Гюро переезжает - Анне-Катарина Вестли

– Нет, теперь так не делают. Но в старые времена в доме жило много народу, и тогда, наверное, было удобно, чтобы там могли поместиться все сразу.

– Понятно.

– Если хочешь опробовать детское сиденье, то пожалуйста. А я схожу в сад и посмотрю, есть ли на грядках земляника.

Гюро опробовала сиденье и рассмотрела картинки на стене. Там было много картинок с собачками, и лошадками, и с кудрявыми детками в шёлковых платьях. Дети были очень хорошенькие и нарядные.

Потом она пошла искать Тюлиньку, и Тюлинька сказала:

– Можешь сорвать и скушать пять больших земляничин, а потом мы соберём ягод к обеду.

Гюро решила погулять в саду, потому что дом ещё был для неё чужой и, несмотря на то что Тюлинька его проветрила, в комнатах всё равно стоял непривычный запах.

Когда Тюлинька позвала обедать, Гюро почувствовала, что она ещё не очень проголодалась, зато ей очень хотелось пить, и она выпила много соку, а потом они снова вышли в сад, и Тюлинька сказала, что сегодня они с Андерсеном решили пропустить тихий час. На ужин Гюро съела полкуска хлеба и выпила много молока. Пришла пора ложиться. Они поднялись с Тюлинькой по крутой лестнице на второй этаж. Там было две маленьких спаленки. В одной решила спать Тюлинька, а другая была для Гюро, Андерсен же остался спать в комнатке на первом этаже. Тюлинька сказала, что хотя нога у него и прошла, но ходить по этой лестнице он не любит.

Хотя Гюро за этот день очень устала, она не могла сразу заснуть. Тюлинька посидела с ней и почитала книжку, под её чтение у Гюро начали слипаться глаза, но ей всё равно мешал застоявшийся запах, которым пропиталась постель, вдобавок в воздухе чувствовалась сырость. Наверное, это было оттого, что дом стоял так близко у моря и долгое время пустовал без людей. А когда началась холодная и дождливая погода, постель отсырела.

– Завтра мы вывесим её на солнышко, – сказала Тюлинька. – Постель высохнет, и запах выветрится.

Наконец Гюро заснула и даже увидела сон, потом ещё поспала, и вдруг ей приснилось, что ей срочно нужно в ретираду. Во сне она встала, пошла совсем одна в ретираду, села на детский стульчак, а потом бегом прибежала обратно и залезла под одеяло, но, проснувшись утром, она обнаружила, что лежит не просто в сырой, а в насквозь мокрой постели. Тут Гюро поняла, что ночной поход ей только приснился и все дела она справила, не вставая с кровати.

Гюро замерла в постели. Если бы тут была мама! Если бы тут была мама, она бы ей всё рассказала. Мама незаметно выстирала бы простыню, а потом повесила бы её сушить, где никто не увидит, а потом снова постелила бы её на кровать, и никто бы ничего не узнал. Но мамы не было рядом. Гюро пошла к тазу на тумбе, которую Тюлинька назвала умывальником, там же был и кувшин с водой. Тюлинька сказала, что из него она может утром помыться. Гюро встала и помылась, взяла в руки полный таз, походила с ним по комнате, а потом взяла и выплеснула всю воду на кровать. Сделав это, она стала звать:

– Тюлинька, Тюлинька, посмотри, что я натворила!

Тюлинька прибежала в ночной рубашке и об одном тапочке, второй, наверное, залетел далеко под кровать, и в спешке она его не достала.

Увидев Гюро возле кровати с пустым тазом в руках, Тюлинька сказала:

– Ой, дружочек! Какая же я бестолковая!

– Ты – бестолковая? – удивилась Гюро. – Это я бестолковая, залила водой всю кровать.

– Ну да, ты замочила бельё перед стиркой, – сказала Тюлинька. – Представляешь себе, как будет интересно, когда мы с тобой затеем стирку! У нас есть котёл для кипячения белья. Сейчас растопим печь, а потом протянем между деревьев верёвку.

Гюро посмотрела Тюлиньке в глаза:

– Мне приснилось, что я пошла в ретираду. Только не говори ничего Андерсену.

– Конечно же не скажу. Подумать только, до чего я была бестолковая! Сейчас увидишь, что́ я забыла поставить тебе на ночь. Не шастать же нам с тобой ночью на улицу!

Она вернулась и принесла красивый фарфоровый горшок с ручкой и нарисованным сбоку цветочком.

