Гюро переезжает - Анне-Катарина Вестли

Кое-как они его наконец втащили, но пострадавший только стонал и даже не мог сказать «спасибо».

– У нас мотор не заводится, – сказал один из парней. – Вы не могли бы оттащить нас к берегу?

– Ладно, я возьму вас на буксир.

Он прикрепил трос, который ему бросили с моторки, к своей лодке. Один из ребят сел с ним рядом, и они погребли вдвоём к берегу. Дело шло небыстро, тащить за собой вторую лодку – работа нелёгкая. Но в конце концов все выбрались на берег.

– Спасибо, что вы помогли нам, несмотря на наше озорство, – сказал парень, который сидел на вёслах рядом с Андерсеном.

Они высадились, большая лодка осталась стоять у причала. Мотор вытащили на берег. Андерсен одолжил ребятам свою тачку, и они отправились в мастерскую.

– Тебе надо к доктору, – сказала Тюлинька парню с разбитым плечом.

Ему дали сухую одежду, и, прежде чем ему уйти, Тюлинька напоила его горячим чаем.

– Я очень сожалею о случившемся, – сказал он на прощание. – Мы не хотели ничего плохого, это было глупое баловство.

– Хорошо, что на Гюро был спасательный жилет, – сказала Тюлинька, – на случай, если бы она упала в воду, но Андерсен крикнул ей, чтобы она легла на дно лодки, а не то огромная волна смыла бы её в море.

– Мы хотим расплатиться с вами за помощь, – сказал парень.

Но Андерсен на это помотал головой.

– Нет, мы не берем друг с друга платы за помощь на море, – сказал он. – Но если бы вы объяснили другим людям, которые носятся на быстроходных лодках, что нужно побережнее относиться к тем, кто любит плавать помедленнее, это было бы очень хорошо.

– Ол райт[12], – сказал парень. – И ещё раз – спасибо вам!

Потом, уже под вечер, вернулись ребята с тачкой и привезли мотор. Они установили его на корме и поплыли к себе, но на этот раз, пока не отошли подальше от берега, вели лодку спокойно и аккуратно и, только выйдя на простор фьорда, включили мотор на полную скорость.

– Знаешь что, Гюро, – сказал дедушка Андерсен. – Завтра за тобой собирались приехать Эрле и Бьёрн, но сначала я хочу показать тебе кое-что, чего ты никогда ещё не пробовала. Рано утром я собираюсь пойти в море на рыбалку и хочу взять с собой тебя и Тюлиньку.

– А быстрые лодки тогда не будут носиться? – спросила Гюро.

– Нет, в это время они все ещё спят. И не забывай, что такие лодки есть и у многих нормальных людей. Не все же такие лихачи.

– Значит, встанем пораньше, – сказала Тюлинька. – Только бы тебя добудиться!

– Уж ты постарайся, – попросила Гюро.

Последний день

Тюлинька очень находчиво придумала, как разбудить Гюро. Она зашла к ней, присела рядом на кровать, запела песенку и поговорила сама с собой. Гюро не просыпалась. Тюлинька запела погромче и отодвинула от окна занавеску, в комнате стало светло. Гюро не просыпалась. Тогда Тюлинька громко сказала:

– Подумать только, ведь этим летом и ты, и Лилле-Бьёрн оба побывали на море, а сегодня ты от нас уезжаешь. Эрле с Бьёрном приедут и заберут тебя домой, но сначала мы вместе пообедаем, а завтра знаешь, что будет? Утречком ты пойдёшь на пристань встречать Лилле-Бьёрна.

Гюро немного приоткрыла глаза.

– Смотри, я принесла тебе пять черешен, если ты сумеешь оторвать голову от подушки. Андерсен, скажу я тебе, уже встал и пьёт кофе, а я приготовила твой тёплый шерстяной свитер и длинные брючки. И кораблик твой тоже ждёт тебя, он ведь тоже хочет побывать на первой в твоей жизни рыбалке. Завтракать мы будем в лодке. Разве это не здорово?

Гюро оделась и вышла на крыльцо. Трава была вся мокрая от росы, и кругом было тихо и хорошо – над головой летали три-четыре чайки и поглядывали на Гюро и на черешенки.

– Кыш! – сказала им Гюро. – Черешни не для вас, так что не вздумайте их трогать, пока я пойду в ретираду!

Чайки что-то крикнули в ответ, однако же улетели своей дорогой, как будто поняли, что им сказала Гюро.

Потом Гюро спустилась на причал, там её уже ждал дедушка Андерсен.

– Молодец, что встала, Гюро, – сказал он. – Давай запрыгивай в лодку, Тюлинька уже села.

Гюро посмотрела на море. Главным образом, чтобы проверить, нет ли там быстроходных лодок, но ни одной не было видно. На море было тихо, и вода была совсем не такая, как днём. Море лежало гладкое. Солнце уже встало, но светило не так ярко, дома на берегу стояли как будто сонные, проснулись только птицы.

