Мои непридуманные рассказы - Сергей Стефанович Прядкин

столь мощного удара, в нем сорвались со своих креплений, попадали на его палубу и получили повреждения 13 зенитных ракет 9М33, полностью исключающие возможность их восстановления на технической ракетной базе и дальнейшего боевого применения. Впрочем, как и сама пусковая установка этих ракет, находившаяся внутри этого погреба. Один из свидетелей этого «зрелища», делясь впоследствии со мною своими впечатлениями, сравнил его с буреломом из зенитных ракет, раскиданных на палубе среди покореженных элементов конструкции самого погреба и пусковой установки.

Итак, загибаем пальцы в подсчете и получаем аж семь (а, может, даже восемь?) одномоментных совпадений числа 13! Не многовато ли для одного аварийного происшествия с оружием? И продолжим удивляться, когда еще узнаем, что накануне грузоподъемное устройство крана и злосчастный трос прошли полное техническое освидетельствование установленным порядком и соответствовали всем техническим нормам. Ну, вот как тут не поверить в нечистую силу и не стать после этого случая суеверным! Так что не стоило бы пренебрегать старинной морской традицией и не затевать такую ответственную работу в «черную пятницу», глядишь бы и пронесло!

Лично мне не довелось быть свидетелем этого аварийного происшествия с оружием, поскольку в то время находился на учебе в Военно-Морской академии в городе Ленинграде. Зато во время последующей службы в Управлении ракетно-артиллерийского управления Северного флота я неоднократно перечитывал акт его расследования и не переставал удивляться семикратному повторению числа 13 в этой истории. Этот своего рода уникальный исторический документ долгое время хранился в этом флотском учреждении и, в конце календарного года мы оберегали его от уничтожения и аккуратно перешивали из старого дела в новое. В назидание потомкам, так сказать. Сохранился ли он до сих пор, мне не ведомо, ведь столько с той поры воды утекло! Может быть, и сохранился, а может и прекратил свое существование в топке печи или под ножами шредера. Так что, «черная пятница» – это вам не хухры-мухры, по крайней мере, на флоте! Вот такая история, хотите, верьте, а хотите – проверьте. Если сможете, конечно.

Вместо послесловия

Возможно, кто-то из читателей скажет, мол, байка все это, моряки на них мастаки, а возможно, кто-то и всерьез задумается. А мое личное дело было лишь рассказать о произошедшем случае. Не исключаю, что кто-то и задастся вопросом: а могли ли эти ракеты в результате такого удара взорваться? Поспешу успокоить и со всей ответственностью утверждаю, что наши конструкторы предусмотрели этот вариант и конструктивно обезопасили с очень высокой степенью вероятности подобную ситуацию. Даже, если бы она могла возникнуть в пятницу 13-го числа.

Странное дежурство

Это учебное заведение нашего Военно-Морского флота известно каждому морскому офицеру, а многие и обучались в нем. Для них сразу же становится понятным, что речь идет о Военном учебно-научном центре Военно-Морского Флота «Военно-морская академия имени Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова». А в годы моей учебы в 1978-1980 г.г. у этого флотского учреждения было другое, более скромное название – Военно-морская академия имени Маршала Советского Союза А.А.Гречко. Поначалу учебы мы спрашивали своих преподавателей, мол, почему ей присвоили имя армейского военачальника, и слышали от них, что именно Андрей Антонович Гречко во времена, когда он являлся Министром обороны СССР, много сделал доброго и полезного для академии, стимулировал ее развитие, улучшил обеспечение жильем профессорско-преподавательского состава, за что они ему премного благодарны. И то, что оно названо его именем, никоим образом их не напрягало. Ну, а нас, контингента переменного состава, и тем более. Ведь мы поступили в академию, не скрою, со вполне здоровыми честолюбивыми чувствами – а иначе, в нашем понимании, зачем надо было срываться с уже обустроенного места службы и вообще в нее поступать. И нам для своей дальнейшей службы необходимо было получить соответствующие знания. При этом мы говаривали то ли в шутку, то ли в серьез по поводу того, что по окончании академии врученный нам особый нагрудный знак, именуемый в народе «поплавком» за свою ромбовидную форму, являлся еще, образно говоря, тем самым поплавком, который при определенных обстоятельствах удерживал на поверхности водоворота неприятных событий, от которых никто не застрахован на военной службе.

По времени занятия у нас начинались в 9 часов 30 минут, к которому надо было прибыть со всего огромного Ленинграда. Лично мне, как и моим соседям по одному из офицерских общежитий академии, расположенному далеко за городом по Выборгской железнодорожной ветке в поселке Песочный, вообще приходилось добираться на электричке до станции Ланской, а потом еще минут двадцать на городском транспорте. К слову, вынужденное шесть раз в неделю полуторачасовое препровождение времени в электричке предоставило мне возможность перечитать массу художественной литературы, чего не смог бы сделать при других обстоятельствах. Как и в подавляющем большинстве военных учреждений, в здание академии мы и профессорско-преподавательский состав заходили не через главный, а, как в нашем случае, через боковой вход со стороны Кировского проспекта (ныне улица Академика Крылова), одновременно являвшимся и контрольно-пропускным пунктом (КПП) учебного заведения. А на КПП довольно часто нас встречал не терпящий никаких компромиссов помощник начальника строевого отдела в воинском звании майора, фамилию которого никто из нас не помнил, но зато за его спиной все звали «Третьяком», который придирался к нам буквально по всяким неуставным пустякам с последующим докладом командованию, очевидно, испытывая некое удовольствие от того, что измывался над будущими флотскими военачальниками. «Сегодня в воротах стоит «Третьяк» и так просто шайбой мимо него не проскочишь», иногда шутили мы, если кого-нибудь из нас он «прихватывал»

Главный же вход в здание академии, разумеется, предназначался только для высшего командования академией, хотя за время учебы никто из нас не преминул возможностью оставить себе фото на память о годах учебы именно у главного входа и непременно на фоне фасадной таблички учреждения.

Фото на память у главного входа в здание Военно-Морской академии. Слева направо: В.Ю.Дубынин, И.Д.Моисеенко, С.С.Прядкин, А.И.Карлов, В.К.Солодухин. Группа 221-ЗА, Ленинград, 1979 год

Станции метро «Черная речка» тогда еще не существовало, добирались до академии из разных районов города кто как мог, и интересно было наблюдать, как из многочисленных ручейков, спешащих на занятия слушателей и преподавателей, у КПП образовывалась большая толпа морских офицеров в различных воинских званиях. И, практически каждый рабочий день, в это же самое время мимо нас на огромной скорости буквально пролетал небольшой кортеж из двух машин с Первым секретарем Ленинградского обкома КПСС Григорием Васильевичем Романовым. Он спешил со своей