готовить место для этих наслаждений. Черноморское побережье Краснодарского края — единственный регион России с субтропическим климатом. Отдыхать здесь любят и простые граждане, и элита. С советских времен в районе города Сочи располагаются резиденции государственных лидеров. В начале этого века у Путина в Сочи было целых два дома — государственная дача в самом городе и официальная летняя резиденция «Бочаров ручей» в северной части курорта. Неподалеку от первой из этих дач (сейчас ее называют «Ривьера-6») в 2002 году пришвартовали подаренную главе страны яхту «Олимпия». Со временем Путин стал конспирироваться лучше. В 2005 году к северу от Сочи, в девственных прибрежных лесах мыса Идокопас, началось строительство еще одного дома для Путина, ставшего одновременно самым дорогим и самым злополучным его жилищем. Богохульным, но точным будет сравнение этого путинского дворца с некоторыми средневековыми храмами — их строили годами, десятилетиями, веками и все равно никак не могли закончить. В 2023 году, когда мы писали эту книгу, дворец вроде как был завершен после очередной переделки. Но пользоваться им Путину и сейчас непросто — многолетняя стройка под Геленджиком привлекла такое пристальное внимание журналистов, политиков, экологов и местных жителей, что сделать там что-либо незаметно практически невозможно. К тому же Путин предпринял столь наглые попытки скрыть свою связь с дворцом, что попал в весьма глупое положение, которое можно описать переиначенной поговоркой «признать нельзя пользоваться». Годами власти пытались сделать вид, что дворец площадью более 17 тысяч квадратных метров принадлежит кому угодно, но не Путину, и вообще это не дворец, а всего лишь элитный отель. В целях конспирации территории и здания записывали то на офшоры, то на семьи путинских охранников, то на связанных с президентом олигархов. Последним в этом ряду стал опять же Аркадий Ротенберг. Зимой 2021 года он вышел к публике и сказал: «Сейчас это уже будет не секрет, я являюсь бенефициаром… Это находка, место шикарное… Место прямо располагает к тому, чтобы там сделать именно отель». Выглядело это невероятно смешно, но Путину в тот момент явно было не до шуток. За считаные дни до заявления Ротенберга лидер российской оппозиции Алексей Навальный опубликовал в интернете видеорасследование о дворце, где впервые показал его внутреннее убранство312. Из увиденного всем было ясно, что огромное здание, подземный хоккейный стадион, обширные виноградники и закрытый от посторонних участок моря принадлежат одному-единственному человеку, Путину Владимиру Владимировичу. Расследование Навального посмотрели многие миллионы россиян, и президент вынужден был спасать ситуацию, для чего обратился к старому приятелю по киносъемкам. Но мало того, что Ротенберг сыграл неправдоподобно, — в итоге все кончилось тем, что авторы этой книги раздобыли обновленные планы и съемки интерьеров «отеля»313. По состоянию на 2023 год это был все тот же дворец стоимостью около миллиарда долларов для одного человека, причем человека с заметно испорченной психикой (про связь дворца с характером его обитателя мы расскажем далее).

Средства на постройку дворца поступали из все той же компании «Петромед», точнее, со связанного с ней зарубежного счета. Но не только оттуда. С какого-то момента деньги на путинское жилище стали тратить прямо из государственного бюджета (так же, из казны, деньги стали закачивать и в «Петромед», как уже упоминалось). Этот эпизод заслуживает отдельной истории. Как мы писали, акционеры «Петромеда» стали замечать неладное довольно быстро. Мало того, что деньги, выведенные за границу, тратились на скупку активов, а не на венчурные инвестиции, как обещал Путин, — президент России и вел себя как реальный собственник этих денег. В частности, его друг Николай Шамалов регулярно (два-три раза в год) представлял президенту отчеты о состоянии счета. Потом появился «проект Юг» — так внутри «Петромеда» называли начатую на мысе Идокопас стройку. В какой-то момент все прочие проекты растворились в небытии, и единственным делом «Петромеда», когда-то созданного для развития