Шкура белого бизона - Джеймс Уиллард Шульц

очень заинтересовались и очень хвалили нас. Было похоже, что они прекрасно чувствуют себя в удобном вигваме Большого Озера и не собираются уходить, чтобы посетить Черноногих или Кровь, как собирались.

Когда мы вышли, Апси сказал:

– Почти-брат, какие приятные люди эти гости, какие дружелюбные, какие у них открытые взгляды! Я не могу поверить, что это они украли священную шкуру.

– Я тоже так думаю, – ответил я.

Мы разделились – Апси пошел к отцу, я повернул к лагерю. Но я передумал и свернул на юг, к большому лагерю, не в силах сопротивляться желанию увидеть Зарю.

Но скоро я услышал что-то, заставившее меня остановиться. Красавчик снова в танце обходил лагерь. неся ружье и скальп воина Ворон, убитого им на равнине, он прошествовал мимо меня, окруженный дюжиной поющих и барабанящих друзей, и четыре раза протанцевал перед вигвамом Двух Медведей.

Но толпа вокруг него не собралась, и кто-то рядом со мной высказал общее мнение, сказав мне:

– Ни стыда ни совести у этого Красавчика. Танцует, когда все в таком горе после кражи священной белой шкуры.

Заря не появилась, и при отсутствии поклонников Красавец понял, что его танцы никому не нужны. Он ушёл. Я, слоняясь вокруг, увидел, что Заря вышла из вигвама с ведром в руке и отправилась к озеру. Я пробрался через кусты и встретил ее лицом к лицу, когда она возвращалась.

– Заря … – начал было я.

– Ты! – крикнула она. – Я тебя ненавижу, ты ничтожество. Ты, убивший белого бизона, охотишься и сражаешься вместо того, чтобы вернуть священную шкуру!

Это взбесило меня.

– Белая шкура! Какое тебе до нее дело, женщина из Народа Синей Краски! – выкрикнул я.

– Я не принадлежу к Народу Синей Краски! Моя мать была пикуни, ты это знаешь. Я верю в то, во что верила она. Ради свой веры и потому, что ты отдал шкуру Безумному Перу и Бобрихе, я уговорила их раскрасить себя и молиться со мной. Они сделали это, презрев слова моего отца: «Ты не из Народа Синей Краски! Ты такое же ничтожество, как и твои сородичи. Молиться Солнцу! Так же можно просить о помощи вигвамный шест. Ладно, иди, пусть тебя раскрасят. Я тоже приду, чтобы посмеяться».

Она замолчала, слезы текли из ее глаз.

– Заря, – снова начал я, положив руку ей на плечо.

Она с силой сбросила ее и крикнула:

– Убирайся, мерзавец! Никогда не подходи ко мне, никогда со мной не заговаривай!

Она побежала вверх по тропе, вода плескалась из ведра.

Я медленно, в полном смятении, пошел домой. Что все это значит? Ясно одно – Жёлтый Медведь не уважает нашей веры, сердит на свою дочь и на всех нас, он человек плохой и сочувствия не испытывает. А может…

Но нет. Вором он быть не может, Заря обязательно бы об этом знала. А если бы он это знала, то не была бы так сердита на меня за то, что я не ищу вора. Так яростно – и так несправедливо!

Я вернулся домой и остался там на весь день, Женщина-Горностай участливо смотрела на меня. но ни о чем не спрашивала. Апси то и дело посматривал на меня с понимающей хитрой улыбкой.

Глава девятая

Охота на бизонов

Еще одна ночь прошла спокойно. Утром я спустился в лагерь и провел некоторое время в вигваме Большого Озера. Шайены и Человек В Маске казались такими спокойными и дружелюбными, они совершенно не подозревали о слежке, и я снова сказал себе, что абсолютно невозможно, чтобы они украли белую шкуру. Но тогда кто?

Мне пришла новая мысль – это был Красавчик! Мог ли он украсть её, потому что, во-первых, убил бизона я и я же был его соперником за руку Зари? Мы оба глупцы, с горечью подумал я. Заря скоро станет невестой старого Двойного Грома.

Я пошёл домой и сказал Апси все, что пришло мне на ум. Он сказал, что, как бы дружелюбно они себя не вели, шкуру украли или шайенны, или Человек В Маске. Красавчик? Никогда, никто из племен Черноногих не возьмёт того, что предназначено Солнцу. А что касается Зари, то тут я просто струсил. Если бы он за ней ухаживал, то просто схватил бы её и увез – может, в лагерь Черноногих, может в лагерь Крови. Это единственное, что можно сделать. Женщины любят мужчин, которые таким образом показывают свою силу.

В том, что я услышал от Апси, приятного было мало.

Вернувшиеся тем вечером охотники привезли хорошие новости: стадо бизонов численностью в много сотен голов паслось в долине немного ниже озера!

Узнав это, наши вожди собрались и скоро послали лагерных глашатаев объявить, что на следующее утро назначена большая охота. Если до этого времени какой-то охотник испугает стадо, то он будет наказан – у него отберут оружие, а его вигвам будет разорван на клочки.

Запрет был строго соблюдён, и рано утром следующего дня мы с Апси, сев на лучших наших охотничьих скакунов, присоединились к большой группе охотников, собравшихся у вигвама Большого Озера. Он сам собирался управлять охотой, и его гости собирались принять в ней участие. Четверо шайенов уже были в сёдлах, а Человек В Маске, признавшийся, что никогда верхом не ездил, был силком усажен на выбранную вождем лошадь.

В отличие от белых, индейцы всегда садятся на лошадь с правой стороны; поэтому мы удивились, когда Человек В Маске подошел к ней слева. Лошадь, непривычная к этому, взбрыкнула и отскочила от него. Никто не засмеялся, во всяком случае вслух, и Большое Озеро знаками сказал ему что он делает неправильно, садиться на лошадь нужно с другой стороны. Он попробовал, несколько раз поднимался наполовину и каждый раз сползал обратно. Наконец несколько юношей подсадили его и водрузили на лошадиной спине, а потом вручили ему узду из сыромятных ремней.

Странное зрелище он представлял – в своей огромной раскрашенной маске и плаще из шкуры водного животного. И, когда Большое Озеро дал команду и наши лошади перешли на быстрый галоп, он стал подпрыгивать вверх и вниз, словно огромная птица, скачущая по земле. Мы рассмеялись. Но скоро мне его стало жаль и, подъехав к нему, я указал назад, на фургоны, и знаками сказал ему, что он должен отправиться туда и ехать на фургоне, пока мы не увидим бизонов.

– Нет! Нет! – ответил он. – Мне нравится сидеть так, наверху. Я поеду дальше рядом с вами.

Отъехав от