Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

лапа резко дернула за цепь, прикрепленную к стене – видимо, уже далеко не первый раз, поскольку железное кольцо сильно ссадило кожу и под лапой уже скопилась целая лужа крови.

Никс, которая присела перед Баашалийей на корточки, так и светилась обуздывающим напевом, прядями которого пыталась успокоить зверя. Даже при ограниченности своего внутреннего зрения Даал видел всю тщетность подобных усилий. Внутри у Баашалийи по-прежнему полыхал изумрудный костер – настолько яростно, что на него было больно смотреть.

Даал остановился на почтительном расстоянии от него – на случай, если зверь вдруг решит напасть.

– Никс, мы уже подлетаем к горе. Фенн и Крайш следят за ней, дожидаясь возвращения манкраев. Когда это произойдет, мы должны быть готовы действовать.

Она никак не отреагировала, по-прежнему не сводя взгляда с Баашалийи.

– Он где-то там, внутри. Я это знаю.

Эти ее слова донеслись вместе с напевом, который продолжал исходить из ее горла и сердца.

Даал сделал еще один шажок вперед и опять заглянул в изумрудный ад, кипящий в сердце ее брата. Прищурившись и настороженно наморщив лоб, он искал хоть какие-то признаки теплого золота Баашалийи, но так и не заметил ни малейшего его проблеска.

И все же промолчал, отказываясь лишать Никс этой веры.

Она продолжала:

– Я думала, что победа над древним врагом Хагара сможет умерить его ярость, выпустить часть этого гнева, чтобы Баашалийя смог вырваться на свободу. Но он продолжает бушевать так же яростно, как и прежде.

Даал знал, что за эту надежду Никс и ухватилась тогда в пещерах. Наверняка как раз она и придала ей решимости очертя голову броситься в сверхсмерч и загнать Баашалийю в самый жар изумрудного пламени в гроте. Надежда на то, что потом он сможет оправиться от всего этого.

– Что я наделала? – горестно простонала Никс.

Даал сделал еще один шаг вперед, притягиваемый желанием умерить эту боль. Она перевела на него глаза, полные слез.

– Баашалийя никогда этого не заслуживал! – С уст у нее сорвался всхлип. – И я никогда его не заслуживала!

Он придвинулся еще ближе, уже опускаясь на колено, и протянул ладонь, чтобы притянуть ее к себе, отодвинуть от этой жуткой картины перед ней. Никс наклонилась, чтобы взять его за руку, но не успела дотянуться до нее.

Однако успел другой.

Без всякого предупреждения Баашалийя рванулся во всю длину своих цепей, сдирая кожу с костей, чтобы сунуться еще дальше. Разинутая пасть нацелилась на руку Даала.

Никс, ахнув, резко выпрямилась, оттолкнув морду Баашалийи в сторону. Сверкнул щит обуздывающего напева, отбросив его назад. Но зверь оказался быстрее.

Один из клыков оставил глубокую царапину на предплечье Даала.

Яд проник в тело.

Рука сразу же онемела, превратив боль в лед. Кулак судорожно сжался, разгоняя яд по венам. Даал сумел сделать лишь еще один вдох; затем грудь у него сдавило, а сердце сжалось. Показалось, будто он погрузился в ледяную воду, которая замерзла вокруг него. Мышцы боролись с холодом, сильно сокращаясь, пока тоже не одеревенели. Сердцу с трудом удавался каждый удар, который ощущался как удар ледоруба по камню. Но этот упрятанный в груди кулак из мышц оказался слишком слабым против могущества яда.

Даал почувствовал, как его сердце сократилось еще один раз.

А затем замерло.

Забрав с собой весь мир.

Глава 84

Никс прыгнула на Даала, когда он завалился на спину, обрушив на него щит своего обуздывающего напева.

Ее первой нотой было отрицание.

«Нет, нет, нет…»

Подавив панику, она превратила свой щит в нити, послав их глубоко в Даала. Проследила путь распространения яда. Где-то в самой глубине ее внутренней сущности еще сохранялась нота, диссонансная к вибрации этого яда. Никс уже испытывала на себе его действие и осталась в живых. Ее тело все еще помнило этот зловещий лед. И скорее страх и тревога, чем память или талант, пробудили сейчас в ней этот особый диссонанс, заставив его зазвучать в ее дыхании, в ее напеве.

Она бросила его в Даала, борясь с ядом на всех фронтах, безжалостно выжигая его. Влила в него свое золото, чтобы согреть его тело, растопить лед вокруг его сердца. Но как ни старалась, оно по-прежнему отказывалось биться. Никс все силилась найти ответ – требовался жар еще более сильный, чем ее обуздывающий напев.

И тут мысленно вернулась в тот грот. Попытавшись успокоить и приободрить ее, Даал тогда протянул ей руку. Прямо как сейчас. Она взяла ее своей раненой рукой, обернутой в лоскут кожи от его одежды и перевязанной его собственной рукой. На миг они слились воедино. Никс припомнила сильный ожог от своей крови у него на коже. Она никогда еще не испытывала ничего подобного. Даал тоже, судя по его реакции. Как будто то, что связывало их воедино, откликнулось на чистую, ничем не отфильтрованную силу дара у нее в крови.

– Моя кровь…

Вздернув голову, Никс зубами сорвала уже присохшую повязку. Вспыхнула боль, хлынула кровь. Она не знала, получится ли у нее, но ей было уже все равно. Никс прижала окровавленную руку ему к сердцу, позволяя багровому потоку проникнуть сквозь тонкую рубашку к коже.

Вновь слившись с ним, она почувствовала, как тепло ее жизни перетекает в него – жар, гораздо более сильный благодаря своей чистоте. Никс использовала свой напев, чтобы влить это тепло в ладонь и пальцы, а затем схватила ими это ледяное сердце и наполнила его жизнью, вытекающей из ее раны.

Никс мысленно перенеслась в тот момент в пещере, когда она точно так же чувствовала сердце Даала, как и сейчас. Только тогда он дал ей клятву, произнесенную не его голосом, а этим самым сердцем: «Я не оставлю тебя».

Никс намеревалась заставить его сдержать это обещание и еще крепче сжала свои призрачные пальцы, выкованные из напева и крови – требовательно, решительно.

– Не нарушай данной мне клятвы! – горячо потребовала она.

А потом немного выждала, затаив дыхание.

И вот наконец этот кулак из мышц у нее в руке задрожал, содрогнулся и начал размеренно биться в ее призрачных пальцах. Никс разжала их, но все еще держала поблизости. Теперь уже и грудь Даала стала вздыматься под ее настоящей окровавленной ладонью. Она не отпускала руку, пока эти судорожные сокращения не превратились в нормальные вдохи и выдохи.

Его закатившиеся было глаза вернулись на место, пошарили по сторонам, а затем нашли ее.

– Никс?.. – прохрипел он.

Она облегченно вздохнула. Даал попытался сесть, приподнявшись на локте, но Никс удержала его.

– Не двигайся!

Хотя его тело еще дрожало