Первый Выбор - Канира

Смерть села на траву, чувствуя внезапную усталость. Даже для существа её уровня осознание масштаба потенциальной угрозы было подавляющим.

— Но что мы можем сделать? — спросила она, подняв руки. — Если мы предупредим Михаила, он может не поверить. А если поверит, то всё равно не остановится — для него отступление равносильно предательству всего, во что он верит.

Она по очереди сжимала руки показывая, что всё не просто.

— Я знаю, — сказал Морфей, садясь рядом с ней. — И именно поэтому нам нужно действовать очень осторожно. Не предотвращать события, а направлять их в нужное русло.

— Как?

Морфей улыбнулся — редкое и тревожное зрелище. Когда повелитель снов улыбался, это обычно означало, что он придумал план, который был либо блестящим, либо безумным. Иногда — и тем, и другим одновременно.

— У нас есть преимущество, — сказал он. — Мы знаем, что кто-то использует Сусанно. А значит, мы можем использовать самого Сусанно.

— Объясни.

— Сусанно — бог, а боги, несмотря на всю свою силу, подвержены определённым слабостям. Гордость, желание доказать свою значимость, потребность в поклонении… Мы можем сыграть на этом.

Смерть нахмурилась.

— Ты хочешь манипулировать им так же, как это делает наш неизвестный противник?

— Нет, — возразил Морфей. — Я хочу дать ему информацию, которая заставит его усомниться в мотивах того, кто им управляет. Посеять семена сомнения, которые прорастут в нужный момент.

— И как ты планируешь это сделать?

Морфей встал и протянул ей руку.

— Через сны, конечно, — сказал он. — Даже боги спят. А когда спят, они попадают в мою юрисдикцию. Я могу показать Сусанно истину… или по крайней мере её часть.

Смерть взяла его руку и поднялась. Вокруг них сад начал меняться, превращаясь в нечто более подходящее для серьёзного планирования — библиотеку из книг, которые ещё не были написаны, но уже снились своим будущим авторам.

— Это рискованно, — предупредила она. — Если наш противник поймёт, что мы вмешиваемся…

— Он поймёт в любом случае, — ответил Морфей. — Рано или поздно. Вопрос только в том, успеем ли мы подготовиться к финальной конфронтации.

— А что с Михаилом? Мы просто позволим ему идти навстречу ловушке?

Морфей задумался, глядя на полки с нереализованными возможностями.

— Михаил сильнее, чем кажется, — сказал он наконец. — И умнее. Возможно, он сам поймёт, что происходит, когда окажется лицом к лицу с Сусанно. А если нет… — он пожал плечами, — у нас будет запасной план.

— Какой?

— Ты, — просто сказал он.

Смерть удивлённо подняла брови.

— Я?

— Ты единственная из нас, кого одинаково уважают и ангелы, и демоны, и боги всех пантеонов, — объяснил Морфей. — Если кто-то и может вмешаться в критический момент без эскалации конфликта, то это ты.

Смерть кивнула, понимая логику его рассуждений. Да, её нейтралитет был Абсолютен. Смерть не принимала чьих-то сторон — она просто выполняла свою функцию, забирая тех, чьё время истекло, независимо от их статуса или принадлежности. Абсолютно всех.

— Хорошо, — сказала она. — Но у меня есть условие.

— Какое?

— Если мы ошибаемся, если за всем этим действительно стоит кто-то из наших братьев или сестёр… мы должны быть готовы сделать то, что потребуется для защиты реальности. Даже если это означает противостояние одному из Бесконечных.

Морфей медленно кивнул. Они оба понимали, что означают эти слова. Война между Бесконечными была бы катастрофой, которая могла разрушить не только их вселенную, но и саму концепцию существования. Но альтернатива — позволить кому-то переписать основы реальности — была ещё хуже.

— Согласен, — сказал он. — Но надеюсь, до этого не дойдёт.

Они стояли в тишине библиотеки несуществующих книг, каждый погружённый в собственные мысли. Где-то в глубинах Ада архангел Михаил приближался к своей мятежному духу, не понимая, что является фигурой в игре, масштабы которой превосходили даже его понимание. А японский бог бури копался в древних руинах, ища крылья падшего ангела и не догадываясь, что кто-то направляет каждый его шаг.

— Время покажет, правы ли мы, — сказала наконец Смерть.

— Да, — согласился Морфей. — А пока нам остаётся только ждать и наблюдать.

Он щёлкнул пальцами, и библиотека растворилась, оставив их в саду грёз. Но теперь цветы выглядели не так ярко, а небо потемнело, словно предвещая грозу.

— Береги себя, старший братец, — сказала Смерть, готовясь исчезнуть.

— И ты тоже, Диди, — ответил Морфей. — Боюсь, нам всем ещё предстоит пройти через многое.

Смерть кивнула и растворилась в воздухе, оставив после себя только аромат полевых цветов и едва слышимый звон колокольчиков.

Морфей остался один в своём саду, глядя на место, где только что стояла сестра. В глубине души он надеялся, что их опасения окажутся беспочвенными, что за происходящим стоит просто амбициозное божество, мечтающее о большей власти. Но интуиция, оттачивавшаяся миллиардами лет существования, подсказывала ему, что истина будет гораздо страшнее их самых мрачных предположений.

И где-то в глубинах своего сознания он уже начинал готовиться к войне, которая могла стать последней во всех смыслах этого слова.

* * *

Глава 13

Восьмой круг Ада встретил меня пейзажем, который даже для этого проклятого места выглядел особенно ужасающе. Здесь не было огня или льда — здесь была боль в чистом виде. Земля подо мной представляла собой живую плоть, пульсирующую и дрожащую, а из неё торчали человеческие лица, застывшие в вечной агонии.

Тысячи. Десятки тысяч. Миллионы лиц, каждое со своей историей греха и падения. Они были вморожены в плоть земли по шею, и их глаза — те, что ещё оставались открытыми — следили за каждым моим шагом. Некоторые пытались что-то сказать, но из их ртов вырывались только сдавленные стоны и хрипы.

Я летел среди этого моря страданий с каменным лицом, не позволяя себе ни на мгновение остановиться. Не из жестокости — просто потому, что у меня была миссия, и я не мог позволить эмоциям замедлить мой путь. Каждое из этих лиц когда-то принадлежало живому человеку, каждое сделало свой выбор, и теперь расплачивалось за него. Это была справедливость в её самой суровой форме.

Мои крылья, полускрытые под плащом реальности, дрожали от напряжения. Даже для архангела находиться в глубинах Ада было испытанием. Меня ничто не давило. Но чувствовать всё это…Здесь само пространство было пропитано отчаянием, каждый вдох наполнял лёгкие эссенцией безнадёжности. Но я был Мечом Божьим,