Российская империя и «страна пирамид» (Египет). История в датах и лицах - Игорь Петрович Сенченко

Египте регулярных войск (низами), начавшемся в годы правления Мухаммада Али, низшим чинам в армии дозволили жениться и ночевать – день через день – вне казармы. Поступали так, учитывая «чрезвычайное, по выражение российских дипломатов, – отвращение египетских солдат, набиравшихся из феллахов, к военной службе вообще и к строгой дисциплине в армии в частности. Принималось при этом во внимание и то обстоятельство, что срок, по истечении которого солдат освобождался от военной службы, определен не был. И чтобы удержать солдат от побегов из армии, власти дозволили им, женившись, регулярно бывать дома, навещая свои семейства, родных и знакомых.

Весомую роль в областных администрациях Египта играли главные писцы (катибы), люди образованные и в провинциях своих влиятельные. Египтяне величали их «хранителями мудрости веков». Согласно Клименту Александрийскому (150–215), христианскому богослову, руководителю Александрийской богословской школы, возглавлявшему ее до Оригена, писцы в Древнем Египте являлись третьим классом египетской жреческой касты. Их божественными покровителями считались бог Тот (бог мудрости и знаний, покровитель библиотек, ученых и чиновников) и богиня искусства письма и литературы Сешат (ее величали также Госпожой Дома жизни – хранилища рукописей и архивов).

Во времена Геродота в Египте, насчитывалось, с его слов, «семь каст». Таковыми являлись «касты жрецов, воинов, коровьих пастухов, свинопасов, мелочных торговцев, толмачей и кормчих». Названия каст давались по роду занятий их членов. Каста воинов делилась на два класса (каласириев и гермотибиев), представители которых проживали в разных округах Египта. Никаким другим ремеслом, кроме военного, никто из них не занимался. Передавалось оно по наследству. Отцы обучали ему своих сыновей[755].

Кроме жрецов, замечает Геродот, «только воины в Египте пользовались особыми преимуществами: каждому из них [с семьей] жаловалось [в надел] по 12 арур отборной земли, не облагаемой налогом» (арура составляла 100 квадратных египетских локтей)

В древнем Египте, к слову, существовал и такой высокий придворный чин, как «носитель царских сандалий», он же – глава службы царского протокола.

В первой половине XIX столетия египтяне были разделены на классы. Первый класс, сообщает А. Б. Клот, составляли «улемы и другие лица духовных званий»; второй класс – помещики и купцы; третий класс – ремесленники, разбитые на цеха; и четвертый класс – феллахи (крестьяне).

Наказания за провинности существовали разные – от прилюдного бичевания кнутом и ударами палками по пяткам до смертной казни через виселицу, путем отрубания головы или сажания на кол. Имелись и такие, которое вынуждали людей бежать из родных мест без оглядки, подальше и навсегда, ибо становились они посмешищем в глазах соотечественников-горожан и односельчан. Среди таковых значились, во-первых, присуждение к тому, чтобы ходить до конца жизни с наполовину выбритой бородой. Борода у арабов прошлого – это знак мужского достоинства, символ возмужалости. Клятва бородой и усами – священна. Говоря о человеке несмышленом и глупом, египтяне выражались так: «У человека этого можно сосчитать волосы в его бороде». Рабы были лишены чести отпускать бороду. Во-вторых, когда провинившегося, сорвав с него все одежды и обмотав вокруг тела веревку с привязанными к ее концам двумя собаки, животными «нечистыми» в понимании арабов, сажали голым на буйвола или осла, лицом к хвосту, и провозили «с позором» по улочкам села или квартала, в котором он жительствовал в городе. И, в-третьих, когда лицо провинившегося вымазывали калом, а голову обматывали бычьими кишками и в таком виде водили по городским и сельским улочкам, более того, – выставляли на площадях городских рынков, и каждый проходивший мимо мог плевать в него.

Женщин, что интересно, не вешали и голов им не отрубали. В исполнение смертельных приговоров на них надевали мешки и топили.

Виселица, отрубание головы и сажание на кол полагались только за самые злодейские преступления, посягательства на святыни и измену отечеству. Любовь к своему отечеству, «свидетелю рождения каждого из египтян», как они сказывали о нем, была у них, по воспоминаниям наших дипломатов, превеликая. «Жить без Нила и пальм они не могли»[756].

Самой страшной тюрьмой в Египте хронисты называют острог Эль-Хабс, располагавшийся в нескольких бывших монашеских пещерах в Долине монахов. Арестанты в камерах-пещерах сидели и спали на полу, «каждый с толстым железным кольцом на шее, – рассказывает А. Рафалович, – с приделанной к нему длинной железной цепью, соединявшей всех узников в камере». Цепь эта никогда не снималась[757].

Кое-кто из путешественников, посещавших Египет, как, например, Эдвард Лейн, упоминали в своих путевых заметках о формировавшихся в Египте паломнических караванах, следовавших в Святые места ислама в Аравии вместе с почетным паланкином (махмалем), в котором перевозили кисву (покрывало) для Ка’абы.

К сведению читателя вначале такие покрывала для Ка’абы посылали в Мекку владыки Древнего Йемена. Обычай этот сохранился и с приходом ислама. И стал одним из знаков-символов власти халифов, сначала четырех «праведных» (Абу Бакра, ‘Умара, ‘Усмана и ‘Али), а затем Омейядов (661–750) и Аббасидов (750–1258). В XIII веке право направлять в Мекку паланкин (махмаль) с покрывалом (кисвой) перешло к египетским правителям, а с начала XVI века – к турецким султанам.

Из Египта паланкины с махмалем начали отправлять с паломническими караванами во времена властвования Шаджар ад-Дурр, женщины необыкновенной судьбы, бывшей тюркской невольницы последнего аййубидского султана Египта, занявшей трон в 1250 г. после его смерти. Ее приход к власти открыл новую страницу в истории Египта – положил начало более 250-летнему правлению в «стране пирамид» мамлюков, бывших тюркских и черкесских рабов.

Зародился этот обычай так. Легендарный йеменский царь Абу Кариб (385–420), «повелитель арабов в горах и на равнинах», как говорится в преданиях, властвовавший под титулом Тубба’ Второй, предпринял в 391 г. поход на Йасриб, нынешнюю Медину (Мадину), где убили одного из его сыновей, посаженного им там наместником. Во время осады города два раввина из племени бану курайз, попросившие принять их, смогли убедить его во время состоявшейся с ними беседы не только снять осаду с города, но и перейти в иудаизм.

Из Йасриба, повествует Ибн Хишам, автор «Жизнеописания Пророка Мухаммада», Абу Кариб с войском своим проследовал в Мекку. Ка’абу не тронул. Священники-иудеи объяснили ему, что Дом Бога, Ка’абу, построил Авраам, отец Исма’ила, прародителя многих племен арабов Аравии, и что «идолопоклонники надругались над Храмом, окружив его идолами». Исполняя заветы Авраама, он обошел Ка’абу, принес в жертву животное и побрил голову. Все шесть дней, что Абу Кариб находился в Мекке, он «резал животных, кормил мясом жителей города и гостей его, угощал их медом». В одну из ночей услышал во сне голос, велевший ему укрыть Дом Творца всего живого и неживого на