Кинжальщики. Орден низаритов без легенд и мифов - Вольфганг Викторович Акунов

(китайские историки упоминали их и ранее, но тюркско-китайские отношения выходят за рамки нашего правдивого повествования). Было бы слишком упрощенно говорить о тюрках как о едином народе. Они состояли из множества отдельных племен, обладавших как некоторыми общими чертами, так и различиями. Однако эти общие всем тюркским племенам черты представляются достойными особого упоминания. Все тюркские племена были коневодческими и кочевыми. Кроме того, все тюрки были, как правило, гордыми, упрямыми, своевольными и свободолюбивыми людьми, отличавшимися независимым образом мышления, с детства привыкшими к коню и оружию, любившими и умевшими воевать. Многие тюрки охотно нанимались на военную службу к чужеземным правителям, втягиваясь, вследствие этого, в политическую жизнь мусульманского мира. Еще в 866 году тюркские наемники, взяв Багдад, сменили бывшего им не по нраву аббасидского халифа на другого Аббасида, своего ставленника. Этот совершенный служилыми тюрками переворот даже дал некоторым авторам основание датировать 866 годом конец господства собственно арабов над «Арабским» халифатом. Автор настоящего правдивого повествования уже кратко упоминал присутствие тюрок в Миере, но они активно втягивались и в события, происходившие в иных частях «дар-аль-ислама», включая Ирак и Иран. Мало того, тюркское влияние распространилось и гораздо дальше – вплоть до границ полусказочной Индии. Одним из тюркских племен, или племенных союзов, занявшим наиболее выдающееся положение, были сельджуки (известные также под неточным названием «турок-сельджуков»). В середине X века многие из сельджуков, традиционно исповедовавшие шаманизм (или, иными словами, поклонявшиеся силам природы) приняли ислам. Подобно всем неофитам, независимо от племенной принадлежности, сельджуки стали рьяными и истовыми приверженцами своей новой веры (хотя

нисколько не утратили присущих им, еще со времен их «язычества», качеств, и в первую очередь – воинственности). Приняв ислам в его суннитской разновидности, сельджуки, силою вещей, сделались яростными противниками шиитов-Фатимидов. Тюрки-сунниты впервые захватили Багдад в 1055 году, еще до его подчинения в 1058 году измаилитами, но дальнейшие действия сельджуков отвратили от них значительную часть местного населения, что способствовало утрате сельджуками гордой столицы халифов. И вот теперь, в 1060 году, они взяли реванш, вновь овладев Багдадом. Предводитель сельджуков Тугрул (Тогрул, Тогрил, Тугрил) – бек (бей), провозгласил себя султаном – светским правителем Багдадского региона, при аббасидском халифе-сунните, как его духовном правителе. Хотя формально Аббасидский халифат был восстановлен сельджуками, он был бессилен, как еще никогда в своей истории (считая даже период его пребывания под «опекой» шиитов-Буидов), ибо полностью зависел от милости тюрских султанов – «царей Востока и Запада», вертевших халифом, как своей послушной куклой.

Разумеется, дальнейшие столкновения между тюрками-сельджуками и Фатимидами стали абсолютно неизбежными. Однако у тюркского экспансионизма имелись и другие цели. Самой богатой, но и самой подверженной внешним угрозам частью Ромейской Василии издавна была Малая Азия, обладавшая огромными продовольственными запасами и служившая казавшимся неиссякаемым источником живой силы, необходимыми для поддержания вооруженных сил «Византии» на должном уровне. И тюрки приступили к завоеванию этого благодатного ромейского региона. «Византийский» император-василевс Роман IV Диоген (или Дигенис) решил дать сельджукам решительный отпор, раз и навсегда отбив у них охоту покушаться на земли империи. Он собрал огромное войско и лично возглавил его, выступив из Константинополя-Царьграда против тюркских «варваров». Василеве ромеев сошелся с сельджуками (которым помогали курды и воины Аббасидского халифата) в 1071 году в битве при Манцикерте (или Маназкерте, современном турецком Малазгирте) – городе, расположенном на крайнем востоке Малой Азии. Битва закончилась полным поражением ромеев и пленением самого василевса сельджуками султана Альп-Арслана, что имело поистине роковые последствия для дальнейших судеб Ромейской Василии. Вся ромейская Малая Азия, или Анатолия, как и Армения, оказалась беззащитной и открытой для тюркского вторжения. Чем сельджуки и не преминули воспользоваться. Со временем на землях отнятой тюрками у «урумов» (ромеев-греков) Анатолии возник сельджукский Иконийский, или Конийскмй, султанат, именуемый самыми победоносными тюрками, в память о прежних владельцах этих земель, «Рум» (то есть «Рим»).

