Кингс Хайвей - Роман Зинзер

конец июля меня на работе перевели в новый магаз «JC Penney» – только шмотки и обувь. Точнее, не перевели. Просто теперь я работаю на два магазина. Две смены в неделю в своем уже почти родном «Таргете», а две смены – в «JC Penney».

***

Первую свою операцию по отъему денег у населения я решил проводить в «Таргете». Там мне было привычней. И сразу скажу, Остап Бендер из меня поначалу был очень хреновый. А первый диалог с шоплифтером вышел вообще идиотским.

Чувака, белого, в шортах и явно не американца – говорил он с сильным акцентом, − я поймал на тех же наушниках. Он засунул их в свои шорты и пошагал прямо к выходу. Других покупок у него не было. «Долбаные меломаны», − помню, подумалось мне тогда.

− Excuse me, − окликнул я товарища, когда тот пересек сканирующие стойки на выходе. На наушниках чипа не было, и ничего не звенело.

− Да? – обернулся парень и вмиг покраснел. На вид ему было лет двадцать.

− Ваше ID и сто долларов, − сказал ему я. ID – это удостоверение личности.

− А? Что? Куда? – с английским у шоплифтера было туго. Он ошибался даже в простых фразах. То, что мне и надо.

− Ваш правый карман шорт, − сказал я.

Парень захлопал глазами.

− Там наушники, за которые вы не заплатили, – сказал я с удивительными для меня самого уверенностью и спокойствием в голосе. – Я могу сейчас позвать дядю в фуражке, и вам придется объяснять свои действия ему, или вы покажете мне свое ID, я запомню ваше имя на будущее, заплатите сто долларов здесь и сейчас, и разговор наш окончится.

− Почему? – спросил чувак в шортах, пару раз хлопнув напуганными глазами.

− Почему что?

− Сто долларов.

− Это гарантия того, что вы не будете воровать из нашего магазина снова.

− Я не ворую, я забываю.

− Забываете?

− Забыл. Забыл заплатить.

− Идите платить сейчас, − я не ожидал такого ответа и на автомате махнул в сторону касс.

− Я деньги забыл. И ID не взял, – чувак похлопал себя по карманам шорт: там действительно ничего, кроме наушников, не было. Ни сумки, ни рюкзака у него с собой тоже не имелось. Общаться дальше становилось бесполезно. Я протянул руку, и парень вытащил и отдал мне наушники.

− Как вас зовут?

− Михаилиди. Платон Михаилиди, – ответил он.

− Идите, Платон, − сказал я.

Грек. Парень был греком, если, конечно, он не бог конспирации и воровства и за секунду не успел выдумать правдоподобное имя. Акцент у него и правда был жесткий, вполне себе греческий.

Я был зол. Я был очень зол.

− Сука! Забыл он! Заплатить он забыл, − уже вечером говорил я самому себе. Работал телевизор, а на кухонном столе стояла тарелка с салатом и куском свинины. В кои-то веки у меня нашлись силы порезать себе что-то типа салата.

В общем, в моем плане по обогащению вскрылась куча слабых мест. Первое: это каждый может сказать, что он просто забыл заплатить, обратить на себя внимание публики и просто ломануться оплачивать спертую вещь. Безотказно. Как пойти против рассеянности? Со всеми ж бывает.

Второе: что делать с теми, на ком только шорты и ничего больше нет? Ни документов, ни денег. Отпускать. Чего еще тут можно сделать!? А в первом случае надо просто выбирать тех, кто что-то все-таки купил, а что-то стащил. То есть чтобы с корзинкой был товарищ. Значит, деньги есть, кассы уже пройдены, и финт с «забыл» будет не так эффективен.

Моей второй жертвой стал почти такой же парень, в почти таких же шортах, только американец. Я сказал ему про сто долларов, он надулся и усмехнулся: видимо, большая татуха на его плече говорила ему, что нужно быть смелым. Я же напомнил ему про копов, и он протянул мне права и вытащил две бумажки по пятьдесят. Никого вокруг не было, кто мог бы заметить меня за такими делами, поэтому я взял права и сто долларов и посмотрел парню в глаза. Тот выдержал взгляд.

− Майкл Тодд, – сказал я, и парень кивнул. – В следующий раз все будет иначе, − по возможности равнодушно и грозно сказал ему я, забрал спертую баскетбольную майку и вернул ему права. Поздравьте меня с криминальным дебютом и первой сотней.

Дальше пошло легче. Я ловил иммигрантов, студентов по обмену, изредка девушек, с ними было проще всего: они очень боялись и иногда плакали. Кого-то я отпускал просто так: чаще тех же ревущих девушек, потому что смотреть на это было невыносимо. С кого-то я собирал только полтинник. Все воришки без раздумий протягивали свои паспорта или права, если, конечно, те у них были:

− Джереми Джонс.

− Михаил Потапов.

− Георги Дуров.

− Мартин Дудек.

− Марина Лодочкина.

− Динара Зарипова.

− Александр Прокопенко.

− Майлз Пратт.

И так далее. Бывший советский лагерь преобладал. До поры до времени я не связывался с черными и мексами, хотя те таскали почище студентов. Нет, мы их, конечно, в меру сил ловили, но денег я с них не просил. Один раз попробовал «нагреть» одного особо зарвавшегося черного: трижды он уже пёр из «JC Penney» кроссовки, − но он просто тупо убежал. Именно так. Я ему про ID и сто долларов, а он бросает «кроссы» и дает стрекоча. Гнаться за ним я не стал. «Тоже мне, эффективный метод избежать наказания», − подумал я в тот момент.

Один раз было опасно. Одна наша мадам – Люда или Наталья, не помню, − лет сорока, явно опытная иммигрантка-нахлебница, лет пятнадцать уже сидящая на фудстемпах – талонах на еду для малоимущих от американского государства, решила пойти ва-банк. На мое вежливое: «ID and one hundred dollars», − она завопила: «Позовите мне менеджера! Беда-беда!». Подошли менеджер и мой супервайзер Терри, он тогда был в моем магазе: кого-то нового нанимал на работу.

− What’s up? – спросил Терри меня.

− How may I help you? – спросил менеджер мадам − расхитительницу магазинов. Та сжимала в руках сумку и пакет с купленной парой обуви.

− Он хочет моих денег и забрать документы. Это незаконно, он не имеет права, − мадам пыхтела и ошибалась в английской грамматике. Все как обычно.

− Что тут случилось? – спросил менеджер мадам с сумкой. Терри молча поднял кустистую бровь и посмотрел на меня.