Мои непридуманные рассказы - Сергей Стефанович Прядкин

Осталось дело совсем за немногим: проверить выход бойка т. н. стреляющего приспособления для правильного накола капсюльной втулки унитарного патрона с помощью специального шаблона на всех четырех орудиях обеих артустановок. Важность этой проверки заключалась в том, что правильность накола существенно снижала вероятность возникновения осечек на стрельбе, что влечет за собой ее остановку и уже предполагает несколько совершенно обязательных и неукоснительно выполняемых процедур и, в итоге, приводит к срыву всего боевого упражнения. А особенность этой проверки требовала извлечение из казенной части орудия клина – главного элемента затвора казенной части, который представляет собой конструкцию из орудийной стали в форме четырехгранной призмы весом, навскидку, примерно в двадцать – двадцать пять килограмм с полуцилиндрической выемкой в верхней части под подаваемый в камору ствола унитарный патрон и экстрактируемую после выстрела стреляную гильзу. В силу ответственности работы, ею руководил и проводил замеры лично Модестов. На трех орудиях работа была уже завершена, а на последнем, правом орудии первой (верхней) артустановки проверенный и подготовленный к установке на свое место, тускло поблескивающий тонким слоем свежей смазки, клин лежал на расстеленном куске парусины рядом с правой дверцей башни артустановки. И надо же было такому случиться, что кто-то из командования корабля «сдернул» командира батареи с работы по каким-то невероятно срочным в их понимании делам. За давностью лет уже забылось, кто именно это был, но наиболее вероятно им являлся или старший помощник командира корабля капитан 3 ранга А.К.Ильин, вероятно увидевший какое-нибудь микромизерное пятнышко ржавчины на одной из цепочек леерного ограждения на юте, который являлся заведованием артиллерийской батареи. А возможно, это был заместитель командира корабля по политической части капитан 3 ранга А.И.Иваненко, потребовавший срочно представить конспект с рекомендованными к изучению первоисточниками классиков марксизма-ленинизма в системе марксистско-ленинской подготовки, которую мы между собой иначе, как «политмарсосом», не называли. Так или иначе, но они оба никогда не церемонились с нами, корабельными офицерами, загруженными до отказа заботами по кругу своих должностных обязанностей, и всегда ставили на первое место, прежде всего, свои служебные дела. Поэтому, оставив одного из своих подчиненных комендора матроса Данилова возле клина, Модестов убыл по вызову начальника.

Как известно, на флоте существует поговорка: «Бойся моряка с отверткой, кистью и пищевым бачком. Ибо, к примеру, по своей инициативе, он или разрегулирует в техническом средстве своего заведования какой-либо очень важный технический параметр, над выставкой которого «бились» лучшие специалисты. Или, по простоте душевной, закрасит то, чего закрашивать никак нельзя, а надо аккуратно смазать поверхность соответствующей смазкой. Или же использует совершенно непригодную для этих целей краску, когда, к примеру, радиопрозрачные поверхности антенных устройств радиотехнических средств закрасит хлорвиниловой краской, предназначенной для покраски корпуса корабля. Ну, а уж про пищевой бачок – так это часть поговорки относится к тем временам, когда на кораблях еще не было столовых личного состава и т. н. бачковые получали для приема пищи ее содержимое в бачках на камбузе и бегом спешили разнести их по своим кубрикам, где с нетерпением ждали изголодавшиеся в силу своих молодых организмов их товарищи по службе. Как бы там ни было, зачастую инициатива по незнанию или неумению предвидеть последствия своих действий, как и в любом деле, приводит к плачевным последствиям, но на корабле они только усугубляются. И, ясное дело, это выражение очень широкого спектра понимания и имеет отношение к любому предмету или объекту на корабле, если он, порой, попадает в руки незадачливого моряка. Поэтому, в силу этого словесного отступления, вернусь к своему рассказу. Оставшись один возле артустановки, комендор матрос Данилов взял, и проявил эту самую инициативу, решив самостоятельно установить клин в казенную часть ствола, для чего его надо поднять метра на полтора и переместить внутрь башни через ее правую дверь и уже внутри ее установить на свое место. Да вот незадача: сам клин очень тяжелый, не удобный в руках и скользкий от смазки. А проделать эту операцию надо так, чтобы при этом не испачкать в этой смазке свое форменное обмундирование, будь то шинель, бушлат или рабочее платье. Одному такая работа явно не по плечу. Поэтому, обычно эту операцию производили вдвоем. Но на этот раз у Данилова помощников не оказалось. Похоже, они разбрелись на перекур, пользуясь вынужденным отсутствием командира батареи. С огромным напряжением сил он поднял клин, поставил его на комингс двери, решил собраться силами и немного передохнуть, а затем продвинуть его внутрь башни. Но, поскольку положение клина на опоре оказалось несбалансированным, он вывалился наружу, упал сначала на палубу полубака, проскочил под леерным ограждением кормовее башни, грохнулся на ют, спружинив от палубы юта, пару раз подпрыгнул, и, по какой-то замысловатой траектории и каким-то немыслимым образом, проскочив мимо заваленного и ставшего на его пути забортного рабочего трапа, бултыхнулся в воду. А еще, испугал до полусмерти своим грохотом нашего корабельного доктора капитана м/с Лешу Иванова, который, спрятавшись подальше от глаз грозного корабельного начальства (время то рабочее!), притулился под левым наклонным трапом, что между шкафутом и ютом, и занимался своим любимым делом – ловил на поддев треску снастью, представляющую собой кусок залитой свинцом блестящей купроникелевой трубки с большим «голым» тройником на конце на длинной толстой леске.

По фото можно представить, по какой замысловатой траектории перемещался в пространстве клин, чтобы от правой двери верхней артустановки угодить в воду.

Когда потом спрашивали матроса Данилова, что его сподвигнуло на такое самостоятельное и «инициативное» действие, он объяснить так и не смог, кроме, как лепетал в свое оправдание, мол, «хотел, как лучше» А еще мне почти дословно запомнилась фраза из объяснительной записки капитана м/с А.Иванова в материалах расследования этого происшествия: «…Я стоял под левым трапом и ловил рыбу. Вдруг мимо меня проскакала какая-то железяка. Она упала в воду». Где ключевым было слово «железяка». Для него-то, возможно и железяка, а для артустановки – это все же клин. В общем, и смех, и грех: «черное дело» комендором матросом Даниловым сделано, клин оказался на дне Кольского залива, а пушка без клина – это уже и не пушка вовсе, потому что больше не выстрелит!

Предложение найти и поднять клин с помощью водолазов, было отвергнуто довольно быстро: глубина примерно 70 метров и шансы найти его на такой глубине в илистом дне были равны нулю. Еще один вариант – попытаться нащупать клин с помощью мощного магнетрона, подвязанного к прочному