Азимут между пламенем и порчей - Павел Николаевич Корнев

Так откуда взял? Как догадался?

Неужели моих новых знакомых расспросил? Но с чего бы за такую мелочь ухватился?

Я мотнул головой и постарался взглянуть на ситуацию с другой стороны. Зачем вообще понадобилось впутывать в это дело Вею? Нет, она завела меня в засаду и сковала движения, но на кой чёрт было всё так усложнять? Первый мог просто средь бела дня ко мне на улице подойти и всё ровно то же самое в лицо высказать, если вдруг побоялся бумаге столь серьёзные вещи доверить. А вместо этого натравил парочку одержимых.

На кой чёрт?

И если уж начал с позиции силы действовать, то почему сам ничего предпринять не попытался? В приюте его на поединки с асессорами водили, что такому какой-то жалкий аколит? А тут не сумел нахрапом взять и сразу назад сдал. Странно.

Странно — да, но что я вообще о нём знаю?

В приюте о своих способностях Первый особо не распространялся, рассказал лишь об умении путешествовать через астрал да ещё обмолвился о внешнем абрисе. Плюс сейчас задурил голову девчонке и пытался давить на мой разум. Довеском — слова о рыженьких.

Я тяжко вздохнул и отправился в обратный путь. Всю дорогу до главного корпуса университета пытался решить, где теперь искать этого мерзкого чернокнижника, но ничего путного на ум так и не пришло. А не сумею отыскать и придётся плясать под чужую дудку, самое меньшее — играть чужой краплёной колодой. Не хотелось бы.

Хотелось рвать и метать, вот и отправился на факультет тайных искусств, дабы поколотить ударными приказами по зачарованной стальной плите, но на крыльце повстречался Борич.

— Серый! — окликнул он меня. — На вскрытие идёшь?

Я протянул руку.

— Так седмень же сегодня! Нет занятий.

— Магистру каких-то непростых покойников церковники привезли, он всех наших в анатомическом театре собирает. Идём, интересно будет!

— Да ну! — отмахнулся я, но в голове сразу же будто щёлкнуло.

Церковники и непростые покойники!

А не Овод ли это и Огнедар?

— Борич! — окликнул я студента. — Погоди, я с тобой! — А как нагнал соученика, то спросил: — Слушай, а мной никто не интересовался?

— А что? — насторожился брюнет. — Проблемы?

Я мотнул головой.

— Да нет! Просто вроде как случайно со знакомым сослуживца встретился, а человек это дюже прилипчивый, вот и думаю: а действительно ли мы случайно пересеклись?

Борич задумался и покачал головой.

— Нет, никто о тебе не спрашивал. Не было такого.

Народу в анатомический театр набилась тьма-тьмущая: помимо слушателей курса анатомии низших демонов заявились на вскрытие будущие магистры медицины, алхимики и аспиранты с факультета тайных искусств. Даже нескольких звездочётов в пропахший смертью подвал каким-то ветром занесло. В качестве наблюдателя от церкви прибыл высокий худой священник, которого сопровождал совсем молодой ещё монах. Но этот в сторону двух тел лишний раз старался не глядеть и уткнулся в тетрадь, явно намереваясь вести протокол.

И да — угадал я всё верно. На столах и в самом деле лежали воспитанники приюта Репья. Выглядели они на редкость неприглядно, а вонью разложения от них шибало так, что кое-кому сделалось дурно. Магистру Любору — хоть бы хны. Он даже маску отложил, не желая ничего упустить.

— Причину смерти установить не представляется возможным, но, судя по состоянию поверхностных тканей, наиболее вероятна гибель при пожаре.

— Полагаете возможным вселение огненных духов или даже бесов? — немедленно уточнил священник, который хоть и зажимал нос тряпочкой, но грохаться в обморок покуда отнюдь не собирался.

— А вот сейчас и посмотрим! — Магистр принялся вскрывать грудную клетку Овода, а после внимательного изучения состояния лёгких покачал головой. — Нет, обгорело тело уже посмертно. И нет никаких следов повреждений, характерных для вселения огненных сущностей. Думаю, телами завладели приблудные духи.

— Что нетипично для погибших на пожаре! — отметил представитель церкви. — Пусть даже и погибших насильственной смертью!

Магистр Любор в ответ на это утверждение только руками развёл.

— Что касается обстоятельств упокоения, то здесь ясности существенно больше, — заявил он и указал на смятую грудину. — Некто сначала раздробил рёбра, а затем вырвал из тел потусторонние сущности. И, судя по характеру повреждений, травмы нанесли не оружием, а примитивными боевыми чарами…

Священник вмиг сделал стойку.

— Разве повреждения не оставили вырвавшиеся из плоти нечистые?

— Нет, — уверил его магистр медицины. — Расположение осколков рёбер этому противоречит. Либо тайнознатец использовал чары для того, чтобы остановить одержимых, либо костяные вместилища, пусть даже и не успевшие полностью сформироваться, достаточно надёжно запирали потусторонние сущности в теле, и потому их пришлось разрушить. В любом случае тут поработал духолов.

— Это почему ещё?

— Все известные мне чары изгнания имеют вектор, противоположный направлению на тайнознатца. В самом крайнем случае — перпендикулярный оному. Здесь же порождения астрала притянули к себе. Учитывая аналогичное состояние второго тела, о случайности говорить не приходится. Вам нужен духолов. И едва ли самоучка, больше похоже, что он обладает опытом работы с ходячими мертвецами или даже кадаврами.

Меня из-за этих слов так и подкинуло.

«Вам нужен»? Серьёзно⁈ Церковников интересует не тот, кто породил эту пакость, а избавивший от них мир тайнознатец⁈

— Хорошо, — с важным видом кивнул священник. — Но всё же, что скажете о причинах одержимости? Это самопроизвольное вселение или нечто большее?

Магистр медицины пожал плечами и велел парочке своих ассистентов избавить тела от остатков одежды. Те споро срезали лохмотья, и Любор принялся кромсать и без того уже вскрытую грудную клетку Овода. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы выломать одно из рёбер, да и распилить его получилось далеко не сразу, несмотря даже на первоклассный хирургический инструмент.

— Столь серьёзное изменение строения тел не характерно как для одержимых, так и для ходячих мертвецов, — заявил он скорее студентам, нежели священнику. — Опытный душелов никогда не пустит этот процесс на самотёк, а в случае целенаправленного воздействия на тела их трансформация занимает считанные часы, поэтому структура костей остаётся неизменной. Здесь же мы наблюдаем не только отход от нормальной формы рёбер с их одновременным утолщением, но и неоднородность внутреннего строения.

Магистр Любор сунул очищенный от мёртвой плоти обломок ребра ассистенту, тот пригляделся к спилу и пустил кость по рукам. Я брать её не стал, но отнюдь не из брезгливости, просто