Вооружение Одиссея. Философское путешествие в мир эволюционной антропологии - Юрий Павлович Вяземский

4. Юнг постоянно подчеркивает, что его архетипы неправильно принимать за унаследованные представления, врожденные идеи. «Само по себе коллективное бессознательное вообще не существует; на самом деле оно является не чем иным, как возможностью… Нет врожденных представлений, но, наверное, есть врожденная возможность представлений, которая определяет границы даже самой смелой фантазии…»288. Архетипы суть «априорные обусловленности»289, «духовные предрасположенности»290, «тенденции к образованию представлений мотива», «инстинктивные векторы», «направленные тренды»291. «Понятие «архетип»… обозначает только ту часть психического содержания, которая еще не прошла какой-либо сознательной обработки и представляет собой еще только непосредственную психическую данность»292. «Архетип в себе… есть некий непредставимый наглядно фактор, некая диспозиция, которая в какой-то момент развития человеческого духа приходит в действие, начиная выстраивать материал сознания в определенные фигуры»293.

5. Следует отличать архетип от «архетипического представления», которое архетип порождает, формирует, обусловливает; в котором он проявляется. Сам процесс такого проявления архетипа в архетипическом представлении описывается как «констелляция архетипа»294, его «активизация»295, как «упорядочение и выстраивание психических элементов в известные образы»296. Архетипы «проявляются в оформленном материале в качестве регуляторных принципов его оформления»297. Архетипическое представление должно быть одновременно эмоциональным и образным. «Об архетипе можно говорить только тогда, когда оба эти аспекта одномоментны. Если это просто образ, то перед нами будет лишь словесная картина с малым последствием»298. Архетипический образ должен быть «заряжен эмоцией»299.

Архетип неизменен. Архетипические представления постоянно меняются в зависимости (а) от общей культурно-исторической среды, (б) от индивидуального своеобразия человеческого сознания, (в) от тех объектов, на которые они бессознательно проецируются, от степени своей «амплификации»300. Но как бы ни изменялись и ни варьировались архетипические представления, они «не теряют при этом своей базовой схемы»301. Например, «каждая земная религия и каждое время имеют свой особый язык, который может бесконечно варьироваться. Однако если в мифологии герой побеждает дракона, рыбу или какое-нибудь другое чудовище, то это различие не так существенно; фундаментальный мотив остается одним и тем же…»302.

Архетипические представления суть «естественные» символы, которые следует отличать от символов «культурных». Первые «происходят из бессознательных содержаний психического», вторые прошли «через процесс более или менее сознательного развития и таким образом стали коллективными образами, принятыми цивилизованными обществами»303.

6. Юнговские архетипы проявляются прежде всего в религиозных символах. Архетип – «в первую очередь мифологическая фигура»304. «Вся мифология – это как бы своего рода проекция коллективного бессознательного»305. «Боги – персонификация бессознательных содержаний»306. «…Осознавание человека представляется результатом каких-то предображающих, архетипических процессов или – выражаясь метафизически – частью божественного жизненного процесса. Иными словами, Бог открывает себя в акте человеческой рефлексии»307.

7. Архетипы спонтанны и автономны. Они «обладают особой, независимой от сознания энергией», оказывают «сильнейшее душевное воздействие»308. «…Они действуют как комплексы, – они приходят и ведут себя, как им заблагорассудится, и часто затрудняют или изменяют наши сознательные намерения самым неподходящим образом»309.

§ 136е

Что такое дух? Может ли Юнг помочь нам ответить на этот вопрос? И да и нет. Пневмография его, мягко говоря, слишком полифонична. «Нерушимые основания человеческого духа» составляют архетипические идеи310. Они «поднимаются из бессознательного духа человечества»311. «„Дух“ является высшим проявлением душевного существа»312. Но «…в своем самом сильном и самом непосредственном проявлении он даже обнаруживает особую самостоятельную жизнь, которая ощущается как жизнь некоего независимого от нас существа»313. Дух «является скорее дыханием природы – дух прекрасного и благородного, равно как и жестокого божества. Чтобы охарактеризовать этот дух, следует, скорее, приблизиться к миру древних мифологий или к сказкам первобытного леса, чем к сознанию современного человека»314.

Увы, из этих «сказок первобытного леса» мне пока не удается извлечь ничего антропологически продуктивного. Но моя поисковая интуиция цепляется за некоторые, как мне кажется, более внятно звучащие темы.

«Жизнь и дух, – пишет Юнг, – представляют собой две силы или необходимости, между которыми находится человек. Дух наделяет его жизнь смыслом и возможностью величайшего расцвета. Жизнь же необходима духу, ибо его истина, если она нежизнеспособна, ничего не значит»315.

«Для того чтобы правильно определить сущность того, что мы называем духом, вместо бессознательного мы, скорее, должны говорить о более высоком уровне сознания, потому что использование понятия дух привносит с собой мысль о превосходстве духа над Я-сознанием»316. Термин «более высокое сознание» Юнг тут же предлагает заменить на «более широкое сознание»317. Это более широкое сознание иногда сводится к сфере бессознательного318. Но иногда речь идет о «единении всех душевных деятельностей»; «вероятно, наше Я-сознание могло бы быть заключено в полном сознании, как меньший круг в большем»319.

Все более заманчиво звучит для меня юнгово противопоставление «процессов воли» и «процессов влечений». «Первые, – настаивает великий психолог, – характеризуются как направленные, вытекающие из процессов апперцепции импульсы, природа которых позволяет человеку действовать, так сказать, по своему усмотрению. Последние представляют собой импульсы, проистекающие из бессознательного или непосредственно из тела и имеющие характер зависимости и принуждения»320.

§ 136ж

Юнг часто говорит о психической энергии. Он полагает, что наши психические процессы имеют свою энергетику и в них действует принцип сохранения энергии321. «Ни одна психическая величина, – заявляет Юнг, – не может исчезнуть, не возместившись каким-нибудь эквивалентом»322. Психическая энергия «должна рождаться из взаимодействия противоположностей подобно энергии физического явления»323.

Казалось бы, первичной энергетикой должны обладать побуждения, влечения, потребности. Но об «инстинктивной энергии» Юнг говорит редко и скупо. Основными источниками психической энергии у него выступают автономные комплексы, архетипы и вообще бессознательное. Они обладают, как мы помним, «неодолимой, принуждающей силой»324, «собственной побудительной специфической энергией»325; эта энергия независима от сознания326 и продуктивна327. «Наверное, – пишет Юнг, – бессознательное можно понять лучше всего, если толковать его как естественный орган… Если из-за вытеснения его продукты не воспринимаются сознанием, то возникает нечто вроде запруживания, неестественной помехи целесообразной функции, точно так же, как если бы была создана преграда на пути оттока в кишечник естественному продукту функции печени – желчи. В результате вытеснения возникают неправильные психические оттоки. Так же как желчь попадает в кровь, так и вытесненное содержание иррадиирует в другие душевные и физиологические области…»328.

Сознание тоже имеет свою специфическую энергию; по крайней мере, специфически-энергетичны культурные символы329 и некоторые сознательные мысли330. Но взаимодействие двух энергетических потоков, бессознательного и сознательного, Юнг описывает для меня весьма непонятно.

Пневмографически мне ясны лишь две вещи: (1) обесцененное в сознании компенсируется в бессознательном331, и (2) значительную энергетическую роль в психологической системе Юнга