Первый Выбор - Канира

мы уходили с Азраилом ранее. Время здесь прошло, судя по положению луны на небе, несколько часов. Город всё ещё был активен, музыка играла, люди двигались по улицам, жизнь продолжалась обычным образом.

Уриил осмотрелся вокруг с интересом, изучал архитектуру зданий и детали окружающей среды внимательно.

— Земля, — пробормотал он. — Давно не был здесь. Последний раз посещал этот мир в начале двадцатого века их летоисчисления, изучал влияние индустриализации на сознание масс. Многое изменилось с тех пор, технологический прогресс ускорился значительно, общество трансформировалось способами, которые предсказывал, но не ожидал увидеть настолько быстро реализованными.

Мы прошли к клубу быстро. Швейцар всё ещё стоял у входа, хотя был уже другой человек, смена закончилась для предыдущего. Мы прошли мимо него невидимыми, вошли внутрь.

Атмосфера в клубе изменилась снова. Музыка стала громче, быстрее, джаз сменился на что-то более современное, но всё ещё сохраняющее элементы классического стиля. Посетителей стало больше, столики были заполнены полностью, бар окружила толпа людей, заказывающих напитки активно.

Гавриил, Рафаэль и Азраил всё ещё находились в том углу, где я оставил их. Кресла остались материализованными, барьер изоляции держался крепко, отделял их от остального пространства клуба эффективно. Но атмосфера между братьями выглядела напряжённой, даже на расстоянии я мог видеть, что разговор между ними не был особенно приятным или продуктивным.

Гавриил сидел с закрытой позой, руки скрещены на груди, лицо показывало вежливость, которая была его стандартной маской в неприятных ситуациях. Азраил сидел напротив, бесстрастный как всегда, но была определённая жёсткость в позе, которая указывала на напряжение или раздражение под внешним спокойствием. Рафаэль находился между ними, буквально и метафорически, пытался поддерживать разговор, задавал вопросы, предлагал темы для обсуждения, но ответы были короткими и формальными.

Я снял сокрытие с себя и Уриила, материализовался в пределах барьера полностью видимым. Трое братьев повернули головы одновременно, реакция была мгновенной.

Рафаэль встал первым, лицо осветилось улыбкой, когда узнал, кто стоял рядом со мной.

— Уриил! — воскликнул он тепло, подошёл быстро, обнял брата крепко. — Как давно мы не виделись! Тысячелетия точно, может больше. Ты выглядишь хорошо, несмотря на странные места, где проводишь время, по словам Михаила.

Уриил ответил на объятие с такой же теплотой, похлопал Рафаэля по спине дружески.

— Рафаэль, брат мой, — сказал он с искренней радостью в голосе. — Ты тоже выглядишь хорошо, хотя вижу следы усталости от постоянной работы с ранеными. Твоя преданность исцелению не изменилась за все эти годы, вижу по энергетической сигнатуре истощения, которая окружает тебя постоянно.

Азраил встал следующим, подошёл медленнее, но выражение на бледном лице было теплее, чем обычная бесстрастность. Он протянул руку, Уриил схватил её крепко, потом они обнялись коротко, простой жест признания и уважения между братьями, которые не виделись долгое время.

— Азраил, — кивнул Уриил. — Странно видеть тебя вне твоих мёртвых миров. Михаил действительно убедителен, если заставил даже тебя покинуть привычные места обитания и собраться с остальными для общего дела.

— Угроза реальна, — ответил Азраил тихо. — Убедился сам, наблюдал разрушение связей между сознанием и телом, видел, как Система нарушает естественный цикл смерти и возрождения. Это неприемлемо, должно быть остановлено любыми средствами.

Гавриил поднялся последним, подошёл медленно, но улыбка на лице была настоящей, не такой формальной и холодной, как те, что он дарил Азраилу ранее.

— Уриил, — приветствовал он тепло, обнял брата крепко. — Рад видеть тебя снова. Твоё присутствие всегда было… оживляющим для любого собрания братьев. Как твои исследования на границах реальности? Нашёл что-нибудь интересное в последнее время?

— Много интересного, — Уриил ответил с энтузиазмом, отступил от объятия. — Целые области аномалий и парадоксов, которые бросают вызов всему, что знаем о структуре Творения. Но об этом можем поговорить позже, когда будет больше времени. Михаил рассказал мне о ситуации с Системой, звучит как задача, которая потребует всего моего внимания и способностей для решения.

Я материализовал ещё одно кресло в круг, пригласил Уриила сесть. Он занял место между Рафаэлем и Гавриилом, поза была расслабленной, открытой, полная противоположность напряжённым позам Гавриила и Азраила, которые продолжали держаться настороженно друг против друга.

Атмосфера в круге стала немного теплее с появлением Уриила. Брат всегда обладал способностью разряжать напряжённые ситуации своим присутствием, находить общие темы для разговора, поддерживать диалог даже между теми, кто предпочёл бы молчать. Это была часть его функции как Архангела познания, понимать связи между вещами и существами, находить способы коммуникации, где другие видели только разделение.

Я сел на своё место в круге, обвёл взглядом четырёх братьев, собравшихся здесь по моей просьбе. Четверо братьев Архангелов, четыре различные личности с разными функциями, убеждениями, историями. Но все они были здесь, согласились помочь несмотря на личные разногласия или предпочтения.

— Остаётся последний, — сказал я, нарушая молчание, которое установилось после приветствий. — Ремиэль. Брат, который отказался от имени и памяти, погрузился в собственные фантазии настолько глубоко, что потерял связь с реальностью почти полностью.

Слова повисли в воздухе. Все четверо знали о Ремиэле, знали о его состоянии, о выборе, который он сделал после молчания Отца. Некоторые пытались достучаться до него раньше, вытащить из его фантазий обратно в реальный мир, но все попытки заканчивались неудачей. Ремиэль не хотел возвращаться, предпочитал существование в мирах, которые создавал сам, где контролировал каждый аспект реальности, где не было боли, разочарования, пустоты, которую оставило молчание Отца.

Рафаэль вздохнул тяжело, покачал головой.

— Ремиэль всегда был самым чувствительным из нас, — сказал он тихо. — Молчание Отца ударило по нему сильнее, чем по остальным. Он не мог принять отсутствие руководства, не мог функционировать без ясной цели и указаний сверху. Поэтому создал собственную реальность, где всё ещё мог что-то сделать, где всё имело смысл и порядок.

— Но это иллюзия, — добавил Азраил холодно. — Фантазия, которая не имеет связи с истинной реальностью. Ремиэль живёт во лжи, которую создал для себя сам, отказывается принимать правду о состоянии Творения. Такое существование бессмысленно, пустая трата потенциала и возможностей.

Гавриил посмотрел на Азраила с выражением, которое было близко к раздражению.

— Не всё измеряется полезностью и функциональностью, — возразил он резко. — Ремиэль страдал, не мог справиться с реальностью, поэтому выбрал уход. Это его право, его способ выживания в мире, который стал для него невыносимым. Осуждать его за этот выбор жестоко и бессмысленно.

— Я не осуждаю, — Азраил ответил ровно. — Просто констатирую факт. Его текущее существование не приносит пользы никому,