Кофе. Подлинная история - Марк Пендерграст

После короткой передышки, вызванной заморозками в Паране, в 1955 году наступило давно предсказанное изобилие. В первой половине 1950-х годов, когда цены поднимались, обнадеженные плантаторы посадили множество деревьев. «Арабика» дает урожай через четыре года после посадки. «Робусте» нужно всего два, и плодоносит она обильнее. Видя растущую популярность растворимого кофе, многие африканские колонии резко увеличили плантации «робусты».

Кофе из Африки

В послевоенную эпоху Африка переживала серьезные перемены. Война ослабила европейские державы, и африканцы все настойчивее требовали допустить их к распоряжению собственными богатствами. Традиционные методы правления, когда белые господа вели себя как железная bula matari (камнедробилка на языке киконго), явно больше не годились. В 1946 году один африканский политик заявил в Национальном собрании Франции: «Колониализм в его прежней жестокой форме… терпеть уже невозможно. Этот исторический период колонизации закончен». Однако европейцам понадобилось время и жертвы, чтобы понять всю справедливость его слов.

В 1947 году Англия предоставила независимость Индии. В Африке Англия, Франция, Португалия и Бельгия все острее ощущали необходимость освободить колонии, приобретенные в конце XIX века. В 1951 году Англия объявила о независимости Ливии, а на следующий год фактически потеряла и Египет, где произошло восстание военных. Как и в Латинской Америке, проблемы экономического неравенства, принудительного труда и расовой дискриминации активизировали национально-освободительное движение в таких местах, как Кения, Уганда, Берег Слоновой Кости, Ангола и Бельгийское Конго.

Кенийских рабочих, которых англичане называли боями и недоростками, заставляли залезать в бродильные чаны и месить ногами кофейные ягоды, чтобы удалить мякоть. Первой формой протеста было уклонение от сбора урожая, а в 1952 году многие рабочие плантаций присоединились к так называемому восстанию Мау-Мау, которое вызвало жестокие репрессии. В конце 1954 года в лагерях и тюрьмах находилось 150 тысяч человек.

Вместе с тем англичане провели земельные реформы и позволили местным жителям выращивать кофе. В 1954 году примерно 15 тысяч кенийцев обрабатывали крохотные кофейные участки общей площадью всего 5 тысяч акров. Еще через несколько лет африканцы стали доминировать в местной кофейной индустрии, которая давала одну из лучших в мире «арабику».

Другие африканские страны тоже производили «арабику» в ограниченных объемах. Самым крупным источником оставалась Эфиопия, родина кофе. Там было некоторое количество плантаций, где деревья росли «по науке» – тщательно обрезанные, но основную часть кофе давали дикие, свободно растущие кофейные рощи в лесах провинции Каффа. В результате эфиопские зерна имели самый разный вкус – от ужасного до безупречного.

В 1954 году Эфиопия экспортировала 620 тысяч мешков «арабики», а Кения – 200 тысяч. Но свыше 80 % из почти 6 миллионов мешков африканского экспорта приходилось на «робусту». Главным поставщиком «робусты» всегда была Ангола, дававшая более миллиона мешков. Однако в том году ее обошел Берег Слоновой Кости: он произвел 1,4 миллиона. Впервые кофе принес этой стране больше дохода, чем какао.

В Кот-д’Ивуар, как тогда звучало название этой французской колонии, кофе культивировали с 1920-х годов при использовании принудительного труда. После Второй мировой войны местный кофейный фермер Феликс Уфуэ-Буаньи, избранный представителем Берега Слоновой Кости во французское Национальное собрание, провел закон о запрещении принудительного труда во французских колониях и стал героем. Уфуэ-Буаньи видел в кофе источник золота. «Если вы не хотите прозябать в тростниковых хижинах, – сказал он, выступая в 1953 году, – сосредоточьте все силы на выращивании какао и кофе. За них дадут хорошую цену, и вы разбогатеете». При хороших стимулах и высоких ценах по всей колонии появились небольшие фермы местных жителей. Урожай всегда шел во Францию, поскольку облагался там льготным тарифом. Однако повышение цен и сильнейшая потребность американских компаний в дешевой «робусте» привели к тому, что в 1954 году Берег Слоновой Кости впервые начал экспортировать в Северную Америку 215 тысяч мешков по 57 центов за фунт.

