Азимут между пламенем и порчей - Павел Николаевич Корнев

— А что делает? — уточнил я, пользуясь моментом. — А то достался по случаю.

— Сознание владельца от тонких воздействий защищает, а заодно и возмущения духа гасит. Но может и одно-два атакующих заклинания отвести. Правда, тогда уже точно разрядится.

— Почему-то не чувствую его отклика.

— Так в этом весь смысл! — фыркнул алхимик, снял массивную оправу с толстенными окулярами и помассировал переносицу. — Магические искажения запираются внутри, внешние помехи минимальны. К слову, амулет активирован и потому беспрестанно разряжается, по сути, с каждой минутой дешевея. Советую его выключить.

Я кивнул, забрал трофейную безделушку и спросил:

— Получается, тайнознатцы тоже способны гасить искажения?

— Молодой человек, я вам не наставник! — возмутился старикан.

— И верно, — признал я и откланялся.

Покинул алхимическую лавку, сунул под мышку трость и сосредоточился на создаваемой амулетом неправильности, попытался ухватить её и крепко-накрепко запомнить это ощущение, дабы в следующий раз так не опростоволоситься. А в идеале ещё и научиться укрываться от внимания других тайнознатцев самому. Ну а чего? Хлебом не корми, дай секрет чужого фокуса разгадать!

Разгадать не вышло, а вот характер искажений запомнил в достаточной мере, чтобы иметь все шансы загодя уловить приближение очередного убийцы. После вдавил в амулет малую печать воздаяния и бросил под ноги. При ударе о брусчатку магическая штуковина разлетелась каплями расплавленного металла, те закрутились на камнях и занялись огнём, менявшим свой цвет с белого на пурпурный и обратно.

Я поспешил прочь, но сразу сообразил, что несу трость будто палку, и взялся подражать манерам попадавшихся навстречу щёголей, заодно привёл в соответствие со студенческой модой одежду. На окраине Чернильной округи прошёлся по тихой улочке, где обитала Сурьма, и огляделся. Но всё запомнил верно: если с обиталищем магистра алхимии соседствовали прятавшиеся за высокими оградами особняки, то через дорогу от них теснились обычные двухэтажные домишки. Я резонно предположил, что в каждом квартирует добрый десяток студентов, а значит, нет никаких причин, по которым не пустят на постой и меня, благо скоро лето, а на каникулы умники разъезжаются навестить родных.

Но — нет. Как оказалось, до окончания учебного года оставалось ещё три седмицы, да и сдать угол человеку со стороны никто желанием отнюдь не горел. Вернее даже — делать этого не собирался из-за неких договорённостей с местной студенческой общиной.

— Дохлый номер! — махнул рукой седобородый дворник, у которого я справился о наличии свободного жилья. — Нам тут неприятности без надобности!

Я кивнул и разговаривать со здешним смотрителем повременил. Мог и на лапу сунуть, дабы он на правила глаза закрыл, да только настоятельное желание поселиться именно в этом конкретном месте неминуемо вызовет подозрения. Пойдут пересуды, и хорошо если просто квартальный надзиратель своих подручных для проверки пришлёт, а ну как слухи и до Сурьмы дойдут? Она тут давно живёт, пусть даже с местными жителями и не общается, зато слуги точно с соседями лясы точат.

Да и точно ли ни с кем не общается она сама?

Смыть белила, надеть платье попроще и вот уже перед тобой не магистр алхимии, а горничная или приживалка какая. И ещё состав для изменения цвета глаз…

Подумал об этом и неуютно поёжился. Радужки у Сурьмы были самые обычные, но действительно ли она адепт или аколит, а не замаскированный аспирант?

От этой мысли соваться в гости к Сурьме расхотелось окончательно. Пусть полноценный аспирант и раскатал бы меня в омуте к чертям собачьим, но Дарьян тогда столько духов призвал, что даже асессор без боевого опыта мог опростоволоситься, не то что аспирант, привыкший с колбами и ретортами в тиши лаборатории возиться.

Впрочем, поразмыслил на сей счёт немного и покачал головой. В омуте своей личной мощью Сурьма меня отнюдь не поразила, а ведь я тогда ещё был простым адептом. Правда, соваться наобум в логово магистра алхимии в любом случае было слишком рискованно. Не говоря уже о том, что за прошедшее время Сурьма запросто могла продвинуться по пути возвышения. Почему нет?

Я вздохнул, рукоятью трости чуть сдвинул на затылок котелок и отправился в университет.

«Я тебе не наставник!» — заявил вредный старикан, но ничего не мешало мне поискать таковых на факультете тайных искусств. Поступлю в университет и мало того, что смогу приставать с расспросами к преподавателям, так ещё и приобщусь к студенческому братству и получу возможность снять угол в приглянувшемся мне доме.

Деньгами располагаю, времени вагон и маленькая тележка, читать и писать обучен, талантом не обделён. Что ещё надо?

Как оказалось, помимо всего вышеперечисленного потребовалось внятно объяснить, на кой чёрт мне загорелось приступать к обучению за три седмицы до летних каникул. Но выкрутился, благо Дарьян имел обыкновение не только расхваливать свои ненаглядные шахматы и проклинать попавший ему в руки мертвослов, но и толковал об университетах, в красках расписывая преимущества сих учебных заведений.

— Мне нужен доступ в библиотеку для подготовки к поступлению на факультет тайных искусств. Требуется закрыть кое-какие… — я порылся в памяти, подбирая слово помудрёней, и улыбнулся, — лакуны.

— Увы, вольные слушатели получают доступ лишь к открытому разделу библиотеки, — разочаровал меня клерк.

Но этого следовало ожидать, и я беспечно пожал плечами.

— На текущем этапе меня ничуть не меньше интересует развитие практических навыков. Или вольных слушателей не пускают и на тренировочные площадки?

— Пускают, — признал клерк. — В общую стоимость обучения входит ежедневный час самостоятельных упражнений.

— Чудесно! — обрадовался я. — А в библиотеке будет что почитать и без сочинений из закрытого раздела.

— Воля ваша! — пожал плечами представитель университета. — Стоимость обучения для вольных слушателей составляет сто целковых в месяц. За летние месяцы со студентов плата не взимается, в вашем же случае она составит… — Он чуть ли не с головой зарылся в какие-то бумаги, ещё и чихнул, надышавшись пыли, — тридцать целковых при помесячной оплате или восемьдесят сразу за всё лето. Что же касается остатка учебного года…

С вольных слушателей университет драл почти столько же, сколько брал с полноценных студентов, разве что не требовалось платить за семестр вперёд, за остаток месяца пришлось выложить аж полсотни целковых. Перед походом в кассу я предъявил выправленную в Южноморске подорожную, к которой присовокупил квиток о постановке на учёт в Черноводске, и клерка мои документы целиком и полностью удовлетворили.

—