– Вот ночью и будем им пользоваться, – сказала она. – Ведь если вспомнить, сколько ты выпила на ночь жидкости, а в уборную перед сном не наведалась, да притом в незнакомом доме, в котором ты ещё не успела освоиться. Всё, не надо больше об этом вспоминать, а сегодня не будем столько пить перед сном. И перед тем, как ложиться, ты сходишь в этот домик, а в комнате у тебя будет на всякий случай горшочек. Андерсен знает, что я сегодня собираюсь стирать, и помог мне всё приготовить в прачечной, потому что я пожаловалась, что тут пахнет затхлостью и я не собираюсь с этим мириться.

Они спустились вниз, приготовили завтрак, поели втроём, и Андерсен ушёл в свой лодочный сарай, а Гюро и Тюлинька вытащили матрас на солнце, положили в котёл постельное белье, прокипятили, отполоскали и развесили простыни и пододеяльник между деревьев в саду, причём не только бельё, на котором спала Гюро, но и постели Тюлиньки и Андерсена, и за всеми делами Гюро и думать забыла про то, что ей приснилось ночью.

Большая быстроходная лодка

Встав утром с кровати, Гюро и Тюлинька разгуливали в том, в чём спали. Тюлиньке нравилось, что можно ходить по саду в ночной рубашке. В Тириллтопене, дескать, в таком виде не походишь. В саду росла черешня, Гюро разрешено было залезать на деревья, рвать черешню и сбрасывать Тюлиньке. Полакомившись черешней и другими ягодами, они шли смотреть на море.

Что же они там высматривали?

Дедушку Андерсена! В Тириллтопене дедушка Андерсен любил подольше полежать в постели, тут же он вскакивал в пять утра и отправлялся в море рыбачить. Гюро и Тюлинька в это время ещё спали, но к его возвращению выходили на причал встречать, и хорошо делали, потому что дедушке Андерсену было трудно выбираться из лодки. Когда рядом никого не было, он справлялся и сам, но, когда возвращался, помощь приходилась ему очень кстати, Гюро была тут как тут и принимала у него канат. Она уже научилась оборачивать канат как положено вокруг столбика на причале. Андерсен пришвартовывал лодку к бую канатом, который лежал у него в лодке, а за канат, который научилась правильно закреплять Гюро, подтягивался с лодкой к причалу, а там его уже встречала Тюлинька и на всякий случай подавала ему руку, и он благополучно высаживался на берег. Она делала вид, что он может обойтись и без посторонней помощи, но говорила, что всегда радуется, когда он возвращается домой. Андерсен почти всегда возвращался с уловом. Рыбу он чистил сам ещё в море, и Тюлиньке надо было только присолить её и убрать до обеда в подвал.

– Вот и сегодня совершенно бесплатный обед! – сказала она. – И такая замечательно свежая рыба!

Они шли завтракать, а после завтрака Андерсен ложился поспать, ведь вставал он в такую рань. Пока он отдыхал, Тюлинька и Гюро мыли посуду, прибирались в доме, а потом выходили в сад нарвать к обеду ягод на сладкое, а затем иногда шли в ближний магазин за молоком и за хлебом, но это не каждый день, потому что поход в магазин занимал довольно много времени.

А потом начиналось самое интересное. Если погода была хорошая, то Андерсен предлагал:

– Ну как? Не хотите ли вы, дамы, покататься на лодке?

Конечно же обе хотели. Они брали с собой купальники и что-нибудь поесть, но часто ждать приходилось довольно долго, прежде чем Андерсен выступал с таким предложением.

Сначала он шёл на берег и внимательно вглядывался в море и небо, как будто хотел в воздухе найти ответ, поднимется ли сегодня ветер или нет. Тюлинька тем временем намазывала бутерброды, собирала съестное в корзинку, приговаривая, что поедут они или не поедут кататься на лодке, а поесть всё равно надо.

Затем Андерсен возвращался. Однажды он взглянул на Гюро и сказал:

– Сегодня на море штиль. Так что сегодня мы можем сплавать подальше обычного. Я знаю одно местечко с хорошим пляжем, как раз для Гюро.

У дедушки Андерсена была парусная шлюпка. В середине одной банки[11] было гнездо, в которое вставлялась мачта с прямым парусом, но в штиль приходилось плыть только на вёслах. Первая в лодку садилась Тюлинька, а дедушка Андерсен крепко придерживал лодку, чтобы она не откачнулась от причала. Тюлинька садилась на край причала и оттуда переползала на скамейку. За ней садилась Гюро, она с размаху запрыгивала в лодку. Дедушка Андерсен говорил, что такая маленькая и лёгенькая, как она, не проделает в лодке пробоину. Последним залезал дедушка Андерсен. Сначала он ставил в лодку здоровую ногу, затем другую. Он разворачивался и отвязывал передний конец. Тюлинька отвязывала корму, и тогда дедушка Андерсен садился на вёсла и выгребал от берега. Гюро сидела на носу. На ней был