Шкура белого бизона - Джеймс Уиллард Шульц

– Враги! – крикнул Апси.

– Пеший вражеский отряд! Мы их уничтожим! – закричал Красавчик и погнал свою лошадь, самую быструю из всех пяти.

Мы последовали за ним, нахлёстывая лошадей, чтобы заставить их скакать быстрее; наши предводители затянули военную песню своего общества. Мы пересекли ручей и нагоняли врагов. Один из них бежал быстрее других и оторвался от остальных ярдов на пятьдесят. Я считал, что мы нагоним трех остальных прежде, чем они добегут до леса, и только первый сможет оказаться в безопасности, спрятавшись в лесу.

Трое не столь быстрых бегунов, обернувшись, поняли, что до леса добежать не успеют, и резко свернули влево, рассчитывая добежать до кустов ивы и шиповника. Красавчик, не обращая на них внимания, гнался за одиноким бегуном. Бросив на него взгляд, продолжая гнаться за остальными тремя, мы увидели, как одинокий бегун споткнулся, упал, вскочил, прохромал несколько шагов, потом развернулся и поднял ружье, ожидая, когда Красавчик приблизится.

Ружьё врага было намного более сильным оружием, чем копьё Красавчика, хотя при охоте на бизонов это оружие было очень хорошим. Но Красавчик продолжал гнать лошадь, распевая военную песню и потрясая копьем. Мы были так захвачены этой сценой, что невольно замедлили бег своих лошадей. Я слышал, как Апси произнес:

– Он с ума сошёл – против ружья; его же убьют.

В следующий миг, когда Красавчик был в двадцати ярдах от врага, тот выстрелил. Но он не попал ни в лошадь, ни во всадника! Он сразу перехватил ружьё, чтобы использовать его как дубину, но не успел его поднять, как копьё Красавчика пронзило его грудь, и тот упал на спину.

Спрыгнув с лошади, Красавчик снял с врага скальп и потряс перед нами этим кровавым трофеем, распевая теперь песню победы. Да, он скальпировал врага прежде, чем тот умер! От такой жестокости меня замутило.

Тем временем троица, которую мы преследовали, добежала до кустов ив и шиповника и спряталась в них. Мы остановили лошадей, зная, что, если продолжим погоню, они смогут застрелить кого-то из нас, может даже всех. Мы не говорили и не смотрели друг на друга; мы были смущены, потому что, засмотревшись на Красавчика, не смогли догнать трёх остальных. Мы смущённо смотрели, как он приближается к нам со скальпом и ружьём врага; теперь он молчал, и, чем ближе к нам был, тем больше хмурился.

– Что с вами случилось? Почему вы позволили этим пёсьим мордам убежать в кусты? – проревел он.

– Вождь, мы засмотрелись на тебя, – смущенно ответил Бегущий Кролик.

– Не! Не так! Нет – вы просто испугались догнать их и сразиться с ними!

– Поосторожней, не смей называть меня трусом, – хмуро ответил Апси; Бегущий Кролик и Ночная Сова бормотали, что никого они не боятся, а я пристально смотрел на Красавца.

– Не боитесь! Прекрасно! Сейчас мы устроим окружение-атаку. Мы все храбрецы; мы докажем всем, что мы самые храбрые. Самая красивая девушка в нашем лагере будет рада узнать, кто из нас самый храбрый.

Последнюю фразу он произнес с ухмылкой, со значением глядя на меня.

– Как скажешь. Начнем прямо сейчас, – сразу согласились мы.

Окружение-атака была опасной забавой у воинов Черноногих. Окружив место, где скрывается вражеский отряд, они подползали туда, и каждый искал возможность первым обнаружить и убить врага; каждый должен был оставить свою метку – трубку, шляпу, кисет с табаком, ожерелье или что-то еще, на том месте, где он был, когда началась общая атака; это говорило о том, насколько близко к врагу он был в этот момент. Разумеется, чем ближе он был, тем был храбрее. Никто не хотел оказаться собственником самой дальней метки и стать после этого объектом долгих разговоров.

Мы привязали лошадей у ив в четырехстах ярдах к востоку от кустов, в которых спрятались враги. Потом мы распределились, чтобы начать сближаться с врагом; Красавчик указал нам места.

Мне выпало идти прямо на запад к маленькому кусту, Апси был слева от меня, Красавчик справа, остальные трое распределились по остальной части окружности. Поскольку другим было далеко до их позиций, я дал им достаточно времени для того, чтобы они добрались до своих мест в двухстах пятидесяти ярдах от кустарника, и тогда на четвереньках или ползком мы стали приближаться к нему.

Трава была не больше двух футов высотой. Я был уверен в том, что враги видят верх моей спины, пока я полз, упираясь локтями и коленями, держа в правой руке ружье, а в зубах – шляпу, которая должна была стать моей меткой. День был жарким, я обливался потом, который заливал мне глаза. Ползти было утомительно, и я полз все медленнее; судя по всему, у моих товарищей дела обстояли не лучше. Потом мои руки так заныли, что мне пришлось растянуться и отдохнуть.

Но скоро я заставил себя продолжать путь и прополз совсем немного, когда бабах! – раздался выстрел, и пуля прошла через траву рядом со мной. Да, враги меня видели! Мне нужно было быть осторожнее.

Я растянулся на земле и стал извиваться, продвигаясь по нескольку дюймов зараз. Интересно, подумал я, Красавчик действует так же или у него есть способ скрыть свое продвижение? Я должен быть ближе к кустам, чем он, когда начнется атака! Я подумал вскочить и пробежать, но не осмелился. Я самого себя ругал за такую робость.

Мне снова пришлось отдохнуть. а потом ползти дальше. Бабах! – раздался выстрел. Бабах! – ещё один. Я приподнялся и увидел дымок, поднимавшийся над кустарником, и услышал, как Красавчик запел свою военную песню.

Бросив шляпу, я вскочил и бросился вперед в тот миг, когда один из врагов выскочил из кустов; но прежде, чем я смог остановится и прицелиться в него, крак! крак! крак! заговорило ружье Апси, и тот упал. Я побежал и вместе с Апси ворвался в кустарник, где Красавчик, продолжая петь, потрясал своим копьём, указывая на одного врага, лежавшего у его ног, и другого, слева, лежавшего на спине; оба они были мертвы, кровь текла из ран у них на груди. Прибежал Ночная Сова, за ним Бегущий Кролик, и, когда все были в сборе, Красавчик закончил песню и спросил:

– Кто убил еще одного?

– Я, – ответил Апси.

– Хорошо! Хорошо! Я рад, что ты его убил.

Потом он хитро посмотрел на меня и добавил:

– Всё кончено. Теперь мы сможем посмотреть свои метки. Я сам – моя метка. Когда один из трех выстрелил в меня, а другой в