Азимут между пламенем и порчей - Павел Николаевич Корнев

Тёмным пурпуром вспыхнула обжигающая аура, угодивший в него атакующий аркан то ли сгорел, то ли попросту растворился, а затем порченое пламя дотянулось до привратника Барона и обвилось вокруг него — точнее, вокруг прикрывшей тайнознатца силовой полусферы. Шут попятился, но я продолжил наседать, щедро напитывая свой атрибут энергией. Мог бы развалить чужую защиту огненной плетью, просто решил не выходить из роли. Давил, давил и давил голой мощью.

Впрочем, так уж сильно напрягаться не возникло нужды. Подручный Барона очень скоро упёрся в стену дома, а моя обжигающая аура оплела силовую полусферу и сдавила её, заставила задрожать и съёжиться. Уходить в глухую оборону привратник не пожелал и попытался контратаковать, но я вовремя приметил как приподнялась и сразу пошла вниз его правая нога, вмиг сообразил, что случится дальше, и подпрыгнул, пропуская под собой волну брусчатки. Не отлетел в сторону, не упал и даже не покачнулся. Натиска не ослабил и надавил пуще прежнего — спалил защиту противника, как во время зачёта огненное копьё голема прожгло выставленное мной отторжение.

Тёмное вязкое пламя окутало шута с головы до ног, тот прикрыл лицо руками и взвыл от боли. Незащищённая одеждой кожа вмиг покрылась волдырями и язвами, но, прежде чем человек вспыхнул как спичка, я погасил обжигающую ауру и отступил на шаг назад.

— Скажи Барону… — начал было, но махнул рукой и продолжать не стал.

Дошёл до валявшегося посреди дороги ухаря с дырой в груди, пошарил у него за воротом и сорвал с шеи цепочку, на которой болтался странного вида амулет. Вновь послышались свистки, и медлить я не стал, но и наутёк тоже не бросился. Быстрым шагом дошёл до переулка, подхватил свой саквояж, поднял трость и поспешил прочь, безмерно довольный собой.

Пусть и вымарал за морем руки в крови по локоть, но всё не напрасно было. Не просто с долгами рассчитался, но и такой опыт приобрёл, за который и самому не грех приплатить.

Да, черти драные! Именно так!

Глава 12

15−13

Переоделся я в какой-то глухой подворотне. Стал ничем особо не примечательным, за исключением цвета глаз, молодым человеком и потому обошёл Холм стороной, не желая привлекать к себе внимание караулившей покой богатеев охраны. Не так уж и много тайнознатцев в городе с аспектом вроде моего, не ровен час — запомнят.

Азарт давно схлынул, и я вновь стал крыть себя распоследними словами за нелепую ссору с хозяином Заречной стороны, но уже без былого надрыва, чисто по привычке. Начал понемногу смиряться с тем, что обзавёлся ещё одним смертельным врагом. Ну да ничего — даст Царь небесный, их число в самом скором времени пойдёт на убыль.

Часы на фасаде трёхэтажного особняка пробили восемь раз, и я нахмурился, сообразив, что к алхимику идти слишком рано, а больше занять себя попросту нечем. Подумал-подумал да и побрёл по бульвару в поисках брадобрея. При виде пивной немного заколебался, но заворачивать туда всё же не стал. Не дело с утра за воротник закладывать. Хорошо бы, конечно, чуток нервы успокоить, вот только прими я на грудь пару кружек за завтраком в «Небесной лестнице», и валялся бы сейчас с дырой в затылке. Расслабляться нельзя. Пока — нет.

Но соблазн был велик, и потому я откровенно обрадовался, углядев наконец-то вывеску с ножницами и бритвой. Хозяина просьба помочь с покраской волос в восторг отнюдь не привела, но давать от ворот поворот он не стал и велел подмастерью греть воду. Сам же взялся избавлять мои щёки от щетины.

Покрасили в итоге — лучше не бывает. Стал жгучим брюнетом и не только окончательно растерял всякое сходство с боярином Лучезаром, но и предельно усложнил свои розыски подручным Барона. Масть-то не та!

Дальше я решил попытать удачу и заглянул к алхимику. Тот поправил пенсне и подслеповато сощурился, но меня признал и без напоминаний выставил на прилавок небольшой стеклянный флакончик с прозрачной жидкостью, к коему присовокупил что-то вроде пишущей ручки со стальным пером. Как оказалось, предназначалась непонятная штукенция для верной дозировки алхимического зелья.

— На кончике задержится ровно одна капля, — пояснил старик, зябко кутаясь в белый халат. — Нет, при желании можно хоть полфлакона вылить — вреда от этого не будет, но и смысла тоже нет ни малейшего. Как моргнёте, излишек сам собой вытечет.

Я кивнул, выдернул притёртую стеклянную пробку и принюхался.

— Больно будет? — спросил, не уловив никакого запаха, и задумался, не выйдет ли использование непроверенного зелья боком.

— Нисколько, — покачал головой алхимик и ворчливо заметил: — У меня здесь не процедурная, молодой человек!

— А как же проверка качества? — усмехнулся я и макнул во флакон мерную палочку.

Старик возмущённо фыркнул, а я запрокинул голову, раздвинул веки пальцами левой руки и стряхнул в глаз одну-единственную каплю алхимического состава. Больно и в самом деле не было: глаз на миг заморозило, но едва ли это ощущение получилось бы счесть неприятным, а стоило лишь моргнуть, и всё стало как прежде.

Или нет?

— И как скоро проявится эффект? — поинтересовался я, поочерёдно зажмуривая то один глаз, то другой, но и тем, и другим цвета различались совершенно одинаково.

— Уже, — ворчливо ответил старик и протянул зеркало, оправленное в черепаховый панцирь. — Убедитесь!

Я посмотрел на своё отражение и едва не чертыхнулся. Одна радужная оболочка осталась тёмно-пурпурной, другая же сделалась зелёной. Честно говоря, порадовался даже, что не закапал оба глаза сразу — и так мелькнула дурная мыслишка, будто магических способностей лишился.

Но нет, конечно же — нет. Всё при мне!

Капнув во второй глаз, я тщательнейшим образом закупорил флакон, поблагодарил алхимика, подхватил саквояж и двинулся на выход, но сразу остановился и хлопнул себя ладонью по лбу.

— Да! Вот ещё что! — Я вернулся к прилавку и выложил на него трофейный амулет. — Взгляните-ка!

— Скупкой не занимаюсь! — отрезал вредный старикан.

— А ремонтом?

— Тоже!

— А мастера подсказать?

Алхимик тяжко вздохнул, но всё же поменял пенсне на куда как более массивную конструкцию с явно артефактными стёклами.

— Небезынтересная вещица, — хмыкнул он после недолгого изучения амулета. — Но — дешёвая. Работа толковая, а вот основа подкачала.