Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

Эсме привязала к седлу у себя за спиной. Она просто не смогла оставить погибших в какой-нибудь одинокой могиле, выкопанной в песке. И не одна только Эсме хотела бы почтить память павших.

Она все смотрела на истерзанную пустыню – на то, как выглядела победа.

Повсюду лежали тела, запятнав песок кровью. И людей, и зверей. Некоторые были сражены сразу; другие явно пытались брести или ползти дальше в сторону деревни, только чтобы найти смерть в самом конце пути. Более крупные холмики отмечали место упокоения урсинов. Один из этих стойких и отважных зверей хромал впереди со сломанной лапой, отчаянным ревом выражая свое смятение.

В дюнах вокруг нее мало кто еще по-прежнему двигался. Подбитый призрак, один из многих сотен, вяло взмахнул крылом, словно пытаясь взлететь. Последний оставшийся в живых молаг тяжело брел по песку – одинокий страж среди мертвых.

У Эсме просто не укладывалось в голове то, что она только что видела собственными глазами, – как бронза сражалась с крыльями, люди бились с бронзой, а когти разрывали все вокруг. И хотя ей надо было бы испытывать признательность за странное заступничество манкраев, за то, что они избавили эти пески от захватчиков, Эсме никак не могла отыскать в себе никакой благодарности после всех этих смертей.

Впереди какой-то всадник еще издали заметил ее с гребня дюны и опустил сверкнувший на солнце дальноскоп, после чего его урсин спрыгнул на склон и двинулся прямо к ней. Эсме направила Руро ему навстречу. Оказавшись в глубокой низине между дюнами, она подняла к ним лицо – платок уже давно слетел у нее с головы.

– Эсме! – воскликнул всадник.

Она узнала голос Аррена. Эсме уже заподозрила, что это может быть он, надеялась на это, но все равно была озадачена. В последний раз она видела своего брата прямо перед тем, как он садился в летучую шлюпку вместе с остальными. Должно быть, когда началась битва, Аррен сразу же примчался от утесов Столбовых Россыпей назад.

Эсме позволила Руро остановиться в тени дюны. Оба были слишком измучены, чтобы одолеть этот последний подъем. Аррен спрыгнул с седла и покатился по песку, чтобы присоединиться к ней.

Как только он оказался достаточно близко, Эсме упала со спины Руро в его объятия. Сотрясаясь от рыданий, которые никак не могли прекратиться, крепко обняла его и прижала к себе. Аррен держал ее так, словно был готов не отпускать ее целую вечность.

– Что случилось? – наконец прошептал он.

У нее не было сил ответить, но она почувствовала, что брат смотрит через ее плечо на ношу на спине у Руро. Поэтому просто покачала головой. После долгой паузы Аррен повел ее вверх по склону, намереваясь отвезти ее домой на своем скакуне, чтобы немного облегчить ношу Руро.

Когда они поднялись на гребень дюны, Эсме опять оглядела пустыню. Ветер швырял песок по склонам, словно пытаясь загладить глубокие раны. Вдали она заметила дымящийся силуэт «Огненного дракона», который лежал на стекле, завалившись на один борт.

Однако совсем не этот дракон привлек ее внимание.

Аррен присоединился к ней. Как и Эсме, ее брат наверняка заметил, куда направились манкраи.

– Как думаешь, что нас теперь ждет? – прошептал он.

Уже догадываясь, каким может быть ответ, девушка перевела взгляд с черной горы на растерзанную пустыню вокруг них.

– И это Дракон всего лишь пошевелился… – произнесла она, припомнив древнюю чанаринскую легенду об этих землях. – Но берегись, когда он окончательно проснется!

Аррен закончил древнее предупреждение:

– Ибо это разрушит весь мир.

Словно предвещая такую участь, земля задрожала, отчего по склону дюны заструился песок. Со всех сторон поднялся низкий гул, словно какой-то огромный зверь уже начал пробуждаться от долгого сна.

Аррен потянулся к Эсме, соединяя две половинки солнца, вытатуированные у них на руках. Крепко стиснул ей пальцы, словно давая обещание.

«Что бы ни случилось, мы встретим это вместе».

Глава 81

Аалийя едва удержалась в седле, когда земля задрожала под ней. Копыта ее лошади дробно застучали по каменному крепостному валу. Тазар, звеня доспехами, подогнал своего жеребца ближе.

– Нам лучше спуститься во двор, – встревоженно произнес он.

– Всего-то пара толчков, – с недовольным видом отозвалась она, что подтвердилось, когда сотрясения опять утихли.

И все же с обеих сторон стены, окружающей девять массивных ярусов Бад’и Чаа, поднялись встревоженные крики. Дом Мудрости и сам по себе был отдельным городом, закрытым и мрачным, предназначенным только для тех, кто в страданиях овладевал здесь знаниями.

Но только не этим утром.

Вместо того чтобы просто ждать наступления неизбежного, Аалийя прислушалась к предупреждениям чааена Граша касательно надвигающейся угрозы очередного Катаклизма Гая и провела бо́льшую часть ночи за изучением карт, принесенных коллегами чааена – желая лучше понять хрупкую натуру природного фундамента Кисалимри. Вместе с остальными она нанесла на собственную карту расположение извилистых подземных трещин, пролегших под городом и ответвляющихся от большого разлома, который протянулся вдоль всего Гиргского Уступа – горного хребта, расположенного к востоку от города.

Используя все возможности Паруса, Крыла и Щита, а также знания ученых Бад’и Чаа, Аалийя поспешно разработала план масштабного переселения, желая отвести сотни жителей Кисалимри от тех мест, где землетрясения во времена правления Гая причинили наибольший ущерб.

«Мы должны извлечь уроки из этой трагедии!» – предупредила она собравшихся в Кровавой башне.

Так что еще до того, как прозвенел первый рассветный колокол, начался массовый исход жителей Кисалимри, который продолжался до сих пор. Небывалое мероприятие требовало координации всех имперских сил – за исключением тех, которые еще только возвращались с битвы на южном побережье Халендии.

За прошедшие сутки легионы ее Щита прошли маршем по всему городу, поднимая людей на ноги и заставляя их двигаться. Крыло поддерживало их с воздуха, доставляя припасы в сотни пунктов сбора. Подразделения Паруса тем временем начали оттаскивать стоящие в гаванях суда на более глубокую воду, одновременно помогая Щиту очистить нижние кварталы города.

И все же, несмотря на достигнутый прогресс, многое еще предстояло сделать. Из-за огромных размеров Вечного Города потребовались бы недели, чтобы перевести всех в более-менее безопасные места – подальше от тех, где могли пролечь спрогнозированные учеными разломы. Граш настаивал на том, что у них нет столько времени. Аалийя приняла эту суровую правду и единственный вывод, который из нее следовал: «Мы должны сделать всё, что в наших силах, за то время, что у нас есть».

Стоя на вершине массивной стены школы, Аалийя смотрела вниз на палаточные лагеря, раскинувшиеся на открытых площадях. Такие же заполняли дворы за стеной. Бад’и Чаа стояла на одном