Герои Аркаира - Владимир Павлов

для вас значит, госпожа, но сомнений в ее предательстве нет, — глухо сказал Спайк. — Помните предупреждение от Барона, что в нашем окружении есть девушка-предатель? Я сразу после перестрелки насторожился. А потом Арни очнулся и все подтвердил. Вы пропали, я решил действовать. Она могла знать, кто и куда вас…

— Пошли все вон, — оборвала его Герцогиня и достала кинжал.

Ее бойцы без промедления направились к двери. Ужасный скрип и давящая тишина.

Герцогиня приставила кинжал к горлу помощницы. Та гордо подняла голову. Ее лицо выражало надменное презрение. Вот только глаза… В них не было ярости, только мерцающая слезинками боль.

— Ты предала меня. Все эти годы ты работала на Дантар.

Это было не обвинение. Это был приговор. Вилета молчала. Герцогиня смотрела ей в глаза. Пленница, как ни странно, выиграла этот поединок. Клариса опустила кинжал.

— Ты предала меня, — обреченно повторила она. — Я любила тебя, а ты ждала удобного момента, чтобы ударить в спину.

— Да, я работала на Дантар и мечтала убить вас, — хрипло сказала Вилета. — Вы страшный человек. Я вам враг. Но вы ничего не знаете обо мне… И не узнаете!

Герцогиня тяжело вздохнула:

— Ты ошибаешься. Я давно знаю, кто ты.

Вилета криво усмехнулась.

— Я знаю, — печально повторила Герцогиня.

— Вы не знаете… Это уже не имеет значения, — прошептала Вилета.

— Ошибаешься, — тихо сказала Герцогиня. — Это всегда было важно для меня. Я никогда не гордилась тем, что сделала. А теперь я в этом раскаиваюсь.

— Сделали… что сделали? — голос девушки дрогнул.

— Убила твоего отца.

— Нет… вы не можете…

— Я знаю: ты дочь хранителя Дерка Тэйта, — отчеканила Герцогиня.

— Вы не могли… — Вилета побледнела. — В Аркаире этого никто…

— Я поняла.

— Как? Когда? — растерянно пролепетала Вилета.

— Я стала подозревать не сразу. Когда ты заболела, мне сообщили, что в бреду ты шептала два имени: мое и некого Дерка. Тогда я посчитала знаком Небесного Механика, что ты звала меня. Я всегда хотела иметь дочь, поэтому взяла тебя к себе. И только позднее решила разузнать про Дерка. Помнишь, я спросила, как звали твоего отца, капитана корабля? Ты назвала другое имя. Я почуяла неладное. Словно какая-то тень мелькнула передо мной. Но я все еще была слепа: думала, что спасла тебя, и мне казалось, что… ты полюбила меня.

Вилета сжала губы.

— В одном ты права: я действительно страшный человек. Иногда я сама себя боюсь. Я никогда ничего не забываю и во всем ищу подвох. Ты стала жить в моем доме, тренироваться с моими бойцами, получила доступ к моим тайнам, и я решила проверить твою историю. «Птица Сноа», на которой якобы плавал твой отец и которую после его смерти захватили наемники. Корабль с таким названием видели только раз, когда он привез тебя в Аркаир, но ни до, ни после никто не слышал о нем. Яр большой, но не настолько, чтобы лучшие шпионы не смогли найти ни следов судна, ни его команды. Тогда я вспомнила, что у Тэйта была дочь. Я поняла, что для тебя значили два имени, произнесенные в бреду: имя твоего отца и мое имя. Имя жертвы и убийцы.

Герцогиня замолчала. Глаза девушки были полны слез:

— Но если вы все поняли, то почему…

— Почему я не разоблачила тебя? Сначала я хотела так поступить. В порыве гнева содрать с тебя маску, бросить в тюрьму. Затем я остыла. Ты ведь была еще подростком. Я не могла поднять руку на ребенка, особенно после того, что… сделала с твоим отцом. Я решила выяснить, кто стоит за тобой. Я прекрасно понимала, что девочка-подросток не смогла бы одна добраться до Аркаира и как бы случайно оказаться возле меня. С момента возвращения из Ратории я ждала, что за мной придут. Я понимала, что убийство Тэйта не оставят безнаказанным. Король Ар-Кан, чью гордость мы унизили, а планы разрушили, пришлет убийц. Я была удивлена, что он послал тебя…

— Никто меня не посылал. Я сама так решила, — глухо откликнулась Вилета. — После смерти отца Ар-Кану стало наплевать на нас с матерью. Его интересовали только секреты Аркаира, которых мы не знали. Нам дали небольшой домик в какой-то глуши. У мамы остались вывезенные из Аркаира драгоценности. Но она долго не прожила. Болезнь и горе свели ее в могилу. Я осталась одна. Тут как раз появились агенты Дантара. Не знаю как, но они переманили учеников отца. Я бежала вместе со всеми. Мне было все равно, где жить. Я мечтала только об одном — отомстить человеку, который уничтожил мою семью. Найти и покарать убийцу. Я была девочкой-подростком — что я могла! Только мечтать. Но я так часто твердила об этом, что вдолбила эту мысль моим кураторам. Среди них был один по имени Туск. Очень умный, дерзкий и хитрый. Его шпионы уже тогда следили за всем в Аркаире. Именно он и придумал, как можно обернуть мою ненависть против вас. Меня не пришлось уговаривать. Вернее, пришлось уговаривать не убивать вас сразу. Втереться в доверие, выведать секреты. Я не хотела становиться шпионом, но он меня убедил. Это было невыносимо, но я уже тогда умела терпеть.

Вилета посмотрела на Герцогиню. Та растерянно слушала.

— У нас было несколько планов, как подобраться к вам. Туск хорошо изучил ваши привычки. Если бы трюк с моим избиением у вас на глазах не сработал, мы бы попробовали другие. Но все получилось с первого раза. Вы меня пожалели. Сначала приют, а затем и ваш дом…

Девушка замолчала.

— Болезнь, которая свалила тебя с ног, тоже была подстроена? — спросила Герцогиня.

— Нет. Это взаправду. Я едва не умерла. Помню, что молила Небесного Механика лишь об одном: дать мне отомстить за отца. Видимо, поэтому в бреду я и повторяла ваши с ним имена. Затем я оказалась у вас. Не думала, что скажу это кому-нибудь, но тогда я впервые испугалась. Испугалась, когда увидела вас в домашней обстановке, увидела с такой стороны, с которой никогда не хотела видеть: доброй, заботливой, напоминающей мою мать. Мне стоило огромных усилий, чтобы каждый день напоминать себе, что вы сделали… Будь проклят тот день, когда вы взяли меня к себе… — голос Вилеты задрожал, по лицу потекли слезы.

Герцогиня сделала шаг к ней, но Вилета справилась с волнением и продолжила.

— Вы можете не верить, но я постаралась забыть, зачем пришла. Я хотела просто жить новой жизнью. Маленькая девочка, которая смотрела на труп отца с перерезанным горлом, должна была умереть… Мне казалось, что она умерла.