Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

Пока Никс летела дальше, битва становилась все более отдаленной, но при этом и более сокровенно-близкой. Время размылось в поток крови, костей и взрывов кристаллической алхимии.

И все же по мере того, как битва продолжалась, Никс начала постепенно сознавать, что заходит в тупик. К этому времени уже сотни призраков усеивали волнистые пески, изломанные, горящие; многие все еще корчились.

Что еще хуже, та’вины продолжали прибывать, двигаясь на юг от «Дракона» – вероятно, опустошив его. И не только с силой бронзы. Справа от нее плюхнулись на песок несколько пар та’винов, держащих между собой нечто вроде пушек, стволы которых светились какими-то неведомыми алхимиями. Затем из этих батарей в небо ударил огонь, испуская лучи жгучего света, которые пронеслись по небу и пронзили призраков. Другие лучи сверкнули ниже, рассекая вершины дюн, сжигая крылья и превращая песок в черный шлак.

Никс поняла, что видит перед собой.

То адское оружие Корней, про которое говорила Дрёшра.

Которое уже некогда разорвало эту пустыню, расплавив песок.

Ее скакун тоже его заметил и завизжал с новой яростью.

Никс уже с трудом управлялась с Баашалийей, который дико метался, неистовствуя под яростным натиском Хагара. Ей едва удавалось удерживаться не только в седле, но и в самой себе. Пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться, она вцепилась в грубый мех перед собой. Боль в раненой руке позволила ей вернуться в собственное тело, немного отделиться от хаоса и боли вокруг нее.

И в этот момент Никс осознала, что просто слиться со сверхсмерчем, стать частью его – хоть это и завело ее так далеко – будет недостаточно. Прокладывая свой собственный путь, его ярость становилась все более слепой, нанося удары почти наобум. Против подобного врага, в такой безвыходной ситуации, это было недопустимо.

Поэтому Никс запела еще громче, раздувая огонь своей брони еще ярче, и набросила золотистые пряди своего напева на всю оставшуюся колонию – теперь сократившуюся до сотен против недавних тысяч. Опять взяла бразды правления в свои руки, сознавая весь риск. Вновь присмотрелась сквозь мириады глаз, объединяя бесчисленные сердца в одно. И когда все было готово, отправила манкраев в атаку на батарею пушек, и сама последовав за ними – используя их тела как щит. Какая-то часть ее протестовала против всех этих смертей, испытывая на себе каждую из них, но Никс твердо держалась за жесткую и жестокую сталь внутри себя.

Под прикрытием этого уже истрепывающегося щита она спикировала в дюны. Чудовищная энергия пушек пронзала манкраев насквозь, разрывая их на части. Луч сверкнул совсем рядом с ней, достаточно близко, чтобы ощутить его жар. Последовали и другие, сжигая воздух вокруг нее.

«Ничего у нас не получится…»

Хагар под ней, судя по всему, тоже это понял, взревев от отчаяния. Он наверняка помнил о своем прошлом поражении и о том, чего оно ему стоило.

И все же Никс намеревалась сражаться и дальше, несмотря на безнадежные шансы.

И тут снизу донесся пронзительный звук. Крики призраков и шипение огненных лучей прорезал зловещий рев рога – за которым последовало еще целый их хор.

Со всех сторон одновременно из-за дюн показались косматые силуэты. Верхом на огромных зверях сидели всадники с копьями, пиками и изогнутыми рогами, жуткий рев которых вторил диким крикам призраков, как будто восстала сама земля вокруг.

Легион чанрё ударил в кордон та’винов, окруживший пушки.

Никс устремилась вниз, чтобы присоединиться к битве. Прорвавшись сквозь остатки своего крылатого войска, она пронеслась над гребнем дюны, разделившим противников, спустив гнев Хагара с поводка и плавя бронзу внизу. Всадники тяжело скакали вдоль ее пути, добивая оставшихся копьями и пиками.

Стая вновь развернулась и еще раз промчалась сквозь битву сотнями когтей и клыков.

Еще через два захода огненный шторм на гребне прекратился, оставив дюну пузыриться расплавленным песком, в котором тонули останки та’винов.

Выпустив остатки своего сверхсмерча вперед, Никс отправила манкраев на охоту за уцелевшими та’винами. Всадники чанрё тоже последовали за ними.

Головной платок одного из всадников, галопом взлетевших на гребень дюны, развязался и хлопал на ветру, открывая лицо, и Никс с потрясением узнала Аррена, когда проносилась над ним. Он приветственно поднял копье, а затем повернулся и помчался вниз по склону, чтобы очистить свой пустынный дом от врагов.

Было и вправду удивительно встретить его здесь. Никс посмотрела на восток, в сторону далеких скал, где в последний раз видела Аррена. Наверное, с началом нападения он сразу же примчался назад.

Она описала круг, с трудом справляясь с яростью, пылающей под седлом. Несмотря на победу, Хагар был все еще охвачен жаждой крови. И не только он один. Сразу десятками глаз Никс увидела, как один из призраков пикирует на урсина и выдергивает всадника из седла. Освободившись ударом копья, тот упал обратно и кубарем покатился по песку.

Никс припомнила свои недавние опасения по поводу того, что ярость слепа.

Даже после того, как бронзовая угроза миновала, ярость бури упорно сохранялась, чистая и необузданная. Осознав это, Никс накинула на оставшихся манкраев более крепкие поводья и погнала их ввысь. Дюны провалились вниз, и перед ней раскинулся черный простор стеклянного моря. Взгляд ее уловил яркую искорку, кружащую над дымящимся «Огненным драконом», который пребывал в явно плачевном состоянии.

«Шлюпка…»

Те, кто оставался в утесах, должно быть, отступили туда.

Никс устремилась к ним с остатками своего сверхсмерча, который теперь превратился в простой ветерок. И пока летела, то и дело поглядывала мимо разбитого корабля на черную гору на севере. Макушка Дракона, по-прежнему испускавшего два столба темного дыма, словно парила над черным стеклом.

Ощущая на себе его тлеющий ненавистью взгляд, она поняла правду. Как и Хагар, который по-прежнему яростно рычал горлом Баашалийи.

«Эта битва еще далеко не закончена».

Глава 80

На спине у Руро Эсме наконец взобралась на гребень последней дюны, отделяющей ее от деревни. С высоты его ей было видно, как последние крылья устремляются на север, оставляя позади последствия своего гнева. Над дюнами нависала густая дымная пелена.

Спускаясь по противоположному склону, она продолжала рассматривать нанесенные пустыне повреждения.

Повсюду вокруг на фоне красного песка сверкала бронза – оплавленная, искореженная. Некоторые из разбросанных вокруг та’винов горели, дымясь какой-то странной алхимией внутри их тел. От взрывов почернело несколько участков, очень похожих на то место, которое Эсме оставила позади.

Она везла с собой павших в этой битве.

Плотно завернутая в длинную полосу ткани Абреш была перекинута через широченный круп Руро – прямо позади Крикита, которого