Первый Выбор - Канира

Сусанно, думал я, продолжая свой путь между стонущими лицами. Где бы он ни был, он ответит за свои действия. Никто не имеет права на крылья моего брата.

Лица под ногами менялись — старые и молодые, мужские и женские, всех рас и национальностей. Грех не знал границ. Здесь были убийцы и воры, предатели и лжецы, те, кто продал душу за власть или золото. Я старался не смотреть на них слишком пристально, не вчитываться в истории их падений. У меня не было времени на жалость.

Но внезапно, спустя несколько сотен шагов, что-то заставило меня остановиться.

Одно лицо среди тысяч других. Молодое, женское, с чертами, которые даже в агонии сохраняли следы былой красоты. Каштановые волосы спутались и потемнели от адской грязи, но глаза… эти зелёные глаза я узнал бы среди миллионов.

— О, милая Адель, — прошептал я, опускаясь с воздуха на колени рядом с её лицом. — Как же так…

Она услышала мой голос. Веки дрогнули, и на меня посмотрели те самые глаза, которые когда-то были полны надежды и благодарности. Теперь в них был только ужас и отчаяние.

— М-Михаил? — прохрипела она, и из уголков её рта потекла тёмная жидкость. — Это… это действительно ты?

Воспоминания хлынули потоком, увлекая меня назад во времени…

* * *

Это было три недели назад. В Нью-Йорке.

Ночь окутала город своими тёмными объятиями, но для такого места, как Манхэттен, это означало лишь смену декораций. Неоновые огни, фары автомобилей, освещённые окна небоскрёбов — всё это создавало свою особую атмосферу, в которой ночь становилась просто другим видом дня.

Я шёл по Пятой авеню, наблюдая за людьми вокруг. В человеческом обличье я ничем не выделялся — высокий мужчина в дорогом тёмном костюме, с аккуратно зачёсанными назад блондинистыми волосами. Никто не мог предположить, что под этой внешностью скрывается одна из самых могущественных сил в творении.

Пришёл в Нью-Йорк не просто так. Хотел понаблюдать за людьми, понять, как изменилось человечество за последние тысячелетий. Начинал с разных мест на этой Земле. После событий последних лет, после того как границы между мирами стали более проницаемыми, я стал больше интересоваться жизнью смертных.

Люди спешили мимо меня, каждый поглощённый своими заботами и проблемами. Бизнесмены с телефонами у уха, туристы с камерами, влюблённые парочки, уличные музыканты — вся эта суета человеческого существования завораживала меня. В ней была жизнь, настоящая, пульсирующая жизнь, которой никогда не было на Небесах с совершенным порядком.

Именно тогда я и увидел её.

Адель Моррисон стояла на краю смотровой площадки Эмпайр-стейт-билдинг, глядя вниз на огни города. Даже с высоты птичьего полёта её поза выдавала внутреннее напряжение — слегка наклонённая вперёд фигура, руки, крепко сжимающие перила, взгляд, устремлённый в бездну.

Мне не нужно было читать её мысли, чтобы понять, о чём она думает. Аура отчаяния окружала её как туман, а в её душе я различал ту особую пустоту, которая предшествует самым тёмным решениям.

Я оказался за несколько шагов возле смотровой площадки и подошёл к ней, стараясь двигаться медленно и не угрожающе. Она не заметила меня до тех пор, пока я не встал рядом и не положил руки на перила.

— Красивый вид, — сказал я спокойно, глядя на огни Манхэттена.

Она резко повернулась ко мне, и я увидел лицо, которое когда-то украшало обложки модных журналов. Даже сейчас, несмотря на следы слёз и усталости, Адель оставалась поразительно красивой. Но в её зелёных глазах не было жизни — только выжженная пустота.

— Извините, я не хотел вас пугать, — добавил я, заметив, как она вздрогнула.

— Всё… всё в порядке, — ответила она дрожащим голосом. — Я просто… наслаждаюсь видом.

Ложь. Но ложь, рождённая из желания скрыть боль, а не обмануть. Такая ложь не была грехом — это была защитная реакция раненой души.

— Адель Моррисон, — сказал я, и она снова вздрогнула. — Да, я знаю, кто вы. Наследница империи Морриссонов, модель, филантроп. Ваши благотворительные вечера собирали миллионы долларов для детских больниц.

— Собирали, — горько усмехнулась она. — В прошедшем времени. Теперь у меня нет ни денег, ни репутации, ни… ни причин для существования. Простите если вы мой фанат, но времени для…

Я повернулся к ней, и наши взгляды встретились. В этот момент она увидела что-то в моих глазах — не знаю, что именно, но её поза изменилась. Плечи расправились, дыхание стало глубже.

— Расскажите мне, — сказал я просто.

И она рассказала.

История Адель была одновременно банальной и трагичной, как это часто бывает с человеческими судьбами. Родилась в богатой семье, выросла в роскоши, не зная ни в чём отказа. Красота открыла ей двери в мир моды, деньги семьи — в высшее общество. На первый взгляд у неё было всё, о чём можно мечтать.

Но материальные блага не могли заполнить духовную пустоту. Отец, поглощённый бизнесом, мать, живущая в мире светских приёмов и сплетен — никто из них не дал ей того, в чём она нуждалась больше всего: настоящей любви и понимания.

— Я пыталась найти смысл в благотворительности, — говорила она, глядя на огни внизу. — Думала, что если буду помогать другим, то найду цель для собственной жизни. Но это была просто попытка купить себе душевный покой.

Первым ударом стало банкротство семейной компании. Оказалось, что отец уже много лет скрывал финансовые проблемы, занимая деньги под залог всего имущества семьи. Когда правда вышла наружу, Морриссоны потеряли всё за считанные месяцы.

Вторым — смерть родителей в автокатастрофе. Они ехали на встречу с кредиторами, пытаясь найти способ спасти хотя бы дом. Грузовик, водитель которого заснул за рулём, раздавил их лимузин как консервную банку.

— Но самое страшное было даже не это, — прошептала Адель. — Самое страшное — это понять, что тебя никто не любил по-настоящему. Все мои друзья исчезли, как только закончились деньги. Все мужчины, которые ухаживали за мной, оказались просто охотниками за приданым. Даже благотворительные организации, с которыми я работала, больше не отвечают на мои звонки.

Она замолчала, сжимая перила так крепко, что костяшки пальцев побелели.

— Знаете, что я поняла? — сказала она, не глядя на меня. — Что всю жизнь я была просто красивой куклой в дорогом платье. Никому не был интересен мой внутренний мир, мои мысли, мои чувства. Я была всего лишь