Круг Дней - Кен Фоллетт

— Это хорошо, — сказала Джойа. — Добровольцы еще будут полны сил.

К концу дня они добрались до Каменистой Долины. Деревня умельцев к этому времени заметно разрослась. Под руководством Тема Умельцы заготовили лес. Они специально нарубили крепких дубовых брёвен длиной в человеческий рост, чтобы использовать их как рычаги, поднимая полузарытые в землю камни. Вскоре они должны были собрать сброшенные рога благородных оленей и сложить их для земляных работ.

— Я хочу тебе кое-что показать, — сказал Сефт Джойе, — но лучше подождём до завтра.

— Хорошо, — ответила она. — После такого долгого пути я мечтаю только о сне.

Все ели вместе. Когда они закончили, но всё ещё сидели в кругу, Сефт сказал:

— Первая большая задача, которая стоит перед нами заключается в том, расчистить прибрежную тропу. Мы будем часто ею пользоваться, даже ещё до того, как начнём двигать камни. Нам нужно будет принести верёвки, что плетут жрицы, а позже Чак и Мелли доставят по ней запасы еды и кухонную утварь. Чем больше мы будем ходить по тропе, тем ровнее она станет.

«Сефт вкладывал в этот проект всю душу», — поняла Джойа, укладываясь спать. И всё же без неё ему было не справиться. Она должна была созвать добровольцев и вдохновить их. Если она потерпит неудачу, всё предприятие рухнет так и не начавшись.

С того места, где она лежала, она могла поднять взгляд вверх по склону, туда, где жил пастух. Она гадала, не блеснёт ли в лучах заходящего солнца копна светлых волос. Но этого так и не случилось, и она уснула.

*

На следующее утро Сефт показал Джойе сани.

Они стояли за хижинами. Огромная конструкция, размером в несколько хижин, скрытая под покровом из шкур, на который пошло небольшое стадо коров. Сефт и Тем вдвоем стянули с саней этот кожаный покров.

Сани были громадными, длиннее и шире самого большого камня в долине. Джойа вспомнила тот единственный полоз, который Сефт ей показывал. Теперь их было два, и всё это сооружение покоилось на них. Параллельные полозья были тщательно отполированы и смазаны. Их соединяли поперечные доски. Из досок вырастали короткие, очень толстые обрубки древесных стволов. Они, в свою очередь, поддерживали платформу, на которой, как объяснил Сефт, будет лежать камень.

Джойа подумала, что это прекрасное творение. Оно казалось ей идеально спроектированным для своей цели и любовно собранным, но в то же время говорило о великой силе. Как и деревья, из которых оно было сделано, казалось, его невозможно улучшить.

— Если это сработает так, как я рассчитываю, — сказал Сефт тоном, по которому Джойа поняла, что он хочет озвучить нечто чрезвычайно важное, — то толпа сильных молодых мужчин и женщин сможет дотащить камень отсюда до Монумента за два дня.

Джойа была поражена. Неужели это возможно? Два дня? С её привычным к счёту умом она тут же прикинула, что камень будет двигаться вдвое медленнее обычного пешехода. Это не казалось невозможным.

— Это было бы невероятно! — сказала она.

— Если я прав, — мрачно проговорил Сефт, — это и впрямь будет невероятно.

После завтрака Сефт объявил, что им нужно поднять один камень на ребро, причем не из самых больших, так как он хотел лишь осмотреть его нижнюю сторону.

Тот, что он выбрал, лежал плашмя, наполовину ушедший в землю, и они начали с того, что обкопали его со всех сторон, чтобы освободить. Когда они обнажили нижний край, все принялись выгребать из-под него землю, насколько могли дотянуться.

Затем Сефт отобрал десять самых сильных людей, велел им взять из запаса крепкие дубовые рычаги и выстроил их в ряд вдоль длинной стороны камня. Следуя его указаниям, они просунули концы рычагов в щель под камнем. Затем, действуя сообща, они приподняли край камня. Как только он поднялся на ширину ладони, Сефт подсунул под него ветку, чтобы камень не опустился снова, и люди с рычагами расслабились.

После короткого перерыва они снова взялись за рычаги и подняли камень ещё раз, и Сефт смог вставить ещё одну ветку. Теперь обе поддерживающие ветки вбили в щель, чтобы они не выскользнули.

Они повторяли этот процесс снова и снова. По мере того, как камень поднимался и щель расширялась, Сефт подставлял под него короткие деревянные обрубки в качестве подпорок.

Пока они работали, их усилия подстёгивал аппетитный запах говядины с луком.

Когда они наконец поставили камень на ребро и закрепили его, то с наслаждением съели свой полуденный обед.

После еды Сефт сказал, что хочет выяснить, насколько трудно или легко выровнять нижнюю сторону камня. Эту операцию Джойа считала необходимой, потому что, когда камень встанет вертикально в Монументе, его верхняя и нижняя поверхности станут хорошо видимыми внутренней и внешней сторонами.

Сначала он тщательно счистил с нижней стороны землю, насекомых и какой-то маслянистый нарост, а затем насухо протёр её куском кожи.

— Мне нужна чистая, сухая поверхность, — объяснил он Джойе.

Единственным инструментом для обработки камня был другой камень. Сефт подобрал с земли округлый камень, который удобно ложился в руку, и принялся обрабатывать нижнюю сторону гигантского сарсена. Джойа ожидала увидеть много пыли, но её было очень мало. Она подумала, не потому ли это, что камень был таким твёрдым.

Когда потемневшая от времени поверхность треснула и откололась, под ней обнаружился камень яркого, отчётливо-серого цвета.

— Какой красивый цвет! — сказала Джойа. — Наш новый Монумент будет весь такого оттенка. Разве это не будет чудесно?

Сефт принялся сбивать бугры и неровности на нижней стороне. Камень был твёрд, а опыта в камнетёсном деле у него не было. Джойа поняла, что обтёсывать эти камни будет долгой работой. Возможно, этим могли бы заниматься во время остановок те, кто был слишком стар, чтобы тянуть сани.

Она нахмурилась, внезапно почувствовав, что за ней наблюдают. Оглядевшись, она увидела лесовика, который пристально на неё смотрел. Она заметила, что по ту сторону холма был большой лес, так что присутствие лесовиков не было удивительным. Пока она об этом думала, появилось ещё несколько, выходя из-за деревьев.

В одной из них она узнала Лали, дочь Гиды и, возможно, Бейза. Она всё ещё была красива, хотя и выглядела старше. Всего за один год она потеряла дом и большую часть своего племени, и скорбь оставила глубокий отпечаток на её лице. Джойа предположила, что она