Флетчер и мятежники - Джон Дрейк

как их бесконечно обсуждали, ибо предмет их занятий вызывал жгучее любопытство: не было секретом, что они занимались невероятным делом — подъемом золотых монет с глубины в тридцать морских саженей у мыса Монтего-Бей, где в мае прошлого года затонул корабль, перевозивший тридцать тысяч фунтов стерлингов золотом, свежеотчеканенных на Королевском монетном дворе и направлявшихся в кингстонское отделение ямайского банка «Дин, Барлоу и Глинн». По слухам, Стэнли должен был получить двадцать пять процентов от всего поднятого, поскольку никто другой в мире не мог вести спасательные работы на такой глубине.

Увидев эту парочку во плоти, я был охвачен любопытством к их занятию, и во мне пробудилась совершенно новая сторона моей натуры. Сторона, о существовании которой я и не подозревал и которая со временем стала для меня таким же источником удовольствия, как и моя пожизненная преданность коммерции. Этой новой любовью стало увлечение механизмами. Мне внезапно стало страшно интересно, какой же подводный аппарат нужен, чтобы удить золото на глубине в тридцать саженей? Как он может выглядеть и как именно его шестерни и зубчатые колеса приводят друг друга в движение?

Конечно, мостом к этому новому увлечению послужило знакомое мне золото, и я понял, что на горизонте замаячила превосходная деловая возможность, ибо, взглянув на тачку, которую катил матрос с корабля Марлоу, я увидел, что в ней, аккуратно уложенные в опилки, лежат насосы и медные изделия внушительных и хитроумных размеров. Это была та самая снасть, что использовалась в их дивном искусстве, и можно было поставить королевский монетный двор против гнутого фартинга, что снасти эти оказались в моей лавке для починки, ибо лица Стэнли и Марлоу выражали досаду и отчаяние… а значит… а значит… замри, мое трепещущее сердце! Их планы рухнули, и им требовалась помощь «Ли и Босуэлл», чтобы вытащить их из этой выгребной ямы. И я буду дышащим чесноком лягушатником, если не признаюсь, что увидел шанс прибрать к рукам часть тех гиней. Но отдельно от этого возник и тот странный новый интерес к самому делу.

Я обнаружил, что мне до смерти хочется отправиться на корабль капитана Марлоу и посмотреть, что там и как. Это было сильное чувство. Словно влюбился. И чувство это не желало отступать. Все эти мысли пронеслись в моей голове в одно мгновение, пока я шел в лавку.

— Господа! — сказал я. — Я Босуэлл, владелец заведения. — Я отпустил приказчика, который их обслуживал, и протянул свою лапу. — Чем могу быть полезен?

— Добрый день, сэр, — произнес тот, что был пониже. — Моя фамилия Стэнли, а это капитан Генри Марлоу с «Эмиэбилити». Полагаю, вы уже нас знаете, ибо этот проклятый остров Ямайка кишит сплетниками, и мой доверитель, похоже, разболтал о моих делах каждому треклятому дурню!

Сказано было с горечью, и, к несчастью для него, в самую точку. Но я заставил себя улыбнуться и вежливо кивнул. Я пожал его руку, а затем и руку Марлоу; тот оказался из породы костоломов, но, приноровившись, я ответил ему тем же.

— В чем, похоже, проблема, господа? — спросил я, заглядывая в тачку на латунные и медные трубы с их составными рычагами, клапанами и фильтрами.

— Мне сказали, у вас монополия на починку насосов на этом острове, — сказал Стэнли.

Он был никудышным переговорщиком, и я видел, что он уже смирился с тем, что его обдерут как липку. Марлоу переминался с ноги на ногу, скрипел зубами и бросал свирепые взгляды то на Стэнли — за то, что тот сморозил такую глупость, — то на меня, видя во мне мошенника, готового содрать с него шкуру. Он едва сдерживал рвущееся наружу ругательство.

Они были в моей власти. Я это знал, и они это знали. Без починки содержимого этой тачки их операциям у мыса Монтего-Бей пришел бы конец, так что я подивился, почему они не привезли с собой собственных мастеров с инструментами и материалами. В такой экспедиции, как их, это было бы очевидным шагом, и им очень повезло, что мой основной принцип — вести дела честно.

— Господа, — сказал я, — весь остров знает, кто вы и чем занимаетесь. — Лицо Стэнли вытянулось, а Марлоу сжал кулаки и, казалось, готов был съездить мне по физиономии. — И, полагаю, вы не сошли бы на берег и не разыскали бы меня, если бы не крайняя нужда. — Я посмотрел на Стэнли. — Осмелюсь предположить, ваши работы приостановлены в ожидании этого ремонта?

Стэнли позеленел и принялся обмахиваться еще быстрее, а Марлоу произнес:

— Черт побери! — и, кипя от ярости, отошел к окну, выходившему на улицу. — Черт, черт, черт побери! — бросил он.

— Понятно! — сказал я. — В таком случае у меня есть для вас предложение. — Я указал на насосы. — Эта работа будет выполнена бесплатно, как и любая подобная работа, которая может возникнуть в будущем, в обмен на пять процентов от всего золота, что вы поднимете.

Марлоу резко обернулся и уставился на меня. Стэнли уронил шляпу и поднял ее. Они не могли поверить своей удаче. Я мог бы попросить гораздо больше. Жадный человек сорвал бы двадцать или тридцать процентов.

— Но я хочу еще кое-чего, — добавил я, и выражение их лиц снова изменилось; они ждали худшего. — Я хочу побывать на вашем корабле и увидеть, как все это делается. Как вы опускаетесь на дно моря? Как проникаете в трюм затонувшего судна? Какой свет там есть, чтобы видеть? Какие инструменты используются…

Я тараторил, как мальчишка, которому папа пообещал поход в лавку игрушек. Я хотел узнать все, и немедленно. Так я и приобрел двух друзей.

Стэнли и Марлоу облегченно ухмыльнулись и поведали мне некоторые из своих секретов. Я пригласил их в небольшую гостиную, что была у меня в задней части дома, и предложил ромовый пунш и лимонад. Но сперва я вызвал из мастерской Хиггинса, чтобы Стэнли мог в точности объяснить ему, что не так с насосами.

Хиггинс хорошенько их осмотрел, помянул Господа, подивился, взмолился к святым о заступничестве и сказал, что на все уйдет два с половиной дня, ибо ему придется выточить новые поршни и притереть их к цилиндрам, где старые были сломаны и изношены, а также нарезать новую резьбу на патрубках, чтобы заменить часть, разъеденную до полной негодности, да еще и большой клапан придется перебирать с нуля, — а