Кинжальщики. Орден низаритов без легенд и мифов - Вольфганг Викторович Акунов

После воцарения Мухаммеда Тапара измаилиты надеялись получить некоторую передышку для перегруппировки. Хотя они не ждали ничего хорошего от перемены власти. Ибо прочно утвердившись на султанском престоле, не опасаясь более соперников, способных оспорить его власть, новый властитель сразу же поторопился с новой силой развязать борьбу с измаилитами, чтобы оградить правоверных мусульман от злодеяний этих нечестивцев.

Первой целью, избранной султаном в борьбе с низаритской заразой, была крепость Шахдиз, расположенная, как, конечно, еще помнит уважаемый читатель, близ Исфагана и хитростью захваченная измаилитами несколькими годами ранее. Исфаган был одним из постоянных очагов напряженности и мест столкновений между низаритами и суннитами-сельджуками. Мухаммед Тапар решил любой ценой вернуть Шахдиз под власть сельджуков. Узнав от своей вездесущей «пятой колонны» о твердом намерении султана напасть на их крепость, измаилиты сделали все возможное, чтобы сорвать его планы. Начало карательной экспедиции, состоявшейся в 1107 году, пришлось отложить на целых пять недель из-за распущенных измаилитскими агентами в сельджукском стане слухов и распространенных ими подметных письмах, согласно которым якобы произошло измаилитское восстание в западном Иране – Хорасане, а враждебный Тапару сельджукский султан Коньи, или Рума, Кылыч-Арслан I, чьи владения располагались в отнятой сельджуками у «византийцев» Малой Азии, и о котором еще пойдет речь на дальнейших страницах настоящего правдивого повествования, якобы захватил Багдад. Со временем сельджуки Тапара выяснили, что распущенные в их среде низаритскими лазутчиками слухи были ложными, но драгоценное время было упущено. А гарнизон Шахдиза получил дополнительное время на подготовку к осаде.

Однако тактика распространения подобных ложных слухов и подметных писем оправдывала себя лишь до момента выступления сельджукского войска в поход из Исфагана. После начала сельджукского похода султанской армии на Шахдиз, низаритам пришлось сменить тактику. Их предводителем в попавшей под удар сельджуков области был все еще Ахмад-Ахмед, сын великого даиса Абд аль-Малика ибн Атташа. Понимая всю невыгодность своего военного положения, он завязал религиозный диспут – «прю о вере», по выражению книжников Древней Руси – с суннитским духовенством. Это было отчаянной попыткой выиграть еще хотя бы немного времени, оттянуть момент неизбежного сельджукского удара по Шахдизу, чтобы посеять сомнения и внести смятение в умы врагов измаилитского движения. Ахмад ибн Атташ утверждал, что путь, избранный измаилитами был в действительности истинным праведным путем мусульманской веры, завещанным пророком Мухаммедом своим последователям. Естественно, религиозные столпы суннитского течения ислама не согласились с этим утверждением и в своем ответе постарались опровергнуть все доводы «закоренелого лжеца-еретика». Некоторое время между ними и Ахмадом шел активный обмен взаимно обличительными посланиями. Мало того, иногда «саббахиты» даже впускали в Шахдиз суннитских богословов и вели с ними устные диспуты. Пока продолжалась эта религиозная полемика, военные действия измаилитов против сельджуков становились все менее результативными. Особенно интересным представляется следующее обстоятельство. Религиозные аргументы Ахмада оказались, похоже, столь убедительными, что вызывали споры между суннитскими богословами, внося разброд и шатания в их собственные ряды. Впрочем, со временем им удалось однозначно, по всем пунктам, опровергнуть утверждения Ахмада, и военные действия, направленные на захват Шахдиза, были возобновлены.

Убедившись в крайней малочисленности своих сил по сравнению с силами сельджуков, что почти не оставляло шансов на победу «правого дела», засевшие в Шахдизе низариты вступили в переговоры об условиях его сдачи, надеясь добиться от противника предоставления им права свободного выхода из крепости. Но не только. «Саббахиты» предложили сельджукам сдать им Шахдиз в обмен на другую крепость, находящуюся на большем расстоянии от столицы султаната. Похоже, это предложение встретило некоторое понимание со стороны сельджуков, поскольку визирь султана Мухаммеда как раз в момент переговоров прислал в Шахдиз свежее продовольствие, что спасло осажденных низаритов от грозившего им голода. Тем не менее, эти попытки покончить дело миром оказались в итоге обреченными на провал. Низаритский «фидаин» совершил неудачное покушение на жизнь одного из главных сельджукских военачальников-эмиров еще до завершения переговоров, чем их окончательно сорвал. Тем не менее, в итоге была все-таки достигнута договоренность о капитуляции гарнизона и его поэтапном уходе из крепости. На первом этапе большая часть гарнизона выпускалась из крепости и уходила в Аламут, в то время как его меньшая часть оставалась в Шахдизе в качестве гарантии соблюдения сельджуками достигнутой договоренности. И лишь после получения достоверного известия о благополучном прибытии первой партии гарнизона в Аламут, продолжавшая удерживать Шахдиз вторая партия также покидала крепость, чтобы беспрепятственно уйти в «Орлиное гнездо». Таковы были условия соглашения низаритского гарнизона Шахдиза с сельджуками.

После ухода большей части гарнизона (то ли в один, то ли в два этапа) из Шахдиза, Ахмад ибн Атташ остался в крепости с меньшей частью ее защитников, дожидаясь известия о благополучном прибытии ушедших низаритов в Аламут. Когда это известие было получено, сельджукам, осаждавшим крепость, стало ясно, что низариты их попросту надули. Ахмад «и иже с ним» и не подумали сдавать Шахдиз суннитам. В свое время, оттянув своими религиозными прениями с суннитским духовенством начало похода сельджуков на Шахдиз, измаилитский комендант использовал выигранное время для укрепления оборонительных сооружений крепости. Затем, обведя сельджуков вокруг пальца, добился спасения большей части своего гарнизона. Теперь же он не желал ничего иного, кроме как биться с сельджуками насмерть. Хотя в исходе предстоящей битвы, при сложившемся, после ухода основной части гарнизона из крепости, еще большем неравенстве сил, не было никаких сомнений. Тем не менее, похоже, надежда на потустороннее, райское блаженство, уготованное всякому «шахиду» – воину-мученику за веру – удвоило силы и мужество оставшихся в Шахдизе низаритов…

Можно сказать, что крепость Шахдиз стала для измаилитских повстанцев против сельджукского господства тем же самым, чем палестинские крепости Масада и Бетар стали для иудейских повстанцев против римской власти. Сельджуки, шедшие на приступ, отражались раз за разом. Но, на беду измаилитов, в их рядах нашелся изменник. Перебежав к сельджукам, этот слабый духом измаилит указал им место, в котором стену крепости охраняли не живые воины, а облаченные в кольчуги чучела (ставшие в полном смысле слова «пугалами», ибо отпугивали осаждавших крепость сельджуков). Использование чучел (между которыми были для вящей убедительности расставлены кое-где на стенах метательные орудия, для которых в действительности недоставало прислуги) было вызвано нехваткой у Ахмада воинов для обороны всего крепостного периметра. После ухода большей части гарнизона, в ней оставалось всего восемьдесят (или даже семьдесят) защитников. Правда, семьдесят защитников под командованием Хасана ибн Саббаха когда-то успешно обороняли от сельджуков Аламут. Но тогда обстоятельства были совершенно иными… Разгадав, благодаря перебежчику, эту военную хитрость Ахмада, сельджуки пошли на приступ указанного им,