Из тьмы. Немцы, 1942–2022 - Франк Трентманн

достигнут компромисс. Те, кто получает льготы, в будущем могут рассчитывать на 502 евро в месяц – вряд ли это большой скачок во время инфляции, – но санкции остаются в силе для тех, кто не ищет работу или не приходит на собеседования. Первоначальная идея “доверять” новому безработному в течение первых шести месяцев была отменена. Льготный период, в течение которого нельзя трогать имущество и дом человека, был сокращен с двух лет, как первоначально предусматривалось правительством, до одного, а защищаемые активы – с 60 тысяч до 40 тысяч евро. Предусмотрена большая поддержка переобучению. Вызывающее разногласия имя “Харц”, возможно, и было похоронено, но его дух остался жить, хотя и на более щедрых условиях. Другой вопрос – будет ли новый “доход гражданина” достаточным, чтобы заглушить дебаты о бедности и праве на достойное существование. Это ясно показало, насколько широким остается консенсус в отношении принципа, согласно которому труд должен вознаграждаться.

Культ стабильности, бережливости и производительности, который помог Германии стать мощной державой, имел свою цену. Его сторонники обещали, что каждый придет к процветанию, проявляя сдержанность и настойчивость. На самом же деле богатые стали только богаче, еще сильнее оторвавшись от бедных. Поклонение личному тяжелому труду и бережливости усиливало неравенство. Не каждый хотел или мог откладывать, а многие, кто это делал, были настолько не склонны к риску, что получали обратно меньше, чем вложили. Превращение бережливости в проверку характера в конечном счете стигматизировало и исключало тех, кто не может сводить концы с концами, часто – по причинам, от них не зависящим.

Глава 13. Круги заботы. Семья, сообщество, государство

С либеральной точки зрения, современную историю легко представить как поступательное движение вперед в области права: от политического права голоса до социальных и экономических прав, вплоть до права выбирать собственный гендер. “Неолиберальная” эпоха, начавшаяся с 1970-х годов, может показаться кульминацией “я-культуры”, основанной на представлении о правах личности. Проблемы этого большого нарратива легко видны в глобальной перспективе. Китай начал с экономических прав и еще не достиг политических. В некоторых частях Запада социальные и экономические права постоянно откладываются. В Индии Махатма Ганди сказал, что “истинная” цивилизация заключается в исполнении долга, а права являются лишь результатом1.

Сосредоточение внимания на правах также создаст искаженное представление о Германии. В ее конституции права сочетаются с обязанностями. У родителей есть по отношению к своим детям обязанности, а также права (ст. 6, п. 2), и наоборот. “Собственность обязывает”, и “пользование ею должно одновременно служить общему благу” (ст. 14, п. 2). Граждане имеют право на достойное существование, а государство обязано уважать и защищать его (ст. 1), но в трудные времена от них ожидают, что они помогут себе сами и обратятся к своим семьям, прежде чем обращаться к государству. Германия – это Sozialstaat (социальное государство), которое гарантирует социальную безопасность, но также Германия – это заботливое общество, в котором миллионы людей заботятся о своих близких дома и имеется бесчисленное количество волонтеров.

Консерваторы и феминистки могут во многом не прийти к единому мнению. Однако когда дело доходит до заботы, все сходятся в том, что именно забота играет центральную роль в процветании человечества. Забота – это мораль в действии, и она формирует фундаментальные ценности социального порядка. Забота об уязвимых людях воспитывает сочувствие и с раннего возраста учит детей тому, что правильно, а что нет. Забота создает социальные связи, необходимые для жизни в обществе. Режимы, которые заботятся о людях, отражают базовые идеи общества о том, что мы должны друг другу и чего государства ожидают от своих граждан, и наоборот. В чем консерваторы и феминистки расходятся, так это в вопросе, следует ли рассматривать заботу как “любимое дело” или признавать как “работу”, что имеет глубокие последствия для гендерных ролей. Несмотря на равные права, забота по-прежнему остается в непропорциональной степени обязанностью женщин и оплачивается плохо или не оплачивается вообще, в основном благодаря своеобразной эволюции социального обеспечения в Германии.

Subsidium (лат.) – помощь, поддержка, облегчение

Система социального обеспечения Федеративной Республики представляет собой сочетание трех компонентов: системы обязательного пенсионного страхования, которое люди оплачивают, чтобы защитить себя от рисков болезней и старости; государственных льгот для особых групп, таких как солдатские вдовы и государственные служащие, в знак признания их заслуг перед нацией (так называемые Versorgungsleistungen); и, наконец, социальной помощи (Sozialhilfe) людям в трудные времена и в особых обстоятельствах, таких как беременность, инвалидность или потеря дохода2.

Первый компонет наиболее известен и остается основой немецкой пенсионной системы, хотя государство все чаще вынуждено увеличивать частные взносы. Эта система была основана Отто фон Бисмарком в 1880-х годах и базировалась на простой идее: разделяя риск, застрахованные присоединялись к сообществу, построенному на солидарности, Solidargemeinschaft. Однако рядом с Железным канцлером возвышается вторая фигура – папы Римского. В 1931 году в своей энциклике Quadragesimo Anno (“В сороковой год”) Пий XI рассматривал самоопределение как основу общества и справедливости. Несправедливо и неестественно со стороны государства отбирать у людей то, чего они смогли достичь своими собственными силами. Папа назвал это “принципом субсидиарности” (subsidiarii officii principien). Так получилось, что проект энциклики был составлен в Риме немецким иезуитом Освальдом фон Нелль-Бройнингом: он оказывал большое влияние на христианских демократов вплоть до эпохи Коля; умер он в 1991 году3.

Именно Конрад Аденауэр поставил субсидиарность в центр немецкой системы социального обеспечения, где она и остается с тех пор. Это придало ей отчетливый христианско-демократический оттенок, уникальный среди государств всеобщего благосостояния. По сути, социальная политика была аналогом “ордолиберального” подхода к экономике, с которым мы сталкивались ранее. Государство, с этой точки зрения, должно не управлять, а просто создавать базовый порядок, который позволит людям проявлять инициативу. В конце войны миллионы людей стали инвалидами, подверглись бомбардировкам и были изгнаны, как они считали, не по своей вине. Это привело к более инклюзивному ощущению соцобеспечения. Кроме того, новый демократический порядок создавал сообщество граждан, обладающее не только обязанностями, но и правами. Право на социальное обеспечение стало непреодолимым и после того, как оно было одобрено различными судами в 1950-х годах, было закреплено в Законе о федеральной социальной помощи в 1961 году. В 1955 году Аденауэр пригласил четырех экспертов по вопросам благосостояния и этики, чтобы они проконсультировали его по поводу будущего социального порядка. В Ротенфельском меморандуме они изложили двойственную логику субсидиарности. Это означало, прежде всего, “проведение границы” для защиты отдельных лиц и “меньших кругов жизни” от “тотальных притязаний” окружающих их более крупных социальных структур