Однако тюрки-победители не смогли в полной мере воспользоваться плодами своей победы. Они не были единым народом, не составляли единого целого. Между ними вскоре начались распри. Сельджукская знать была лояльна к центральной, султанской, власти до тех пор, пока султаны вели успешные завоевательные войны. В ходе этих победоносных войн сельджукский правящий слой получал богатую добычу, новые земли, воинскую славу. Как только процесс покорения чужих территорий остановился, в среде сельджуков – «воинов по жизни» – начались брожения. Тюркская знать начала добиваться все больших привилегий, а затем и вовсе захотела независимости. В общем, Сельджукский султанат пошёл по пути Арабского халифата – захватив за короткий срок огромные земли, тюркское государство рухнуло в пропасть раздробленности. Как только у какого-то семейства появлялось чуть больше власти и сил, оно сразу же стремилось обрести независимость. Первым центральной власти фактически перестал подчиняться занимавший территории юго-восточного Ирана и Омана Керманский султанат (хотя и остававшийся формально частью государства сельджуков). В семидесятые годы XI века произошло обособление Сирийского и Румского султанатов. Огромное число различных тюркских вождей-суннитов создало множество локальных государственных образований, враждовавших между собой не менее яростно, чем с христианской «Византией» и с измаилитскими Фатимидами. В результате отнятая тюрками у «Византии» большая часть малоазиатского региона раздробился на мелкие и мельчайшие осколки. Малая Азия, Сирия и побережье Срединного моря попали под власть тюркских региональных правителей, во многих случаях номинально зависевших друг от друга, и столь же номинально признававших верховную власть сельджукского султана, однако практически бывших совершенно независимыми, вследствие хаотического состояния, в котором пребывал весь регион. Дальше на восток располагались очаги сопротивления экспансии тюрок, рассматриваемых многими тамошними измаилитами (особенно – обосновавшимися на территории Ирана) как незваные гости и нежелательные элементы.

Измаилитская династия Фатимидов оказалась неспособной дать тюркам эффективный отпор. Частым театром военных действий между фатимидскими и сельджукскими армиями становилась Палестина, столица которой – аль-Кудс-Иерусалим, некоторое время входившая в Фатимидский халифат, несколько раз переходила из рук в руки, от египтян к сельджукам и обратно. Однако при египетском халифе Мааде аль-Мустансире Биллахе, чье правление длилось шестьдесят (!) лет, Фатимиды стали утрачивать свою энергию и целеустремленность, отступая и сдавая одну позицию за другой, на протяжении периода с конца XI по начало XII века. Многие радикально настроенные группы измаилитов пришли к печальному для них выводу, что Фатимидская династия не в состоянии решить терзавшие ислам проблемы и уж никак не предназначена Всевышним для священной миссии установления на грешной земле «царства праведности».

Главной особенностью изменившихся условий существования раздробившегося в XI веке малоазиатско-ближневосточного региона была прогрессирующая децентрализация. Прежняя система централизованного контроля приходила во все больший упадок. Ослабление централизованных властных структур использовалось внешними врагами всего «дар-аль-ислама». В западной части региона,