Азимут между пламенем и порчей - Павел Николаевич Корнев

Особо сложными они мне после штудирования анатомического атласа не показались, и в итоге лектор развёл руками.

— Тут вы ничего нового не узнаете. — Он выудил из нагрудного кармана карандаш и поставил на картонке какую-то закорючку. — Свободны! Курс я вам зачёл.

Я так растерялся, что даже ничего говорить не стал, молча отошёл в сторонку. Но поколебался-поколебался и решил всё же задержаться. Перехватил лектора по окончанию занятия и спросил:

— А литературу какую посоветуете для самоподготовки?

Как ни странно, лысоватый дядька меня куда подальше не послал и назвал три разных учебника.

— Тут уж какое направление интересней.

В числе прочих упомянул он и работу по определению патологий магического характера, к коим должна была относиться и порча, но я всё же вздохнул.

— Просто за занятия деньги заплачены.

Лектор отмахнулся.

— Не слишком удачная идея начинать обучение за три седмицы до конца курса! — Но тут же прищёлкнул пальцами. — Впрочем, нет! Я веду ещё и анатомию низших демонов, мы только-только приступаем к вскрытию тел — можно перевестись с частичным зачётом платы. Но тогда нужно будет до следующего занятия проштудировать учебное пособие. Что скажете?

Я ухватился за предложение и выложил пятёрку за возможность изучить пособие, относившееся, по словам моего собеседника, к закрытому библиотечному фонду.

— Сам составлял! — с гордостью объявил лектор, доставая из саквояжа вроде моего не столь уж и толстую книжицу. — Непременно следует переписать основные моменты. Всё, жду послезавтра!

Он отправился в раздевалку, я зашагал в главный корпус. На ходу полистал пособие и обнаружил, что немалую его часть занимают рисунки, скопировать которые у меня не получится при всём желании. И руки не из того места растут, и слишком уж детальными оказались изображения. Тут только запоминать.

В канцелярии с записью на курс никаких сложностей не возникло — предъявил отметку о зачёте по анатомии, внёс в кассу полтора десятка целковых и обзавёлся допуском на занятия, слабо представляя, зачем мне это вообще понадобилось и не впустую ли потратил деньги. Дальше вновь начало поджимать время, и я рванул на факультет тайных искусств. Располагался тот в мрачноватом трёхэтажном особняке, обнесённом высоким добротным забором. У ворот был обустроен полноценный пропускной пункт — кому попало на территорию было не пройти.

— А то этим шалопаям только дай поглазеть! — буркнул привратник. — Один беспорядок из-за этого!

К моей карточке вольного слушателя он отнёсся с нескрываемым подозрением, пришлось окутать руку магическим огнём, что и решило дело.

— Так-то у нас и бесталанные учатся, — пояснил мне привратник, — но эти всё больше на кафедре небесной механики числятся. В звездочёты, стал быть, метят. А так в основном аспиранты занятия посещают. У них глаза, — он покрутил указательным пальцем у себя перед лицом, — особенные! А карточку и умыкнуть можно. Случается и такое!

Я кивнул и отправился на поиски нужной аудитории. Та оказалась набита под завязку, а фонило внутри так, что понять, кто тут бесталанный звездочёт, а кто аколит, не получилось бы, даже возникни вдруг желание в этом разобраться.

Пока я пробирался к задним рядам, на меня все так и пялились, лектору даже пришлось постучать указкой по кафедре. Дождавшись, когда наступит тишина, он взялся толковать о правилах комбинирования служебных приказов, но сразу забрёл в такие дебри, что я не понял ни единого слова. Впрочем, как показалось, то же относилось и к некоторым другим слушателям.

Когда по окончанию лекции все повалили на выход, я подступил к лектору, но на сей раз мой подход дал сбой. Нельзя сказать, будто проводивший занятие аспирант-огневик оказался таким уж заносчивым или занятым, но выдать на время учебное пособие он отказался наотрез, два из трёх названных им учебника находились в закрытом разделе библиотеки, а с последним дозволялось работать лишь в читальном зале.

И ведь самый полезный предмет! Если разобраться, даже единственный полезный!

Досадно!

Аудиторию я покинул, пребывая в задумчивости, а там меня уже поджидала троица будущих соучеников.

— Приветствую, коллега! — протянул руку широкоплечий крепыш, улыбчивый и черноволосый, к естественному жёлтому цвету радужки у которого примешивался намёк на характерный для огневиков оранж, и первым представился: — Борич!

Двое его товарищей никакой склонности к тому или иному аспекту, судя по цвету их глаз, не имели. Рыжего и веснушчатого живчика звали Гроданом, а дородного и круглолицего, не столько толстого, сколько широкого в кости увальня — Звонимиром.

Я назвался Серым, и если имя вопросов не вызвало, то причину появления в университете под самый занавес учебного года обойти стороной не вышло.

— Вернулся из-за моря, — признался я, поскольку загар говорил сам за себя, — заняться до осени больше нечем, а тут тренировочная площадка и библиотека.

— Это дело, — рассудительно покивал Звонимир.

Его рыжий приятель только фыркнул.

— Для купчишки вроде тебя, если только! — прямо заявил он. — Кабаки и бордели — вот что требуется после возвращения из-за моря нормальному тайнознатцу!

— Да ты, Гродан, только языком болтать горазд! — укорил товарища черноволосый Борич, в жилах которого определённо текла кровь фургонщиков. — Сам-то часто по борделям ходишь? Когда последний раз с нами к девкам выбирался?

— Да никогда и не выбирался! — басовито хохотнул Звонимир.

— Можно подумать, у меня карманы от золота пухнут! — не стушевавшись, парировал рыжий студент.

— У меня тоже не пухнут, — усмехнулся я. — Если за лето дела не поправлю, о поступлении в университет придётся забыть.

— Работы для нашего брата хоть отбавляй, — уверил меня Борич и вздохнул: — Но либо платят гроши, либо есть все шансы головы лишиться. Вот и крутимся как белки в колесе.

Звонимир улыбнулся, словно сам денежных затруднений не испытывал, и взял своей пухлой ладонью меня под руку.

— Серый, а пошли обедать? — предложил он. — Не сочти за навязчивость, но аколитов на факультете раз-два и обчёлся, вот и держимся друг друга.

— Ага! — кивнул Гродан. — Тут либо простецы-звездочёты и адепты-алхимики, либо зазнайки-аспирантики… — Он осёкся из-за тычка в бок и недоумённо уставился на пихнувшего его брюнета. — Ну ты чего, Борич?

— Того! — буркнул крепыш, оглядываясь. — За языком следи и словечко это дурное забудь. Услышит кто, точно на дуэль вызовет!

— Подумаешь! — фыркнул рыжий, но в бутылку