Гюро и скрипка - Анне-Катарина Вестли

трогать пальцами, чтобы на неё не попадал пот. Потом нужно будет купить канифоль, сейчас у нас ещё нет канифоли, мы с Тюлинькой пойдём сегодня и купим, может быть, и ты с нами пойдёшь покупать. Сначала надо настроить скрипку. Для этого нужно пианино, а у нас его нет.

– У нас есть пианино, – сказал Сократ.

– А ты знаешь, где на пианино ля? – спросила Гюро.

– Да, знаю.

– Если ты хочешь играть в эту игру, то принеси мне ля, – сказала Гюро. – У тебя есть ключ?

– Есть, – Сократ с гордостью показал ключ, который лежал у него в кармане.

– Тогда вот что тебе надо сделать. Поднимись наверх, найди на пианино это ля, повтори его и тяни, не переставая, всю дорогу, пока не спустишься и не придёшь ко мне. Тогда мы узнаем, правильно ли звучит скрипка.

Сократ слушал её, вытаращив глаза от удивления. Но ему понравилось предложение Гюро, и он с гордостью согласился выполнить такое важное поручение.

– А может быть, ты тоже пойдёшь со мной? – спросил он на всякий случай.

– Нет. Я останусь со скрипкой здесь, буду слушать телефон и думать, как лучше научить тебя всему, что нужно.

– Если я встречу кого-нибудь, то поеду наверх в лифте, – решил Сократ. – И обратно на нём спущусь, если получится.

– Хорошо, – сказала Гюро. – Запомнил, что тебе нужно делать?

– Запомнил. Я должен принести тебе ля.

Дверь за ним закрылась, и Гюро принялась упражняться на скрипке. Она старательно вспоминала всё, что говорил Аллан, и делала длинные штрихи смычком, отсчитывая вслух «раз-два-три-четыре» то на один длинный штрих, то на два штриха, а то на четыре коротких.

«Пора бы Сократу с нотой ля и вернуться», – подумала Гюро.

Но Сократ всё не шёл.

«Что-то долго он там ходит, – забеспокоилась Гюро. – Должно быть, поднимался пешком, а теперь пешком спускается. Тогда, конечно, это занимает больше времени».

Но Гюро ошиблась, дело было вовсе не в этом. Задание Сократа оказалось труднее, чем они с ним думали. Сперва ему пришлось пешком подниматься по лестнице на девятый этаж, так как не нашлось попутчиков, с которыми он мог бы поехать на лифте. Сократ мог бы подняться на лифте и сам, но он не привык так делать, ведь в Фабельвике не было никаких лифтов, а в Тириллтопене он всегда ездил на лифте с папой, мамой или Авророй, иногда с Тюлинькой, но один – никогда, поэтому Сократ отправился наверх пешком. Ключ он держал в руке, и вот наконец он добрался до длинного коридора, в который выходили двери квартир. Сократ хорошо знал, где его дверь, так что с этим у него не было затруднений. Он отпер замок и, как полагается, спрятал ключ в карман. Затем он подошёл к пианино и нажал на клавишу с нотой ля.

– Ля-а-а, – повторил он голосом нужный звук.

Он продолжал тянуть его, выходя за порог, запер за собой дверь на ключ и продолжал тянуть ноту ля всю дорогу до конца коридора.

На площадке, по счастью, стояли в ожидании лифта два человека, которым надо было спуститься вниз. Сократ побежал к ним, продолжая тянуть «ля-а-а-а», чтобы тоже заскочить в лифт.

Мужчина и женщина перед лифтом дождались, когда он добежит, и, встретив его с улыбкой, приветливо спросили:

– Тебе тоже вниз? Пожалуйста, если хочешь!

– Да-а-а, – пропел Сократ, – да-а-а.

– Какой же ты у нас весёлый мальчик! – сказала женщина. – Всё поёшь и поёшь. Помнится, когда я была маленькая, я очень любила одну песенку. Как же она начиналась?.. «Белочка по ветке скакала, в лапочках орешек держала, на старой сосне её домик в дупле, она деткам орешек принесла».

Женщина пела и пела до самого первого этажа, пока лифт не остановился. А Сократ, выйдя из лифта, обнаружил, что сбился со своего ля.

Он попробовал вернуть потерянную ноту, но так и не смог найти её наверняка. Какой толк было возвращаться к Гюро, если ля потерялось по дороге: без ля она не будет учить его на скрипке. Поэтому Сократ снова пошёл на девятый этаж, отпер дверь, подбежал к пианино и ещё раз взял ноту ля. На этот раз он уж не станет садиться в лифт, даже если будет кому его подвезти.

