Сказание о Юэ Фэе, славном воине Поднебесной - Цянь Цай

Со слезами снял халат дворцовый[126],

Отложил холодную печать.

Можно ли судье, забыв о «дао»[127],

Праведного мужа обличать?

Фениксы-луань узор священный

Не решились бы предать мечу!

Лучше птицей, вылетев из клетки,

Над землею в небесах летать!

На следующее утро служители ямыня обнаружили исчезновение начальника и доложили первому министру. Разъяренный Цинь Гуй хотел их наказать, но потом понял, что эти люди ни в чем не виновны, и приказал их отпустить. Во все округа и уезды были разосланы приказы: при первом появлении Чжоу Сань-вэя схватить его и доставить в столицу.

Немного успокоившись, Цинь Гуй стал размышлять о случившемся и скоро понял, чем был недоволен бывший начальник тюрьмы.

– Позовите ко мне Вань Сы-во и Ло Жу-цзи, – сказал он слугам. – Хочу с ними поговорить.

Надо сказать, что Вань Сы-во был главным судьей округа Ханчжоу, а Ло Жу-цзи – начальником уезда. Оба они были преданны Цинь Гую, как дворовые псы, и поэтому явились по первому его зову.

Цинь Гуй любезно пригласил их сесть и сказал:

– Слушайте, для чего я вас вызвал: вчера после первого допроса Юэ Фэя сбежал Чжоу Сань-вэй, и я решил назначить вас двоих на его должность. Сделайте все, чтобы Юэ Фэй признал себя виноватым! Если вам это удастся и его казнят, вы получите повышение и награды!

– Слушаемся, господин! – воскликнули оба. – Сделаем все, как вы приказываете!

На следующий день Цинь Гуй назначил Вань Сы-во начальником храма Правосудия, а Ло Жу-цзи – его помощником. Честные сановники при дворе видели беззаконие, но никто не посмел поднять голос в защиту справедливости.

Прошел еще один день. Юэ Фэя опять вызвали на допрос.

Войдя в присутственный зал, Юэ Фэй спросил стражников:

– А где господин Чжоу?

– Он отказался вести ваше дело и покинул должность, – ответили ему. – На их место первый министр Цинь назначил господ Вань Сы-во и Ло Жу-цзи. Они и будут вас допрашивать.

«Конец! – в отчаянии подумал Юэ Фэй. – Надо было в свое время казнить предателей! Погубят они меня!»

Вань Сы-во высокомерно посмотрел на Юэ Фэя:

– Ну, изменник, что скажешь? Государь повелел мне допрашивать тебя – почему не становишься на колени?

– Меня нечего допрашивать – я ни в чем не виновен перед государем! – отвечал Юэ Фэй.

– На тебя жалуется твой бывший подчиненный Ван Цзюнь! – оборвал его Ло Жу-цзи.

– Он вовремя доставлял тебе провиант, а ты говорил воинам, будто продовольствия нет, – подхватил Вань Сы-во.

– Если бы не было провианта, чем бы я кормил армию? – возразил Юэ Фэй.

– Хорошо, пусть провиант был, – рассердился Вань Сы-во. – Но ты все равно преступник – становись на колени!

– Это мне, юаньшуаю, становиться перед тобой на колени?! – возмутился Юэ Фэй.

– Нечего с ним разговаривать! – крикнул Ло Жу-цзи. – Подать сюда государев указ!

Принесли императорский указ, и Юэ Фэю волей-неволей пришлось опуститься на колени. А два злодея, самодовольно ухмыляясь, начали допрос:

– Отвечай, Юэ Фэй, почему ты прекратил войну и вступил в сговор с чжурчжэнями?

– Нет! Прежде позовите Ван Цзюня, и пусть он сам объяснит, как это я не давал воинам провиант! – запротестовал Юэ Фэй.

– Ван Цзюнь умер. К тому же это обвинение не главное! Ты лучше отвечай на второй вопрос!

Юэ Фэй не стерпел:

– Вы можете обвинять меня в чем угодно, но только не в измене!

– Значит, не признаешься?! Дать ему сорок палок!

Приказание было тут же выполнено, но Юэ Фэй молчал. Злодеи приказали выкручивать ему пальцы, вырывать волосы – Юэ Фэй только стонал и взывал к Небу.

Наконец злодеи утомились, велели отвести Юэ Фэя в темницу и объявили, что допрос будет продолжен завтра.

Удалившись во внутренние комнаты, Вань Сы-во и Ло Жу-цзи долго ломали головы над тем, как заставить Юэ Фэя заговорить, пока не придумали новый способ пытки: «надевание мешка и сдирание кожи».

За ночь подручные приготовили все необходимое, и утром заключенного снова привели на допрос.

– Юэ Фэй! – грозным голосом крикнул Вань Сы-во. – Если не хочешь, чтоб тебя пытали, говори – почему ты замышлял мятеж?

– Никакого мятежа я не замышлял, а думал только о том, как отвоевать у врагов Срединную равнину! – ответил Юэ Фэй. – Вместе с юаньшуаями Ханем, Чжаном и Лю я разгромил под Чжусяньчжэнем огромную армию чжурчжэней. Если бы мне дали возможность, я бы сразу двинулся на Хуанлунфу и освободил из неволи старых императоров. Но мне вместо этого велели вернуться в Чжусяньчжэнь и ждать. В чем же вы усмотрели самовольство? Призываю в свидетели Небо – я от начала и до конца был честен!

– Начинайте! – приказал Вань Сы-во подручным.

Юэ Фэя схватили и еще раз жестоко избили. Не выдержав пыток, несчастный в отчаянии вскричал:

– Хотите моего признания, дайте бумагу! Я напишу повинную!

Обрадованные злодеи распорядились подать ему бумагу и письменные принадлежности.

И Юэ Фэй написал:

«Я, командующий великой армией сунского государя, заявляю: я родился в Хэбэе и вырос в Танъине. В детстве учился грамоте, подрос – военному делу. Это было в те времена, когда бесчестные изменники, объявившиеся при дворе, замышляли погубить сунское государство. То, что создавалось три тысячи лет, рухнуло в один день. Чжурчжэни увели государей в северные земли, и народ был брошен на произвол судьбы. Люди, стиснув зубы от гнева, терпели власть самозваных правителей. Но Небо не дало погибнуть династии Сун – новый государь вступил на трон в Цзиньлине. И тогда я получил высочайшее повеление начать войну с чжурчжэнями.

На сломанной стреле я поклялся в верности государю. Воевал на востоке и на юге и всюду одерживал победы. Моим заветным желанием было взять Хуанлунфу, освободить императоров из плена и отвоевать захваченную врагом Срединную равнину.

Прежде то и дело вспыхивали восстания, по всей империи свирепствовали бунтовщики. Самым грозным для государства мятежником был Ци Фан – я его усмирил. В горах Тайхан разбойничал Ван Шань – я его уничтожил. Гибель предателя Лю Юя – тоже моя заслуга.

Я привлек на свою сторону Ян Ху и Хэ Юань-цина, заставил покориться Цао Чэна и Ян Цзай-сина, разгромил Ян Яо на озере Дунтинху и одержал победу в Хуантяньдане. После битвы у горы Нютоушань трупы врагов громоздились горами. Едва северные варвары узнавали, что мое войско идет в наступление, как они обращались в паническое бегство; при виде моих знамен разбойники трепетали от страха.