Сказание о Юэ Фэе, славном воине Поднебесной - Цянь Цай

– Ты, наверное, не ужинал? – спросил лодочник. – Я купил в деревне чайник вина и немного мяса. Давай поедим и вздремнем, а к полуночи тронемся.

– Спасибо, я не прочь закусить, – охотно согласился Чжан Бао.

Лодочник налил вина, положил в чашку закуски для себя и для Чжан Бао. Тот выпил и крякнул от удовольствия:

– Замечательное вино!

Лодочник подлил еще. Чжан Бао устал с дороги и после нескольких чашек вина почувствовал, что опьянел.

– Послушай, брат, больше я пить не буду, – сказал он. – Как только будем на берегу, я тебе за все заплачу.

Лодочник убрал остатки ужина в каюту, а Чжан Бао прислонился спиной к узлу и заснул.

Когда совсем стемнело, лодочник отвязал лодку и осторожно выплыл на середину реки. Затем связал спящего Чжан Бао по рукам и ногам и крикнул в самое ухо:

– Эй, дурень, проснись!

Чжан Бао очнулся и почувствовал, что связан. Попробовал пошевелиться – невозможно.

– О горе мне! Видно, пришла моя смерть! – вскричал он. – Так и не узнаю я ничего о юаньшуае!

Лодочник с удивлением посмотрел на него:

– Говори, кто ты такой на самом деле?

– Я – подчиненный юаньшуая Юэ Фэя, «обогнавший коня» Чжан Бао! Юаньшуай давно уже уехал в столицу, и от него нет вестей. Я отправился разузнать, что с ним, да попал к тебе в лапы, убийца!

– Прости меня, брат, за грубость! – воскликнул лодочник. – Я не знал, что ты подчиненный юаньшуая.

Он поспешно развязал веревки и еще раз извинился.

– Так ты, оказывается, честный молодец, – обрадовался Чжан Бао. – Как тебя звать?

– Оуян Цун-шань. Слушай, друг: при сунском дворе засели изменники. Они губят честных и преданных государю людей, и я решил – не надо мне ни почестей, ни славы, лучше жить в свое удовольствие, чем быть пособником подлецов или погибнуть от их рук! Вот я и стал промышлять контрабандной торговлей. И вашему юаньшуаю надо бы уйти на покой. Какое ему дело до государства? Мне говорили, что он переправился через реку, и, когда подъезжал к Пинцзяну, его схватили. И еще слышал, будто императорские стражники зарубили какого-то Ван Хэна по прозвищу «догнавший коня». С этого дня переправу закрыли – даже торговцев не пропускают. Поэтому-то и нет никаких вестей из столицы.

Чжан Бао громко заплакал.

– Да ты не плачь, брат! – утешал его Оуян Цун-шань. – Отправляйся в столицу, я тебя перевезу. Только будь осторожен в дороге и не затевай никаких ссор.

Он причалил к берегу в уединенном месте и сказал Чжан Бао:

– Ну, прощай! Дальше провожать не могу.

Чжан Бао поблагодарил его и сошел на берег. До утра он сидел в лесу, а на рассвете вышел на дорогу, ведущую в Линьань. От прохожих не удалось узнать ничего нового.

Наконец Чжан Бао добрался до Линьани и заночевал на постоялом дворе. Едва забрезжило, как он отправился в город и снова стал расспрашивать встречных, не знают ли они чего-либо о Юэ Фэе. Никто ему не отвечал – люди боялись навлечь на себя беду.

Так прошло несколько дней.

Однажды ранним утром Чжан Бао проходил мимо ворот полуразрушенного храма и услышал внутри голоса. Заглянул в щелку и увидел двух нищих, которые лежали на циновках и разговаривали.

– Да, плохо сейчас приходится честным чиновникам! – говорил один. – Куда спокойнее жить милостыней. Какую высокую должность занимал Юэ Фэй, а что с ним сделали?!

– Молчи! – оборвал другой. – Услышит кто, и нам конец!

Ударом ноги Чжан Бао выбил ворота. Испуганные нищие вскочили на ноги.

– Не бойтесь, я слуга юаньшуая Юэ Фэя, – успокоил их Чжан Бао. – Расскажите мне, что вы о нем знаете?

Нищие дрожали от страха и, заикаясь, повторяли:

– Мы… мы… мы… люди маленькие… Ничего… ничего не знаем!..

Чжан Бао схватил одного нищего рукой за шиворот и пригрозил:

– Говори! Не скажешь – убью!

– Не гневайтесь, господин! – взмолился несчастный. – Я все расскажу!

Чжан Бао отпустил нищего, и тот сказал своему товарищу:

– Старший брат, постой за воротами! Если кто придет, кашляни…

Второй нищий вышел из храма и прикрыл ворота, а первый стал рассказывать:

– Цинь Гуй оклеветал Юэ Фэя и хочет его погубить. Мало того, он обманом вызвал в столицу Юэ Юня и Чжан Сяня и бросил обоих в тюрьму при храме Правосудия. Что сейчас с ними – никто не знает. За упоминание одного лишь имени юаньшуая приспешники Цинь Гуя волокут на площадь и рубят голову! Вы уж не говорите никому, что я вам рассказал!

Ошеломленный Чжан Бао не мог вымолвить ни слова. Потом вытащил слиток серебра, отдал нищему и покинул храм.

Вернувшись на постоялый двор, он забрал оставленные в узле деньги, купил на них старую обтрепанную одежду, вина и закусок. Затем, уложив угощение в корзину, переоделся в лохмотья и отправился к воротам тюрьмы.

– Господин, я хотел вам кое-что сказать! – тихо обратился он к тюремному стражнику.

– Чего тебе?

– Подойдите ближе.

Стражник шагнул к решетке, и Чжан Бао шепнул ему:

– Тут у вас есть Юэ Фэй. Он мой бывший хозяин, весь век меня кормил, и я в благодарность за это принес ему немного вина и закусок. А это вам от меня.

Чжан Бао протянул тюремщику слиток серебра весом ляна в четыре. Тюремщик сперва презрительно усмехнулся – уж слишком ничтожным показалось ему подношение! – но потом подумал: «Господа Ван и Ли наказывали, что если придет кто из родных Юэ Фэя, быть к ним внимательным».

И он сказал:

– Юэ Фэй – враг министра Цинь Гуя, и тот постоянно присылает своих людей справляться о нем. Я вас впущу, но не разговаривайте громко и не шумите – иначе мне несдобровать!

– Само собой разумеется.

Тюремщик отпер ворота и впустил Чжан Бао. Едва переступив порог, Чжан Бао обернулся к тюремщику и грозно сказал:

– Ну-ка, взгляни! Знаешь, кто я такой?

Тюремщик посмотрел на Чжан Бао: только что за воротами стоял жалкий сгорбленный оборванец, а сейчас он превратился в могучего богатыря.

– Не губите меня! – вскричал испуганный тюремщик.

– Не бойся! Я – Чжан Бао «обогнавший коня»! По милости юаньшуая был назначен начальником гарнизона в Хаолян.

Тюремщик упал на колени:

– Пощадите! Я ни в чем не виноват!

– Зачем мне тебя убивать? Скажи только, где мой господин.

– Он в камере, на дверях которой написан иероглиф «чжан». Молодые господа тоже с ним.

– Хорошо, проводи меня к нему.

Тюремщик поднялся с колен, с подозрением покосился на корзину Чжан Бао и промолвил:

– Господин, эти вино и закуски…

– Не беспокойся! Мы