Кроме Берега Слоновой Кости и Анголы значительными производителями «робусты» были Уганда, Мадагаскар, Танганьика и Бельгийское Конго. В Азии «робусту» выращивали в Индии, Индонезии и Французском Индокитае (Вьетнаме), но по сравнению с Африкой очень мало. В 1951 году африканский кофе составлял лишь 4,8 % кофейного импорта США, а уже в 1955 году – 11,4 %.

Горячий кофе и холодная война

В феврале 1955 года падение цен вновь ввергло Латинскую Америку в панику. После трагической кончины Варгаса группа банков США предоставила Бразилии кредит в 200 миллионов долларов, но крузейро, тесно связанный с кофе, пришлось девальвировать. В тщетной попытке удержать цены Бразилия вывела с рынка 9 миллионов мешков. Американские компании смело расходовали свои запасы, полагая, что кофе станет еще дешевле. Правительство Колумбии сократило импорт и девальвировало национальную валюту.

Глава Национальной федерации производителей кофе Колумбии убеждал латиноамериканских производителей придержать кофе, чтобы поднять цены или, по крайней мере, не позволить им упасть ниже. К июню 1956 года дали согласие 19 стран, но тут случились очередные заморозки в Паране, и квотирование было отложено. Экономический и Социальный совет Организации американских государств (ECOSOC) направил главам латиноамериканских государств доклад, в котором предупреждал, что, если производители кофе не введут квоты и не отправят значительную часть товара на склады, избыточное производство может обернуться «катастрофическим падением» цен.

Мрачный доклад не содержал никаких открытий. Самое любопытное – его подписал и Гарольд Рендалл, представитель Госдепартамента США в ECOSOC. Почему неприязнь США к «картелям» внезапно ослабела? Причиной стала «холодная война», а не теплые чувства к латиноамериканцам. «Обвал цен может привести к опасным экономическим и политическим кризисам, – писал известный журналист. – А такой ситуацией непременно воспользуются местные „сильные люди“ или коммунистические подстрекатели». Однако когда непредвиденные дожди в Колумбии вызвали временный недостаток «мягких» сортов и цены в 1956 году ненадолго поднялись, Государственный департамент вернулся к прежней позиции.

Африканская доля рынка продолжала расти, и экономисты предсказывали, что долг Бразилии вместе с процентами в течение ближайших лет достигнет 1,1 миллиарда долларов. В октябре 1957 года на совещании в Мехико отчаявшиеся бразильцы вместе с шестью другими странами вступили в соглашение о квотировании экспорта.

В январе 1958 года США послали наблюдателя на совещание в Рио-де-Жанейро, где латиноамериканские и африканские производители заключили Латиноамериканское соглашение по кофе (Latin American Coffee Agreement), призванное содействовать росту его потребления. Если африканцы отказались сократить свой экспорт, то Бразилия выразила готовность складировать 40 % урожая, Колумбия – 15 %, а прочие страны – более скромную часть.

В мае, под влиянием «информации об усилении экономической и политической экспансии Советского Союза во многих регионах мира, включая Латинскую Америку» (как заявил представитель Госдепартамента), вице-президент Ричард Никсон отправился в турне «доброй воли» по Южной Америке. Однако Госдепартамент недооценил степень разочарования политикой «северного колосса». В Перу и Венесуэле Никсона встречали свистом и плевками; однажды толпа прорвалась к его кортежу с криками «Muerte a Nixon!» («Смерть Никсону!»).

После неудачной поездки Никсона представители Госдепартамента начали неофициально посещать посольства латиноамериканских стран и обсуждать кофейные проблемы. Для продажи было готово более 50 миллионов мешков, тогда как весь мировой спрос не превышал 38 миллионов. Цена жареного кофе в США снизилась до