Азимут между пламенем и порчей - Павел Николаевич Корнев

Вот так и этому выродку горло вырву! Никакой внешний абрис не поможет!

К слову, о внешнем абрисе — татуировок я во время разговора не заметил. И кисти, и шея Первого оставались чистыми — затейливые узоры из-под рукавов и воротника не выползали и кожу не пятнали. С чего бы это?

Мой бывший соседушка не в форме или просто маскируется?

Я постарался припомнить и оценить производимые Первым магические искажения, и в итоге счёл их весьма и весьма незначительными. Собственно, только поэтому тот и сумел подобраться ко мне едва ли не вплотную. И сомневаюсь, что он гасил их намеренно — возмущения были хоть и слабыми, но достаточно чёткими.

Впрочем, что мне вообще известно о техниках маскировки сектантов?

Раздражённо рубанув рукой воздух, я от задуманного отказываться не пожелал, натянул пиджак, нахлобучил на голову котелок и спустился с чердака. Завтракать не стал, сразу отправился в резиденцию епископа. Пришёл слишком рано и добрых полчаса бродил по соседним кварталам, гадая, пропустят меня или завернут на входе. К счастью, проблем с караульными не возникло: как видно, отец Бедный озаботился моим включением в список посетителей, дабы по истечении месяца я смог беспрепятственно попасть к нему на приём.

Но сейчас я назвал целью визита посещение канцелярии, туда с квитком на руках и заявился. К моей несказанной радости, дежурил там монах, ставивший меня на учёт — столковаться с ним не составило никакого труда. То ли припомнил и счёл доверенным человеком отца Бедного, то ли выписки из реестра учащихся факультета тайных искусств у него запрашивали через день да каждый день — как бы то ни было, стребованные полсотни грошей на взятку не тянули и скорее уж являлись официальной платой за предоставление информации.

Первослав на факультете тайных искусств обнаружился один-единственный, и прозывался он Первослав с’Тумановки.

— Кто-то из его предков в асессоры выбился, но ни семьи, ни тем паче дома основать не сумел, — пояснил монах. — Только и есть, что родовая усадьба да наследуемое дворянство.

— Наследуемое дворянство вообще всем асессорам дают? — поинтересовался я, переписывая адрес Первослава.

— Ну да, — подтвердил монах. — Сильная кровь! Это в аспиранты почти кто угодно при известном усердии пробиться может, а здесь одного упорства уже мало.

С Холма я отправился прямиком в Чернильную округу. Пока шагал по Каштановому бульвару, мысли нет-нет да и возвращались к Вее. Так и подмывало наведаться в закусочную, дабы убедиться, что она ничегошеньки не помнит. Увы, внезапный провал в памяти мог вызвать ничуть не меньший переполох — как бы ещё обозлённые родичи не вознамерились дать делу официальный ход.

Нехорошо.

В Чернильной округе по случаю выходного дня было даже многолюдней обычного, и если одни юнцы с самого утра накачивались пивом, то другие шагали к университету. Пусть занятия сегодня и не проводились, но на носу был конец учебного года, и отстающие торопились закрыть долги.

На этом, собственно, и строился мой расчёт. Хоть преподаватели за студентами и не бегали, но клерки время от времени всё же вызывали самых злостных должников на душеспасительные беседы. Знал об этом не понаслышке: как-то раз Гродану вручили требование незамедлительно явиться на факультет тайных искусств прямо во время наших с ним занятий математикой.

Записку я написал сам, благо в книжных магазинах за невеликую плату предоставляли всё необходимое, да и с её доставкой никаких сложностей тоже не возникло. Разносили по округе такого рода послания крутившиеся у главного корпуса мальчишки — я просто подрядил на это дело одного из них.

— Доходный дом купца Зелёного на Моховой, — озвучил адрес, протягивая парнишке записку и гнутый гривенник. — Передать лично в руки Первославу с факультета тайных искусств. Не застанешь дома — найди. Оставишь кому-нибудь другому — уши оборву. — Я немного поколебался и добавил зеленоватый алтын. — Усёк?

Парнишка кивнул.

— Ясен пень!

— Топай тогда! — скомандовал я, постоял чуток и двинулся следом.

Оказаться замеченным нисколько не опасался — уж одному-единственному мальцу отвести глаза мог безо всякого труда. А ещё пригасил создаваемые ядром искажения. Теперь Первый меня не учует, если только лицом к лицу с ним не столкнёмся. По крайне мере — не должен.

Собственно, именно из опасения быть замеченным я и решил не караулить Первого у доходного дома. Я ж не шпик, который слежкой себе на жизнь зарабатывает! Либо засвечусь, либо весь день там впустую проторчу. С Сурьмой это уже проходил, и если магистра алхимии пока что выманить из особняка никакой возможности не видел, то моего бывшего соседушку обвести вокруг пальца было куда проще. Неладного он точно не заподозрит.

Приближаться к доходному дому я не рискнул и встал на углу, нисколько не сомневаясь в том, что много времени у посыльного на вручение записки не уйдёт. Так оно и вышло: мальчишка не пробыл внутри и минуты, вот только дальше он двинулся не обратно к главному корпусу университета, а поспешил дальше по улице.

С чего бы это? Неужто дома адресата не застал?

Я двинулся следом, а малец повернул раз и другой, спросил о чём-то у попавшегося навстречу прохожего и по его указке направился к распахнутым воротам обветшалого склада, откуда расходились явственные магические искажения.

На улице там курила компания молодых людей с накинутыми поверх повседневной одежды кожаными фартуками, вот одному из них посыльный мою записку и вручил.

Лицо — незнакомое. Точно не Первый!

Какого чёрта⁈

Глава 17

15–18

Мелькнула мысль, что мальчишка вопреки моему настоятельному требованию решил передать записку через третьи руки, но — нет. Молодой человек тут же ознакомился с посланием, а после зло скривился и кинул скомканную бумажку под ноги.

Более того — появившийся миг спустя в воротах бородач раздражённо на него рыкнул:

— Хватит прохлаждаться, Первослав! И треть заготовок ещё не зачарована!

— Иду!

— Идёт он! Будто не знаешь, что заказ горит!

У меня аж голова кругом пошла, даже навалился на забор. Только это не с расстройства, это слишком долго магические возмущения гасил и размазывал. Отпустил их и полегчало. Но не совсем.

Первослав — не Первый! Первый — не Первослав!

И так по кругу в ритме лихорадочного сердцебиения.

Совпадение! Всего лишь совпадение! Тут чужой личиной и не пахнет, сразу видно — совсем другой человек!

Но как же так? Первый же неспроста по моим симпатиям