Нет уж! На этот раз он спустится пешком и всю дорогу будет петь «ля-а-а», чтобы это ля никуда не ускакало и снова не потерялось.

– Ля-а-а, – пел Сократ.

Спустившись на два этажа, Сократ встретил на площадке женщину, которая мыла лестницу, в этот день была как раз её очередь.

– Ля-а-а, – пел Сократ.

– Подожди, пожалуйста, пока я тут подотру, – попросила женщина. – Я быстро.

– Да-а-а, – пел Сократ.

– А у вас в семье кто моет лестницу? – спросила женщина. – Папа или мама?

– И папа, и мама, а иногда Аврора, – пропел Сократ всю фразу на одной ноте – на ноте ля-а-а.

– Вот это да! – воскликнула женщина. – Никак ты собираешься петь в опере?

– Ля-а-а, – тянул своё Сократ.

– Ещё только минуточку, и всё, – сказала женщина, и тут она на радостях, что покончила с мытьём лестницы, тоже запела весёлую песню.

Сократ пришёл в отчаяние. Никогда он не слышал, чтобы кто-то в доме пел песни, а тут вдруг все как нарочно распелись.

Должно быть, потому, что он поёт, стараясь донести своё ля. Ой, куда же оно подевалось? Опять пропало! Сократ повернул назад и снова помчался наверх, отпер ключом дверь, нажал на клавишу ля и, ступая на цыпочках, крадучись пошёл по коридору, тихонько, почти про себя, напевая ля. Он старался, чтобы его никто не слышал, а то опять кто-нибудь запоёт.

Дойдя до площадки, он осторожно выглянул, что делается внизу. На этот раз там никого не было. Ему удалось донести ля до самой квартиры, где жила Гюро, и, только дойдя до двери, он запел в полный голос. Но дверь открыла не Гюро. Вместо неё перед ним была Эрле, ненадолго забежавшая с работы.

– Да это ты, Сократ! – встретила она мальчика.

Сократ пулей проскочил мимо неё и влетел в комнату к Гюро.

– Ля-а-а, – пропел он. – Вот тебе ля! Принёс! Еле удержал и больше не могу.

Он повернулся и кинулся назад к Эрле.

– Здравствуйте! – поздоровался он.

Сократ любил тётю Эрле и не хотел, чтобы она подумала, будто он нарочно с ней не здоровается. Эрле приветливо кивнула:

– Рада видеть тебя, Сократ. Поиграйте пока вдвоём. Думаю, скоро уже придёт Тюлинька.

Когда Сократ вошёл в комнату, где была Гюро, она пела «ля-а-а».

«Ля-а-а», отзывалась на скрипке струна.

– Звучит как надо, – сказала Гюро, – так что настраивать не нужно.

И это было очень хорошо, потому что Гюро была не уверена, сумеет ли она проделать это как следует.

– Я два раза терял его, – сказал Сократ. – Каждый раз приходилось возвращаться за ним в квартиру, но всё-таки у меня получилось.

– Долго же ты ходил!

Пришлось Сократу рассказать всё по порядку, и только тогда Гюро поняла, чего ему стоило донести до неё ля.

– Ты просто молодец, – похвалила Гюро. – Раз уж ты, несмотря ни на что, сумел донести эту ноту, то и на скрипке у тебя дело пойдёт и ты научишься играть. А теперь давай начнём. Как думаешь, ты сумеешь держать скрипку? Нет, не так! Ты, наверное, никогда не видел, как на ней играют?

– Видел немножко, – сказал Сократ. – В Фабельвике один человек играл на скрипке, другой – на виолончели, а папа – на рояле.

– Вот как! – воскликнула Гюро. – Сейчас ты держишь её правильно. Теперь – смычок. Большой палец у тебя будет жить в этой ямке, а остальные пальцы будут ему помогать. Пока получилось не совсем правильно, но со временем ты научишься. Начнём со струны ля. Попробуй, можешь ты её найти?

Гюро не стала говорить, что это Тюлинькина струна и немножко её собственная. Об остальных струнах она тоже ничего такого не рассказала, ведь это был её секрет, а раз Сократ немножко знает ноты, то можно сразу называть струны струной ля, струной ре, струной ми и струной соль.

Урок получился такой долгий, что под конец у Сократа очень устали руки и плечи, и тогда Гюро сказала:

– Ну, на сегодня хватит! Давай будем делать так: я буду учить тебя всему, чему сама научусь у Аллана, и пускай это будет нашим большим секретом, а в один прекрасный день мы дадим послушать Тюлиньке и маме, как мы играем.

– Угу, – согласился Сократ. – И моим папе и маме, и Авроре, и моей бабушке, и бабушке, которая живёт в лесу,