– Подумать только, Гюро, что до сих пор мы всегда в это время ещё спали и ни разу не видели такую красоту. Андерсен, правда, любит один гулять поутру.

– Вместе тоже хорошо, – сказал Андерсен. – Только я люблю поменьше с утра разговаривать, в тишине тут есть что послушать. И вообще хорошо иногда просто так посидеть и подумать.

– Угу, – кивнула Тюлинька. – Мы тоже не будем много болтать. Вон и Гюро только глядит и слушает.

– Можно, я пущу мой кораблик поплавать? – спросила Гюро.

– Пускай на здоровье, – сказал Андерсен. – Только хорошенько держи его за бечёвку и увидишь, как славно он поплывёт рядом со шлюпкой.

Кораблик шлёпнулся на воду и тихо закачался, а когда Андерсен взялся за вёсла, он весело поплыл рядом, оставляя позади тонкую бороздку, от которой расходились малюсенькие волны. Андерсен не стал далеко отгребать от берега, а доплыв до знакомого места, где хорошо клевала рыба, бросил там кошку[13]. Лодка остановилась. Можно было положить вёсла. Андерсен мог сидеть на корме и, закинув удочку, ждать, когда на неё попадётся рыба. И рыба скоро попалась, потому что было раннее утро и потому что у Андерсена была на крючке хорошая наживка. Андерсен поймал две большие рыбины и стал сматывать удочку.

– Ты больше не хочешь ловить? – удивилась Гюро.

– Нет, – сказал Андерсен. – Я вылавливаю ровно столько, сколько нам нужно, и не больше. Сегодня я взял две большие рыбы, потому что мы ждём к обеду Эрле и Бьёрна.

Он почистил рыбу и положил в ведёрко, на этом работа кончилась, и Тюлинька достала из корзинки еду. Сегодня она припасла там варёные яйца и к ним разные закуски.

И вот, когда они приступили к завтраку, Гюро увидела вчерашнюю лодку, которая их тогда чуть не опрокинула. Она на полной скорости мчалась в их сторону, но затем Гюро увидела, что лодка сбавила ход. Она почти не двигалась с места, затем свернула в сторону и обошла дедушкину шлюпку на большом расстоянии. Люди с лодки помахали и крикнули:

– Доброе утро!

Андерсен приложил руку к козырьку, а Тюлинька помахала им варёным яйцом. Дедушка с довольным видом сказал:

– Они почти что остановились и обошли нас не приближаясь. Поступили как следует.

Затем они поплыли назад к берегу. Потом Гюро стала обходить всё на прощание. Ей было немножко грустно расставаться с Тюлинькой и Андерсеном, с лодкой, и лодочным сараем, и ретирадой, и с кроватью, и с домом, с земляникой и черешней. Как хорошо было бы, если бы она могла превратиться в двух девочек! Чтобы одна Гюро осталась тут, а другая уехала бы в город. Но раздвоиться она не могла, так что приходилось уезжать с Эрле и Бьёрном. Они приехали незадолго до обеда, и Гюро была рада, что успеет показать им всё, с чем она познакомилась, а такого было немало.

За обедом Бьёрн сказал Андерсену:

– Как тут у вас хорошо! Вот бы приехать сюда да с утра отправиться с вами на рыбалку!

– Вот и выбрались бы, если сможете, как-нибудь на субботу и воскресенье, когда вернётесь из Кюлпена, – предложила Тюлинька.

– Наверное, сможем, – сказала Эрле.

Они пообедали, потом отдохнули, и Тюлинька помогла Гюро собрать вещи.

– Я буду скучать по тебе, Гюрочка, – сказала она.

Гюро попрощалась с дедушкой Андерсеном и поехала домой. На этот раз её не тошнило, хотя дорога выдалась длинная. Она сидела и смотрела в окошечко на задней дверце, и машина уносила её всё дальше и дальше от Тюлиньки и дедушки Андерсена. Это было немного печально, но зато она всё ближе и ближе подъезжала к своему дому, и это было весело.

– Гюро! – спросил Бьёрн. – Как ты там, не вывалилась?

– Не вывалилась, – бодро ответила Гюро.

Но, когда Бьёрн спросил во второй раз, он не получил ответа, потому что Гюро заснула. И ничего удивительного: ведь она встала в такую рань! Проснулась Гюро только тогда, когда машина въехала на школьный двор. Она открыла глаза и увидела дом дворника.

Гюро вошла в дверь. Ей нужно было поздороваться со всем домом. Чучела в её комнате не было. И он, и плюшевый медвежонок сидели в кухне каждый на своём стуле так, как посадила их Гюро, чтобы мама и Бьёрн не скучали без неё и без Лилле-Бьёрна.