Мои непридуманные рассказы - Сергей Стефанович Прядкин

отличным результатом, и несколько моряков срочной службы, в том числе из других боевых частей и по другим военным специальностям поощрялись краткосрочным отпуском с выездом на родину, ведь стреляет, как известно, не только боевой расчет ЗРК, но и весь корабль. А матрос Мамайсур, который отлично справился на стрельбе со своей обязанностью, от которой в прямой зависимости явился и весь ее успех, оставался без такого поощрения и, в лучшем случае, ему только снимали очередное ранее наложенное взыскание.

Время шло, и шел срок его службы. И стало матросу Мамайсуру от такой корабельной житухи тоскливо, и понял он, что отпуск на родину ему накрылся медным тазом и в дальнейшем уже никак «не светит». Но, ведь, съездить-то на родину на побывку, ой как, хочется! И тогда решил он подойти к делу с другого края и заработать ее иным способом.

Для моряков крысы на корабле – привычное дело. Они, считай, второй экипаж корабля, на котором мест для их обитания хоть отбавляй: множество вентиляционных отделений, различных выгородок, кабельных трасс, вентиляционных воздуховодов и еще, только им известных, закутков. Нужно отметить, что, лично по моему восприятию, на СКР «Жаркий» из всех кораблей соединения крыс было почему-то больше всех. И, хотя корабельный доктор капитан м/с Венгеров периодически устраивал им тотальную травлю, по научному называемую дератизацией, после которой воздух во внутренних помещениях корабля с месяц, пока его полностью не выдувал свежий морской ветер, был, откровенно говоря, «не очень». И уж точно не для посещения корабля какой-нибудь шефской делегацией, в состав которых обязательно входили активистки-общественницы. Несмотря не то, что на швартовных концах были установлены карантинные круги, все равно, то ли по сходне мимо зазевавшегося командира вахтенного поста на юте, то ли с загружаемыми на корабль продуктами, или еще, только крысам известным способом, но через некоторое время эти хвостатые серые твари вновь стремительно размножались, и на корабле был опять сформирован «второй экипаж» из этих прожорливых и умных зверьков. Любили они этот корабль! Помнится, ветераны корабля из первого экипажа объяснили мне этот феномен, что «крысиная любовь» у них с тех пор, когда корабль еще в период государственных испытаний одно время был пришвартован в Кронштадте к легендарному Краснознаменному крейсеру «Киров» еще довоенной постройки, который уже списали с флота и начали разделывать прямо у пирса. А, как известно, первыми с гибнувшего корабля бегут именно крысы, вот они, возможно именно по этой причине, успешно и перебрались по швартовным концам на совершенно новый корабль. Мне, как офицеру штаба соединения, частенько приходилось проверять несение службы в ночное время на этом корабле. Идешь, иной раз, по едва освещенному дежурными светильниками центральному коридору, а сверху перед тобой с какой-нибудь кабельной трассы или воздуховода корабельной вентиляции свисает длинный крысиный хвост. Брррр!

Как и на других кораблях, для моряков СКР «Жаркий» существовало, когда-то и кем-то установленное правило, что за поимку пятидесяти крыс, моряку предоставлялся краткосрочный отпуск с выездом на родину. Хотя, откровенно, таких случаев, чтобы кто-либо по этой причине поехал, мне не известно. А способы охоты на крыс, которые устраивали моряки, были весьма просты: кто-то ставил силки на крысиных маршрутах передвижения, кто-то дежурил в ночное время с черенком от швабры, или снегоуборочной лопаты. И, после удачной охоты, корабельному доктору предъявлялось вещественное доказательство уничтожения хвостатой злодейки, а он, в свою очередь, вел индивидуальный учет в специальном журнале. Сказывали, что на каком-то корабле, где крыс, по мнению моряков, было мало, доктору предъявляли только отрубленный хвост, а саму крысу отпускали для дальнейшего размножения. Впрочем, баек на флоте и даже целых трактатов на эту крысиную тему ходит бессчетное количество, но, вообще-то, мой рассказ-то совсем о другом.

Вдохновленный подобной информацией, матрос Мамайсур решил попытать счастья на крысином поприще и, таким образом, заработать себе право на побывку на родину. Свое дело он поставил на самом высоком уровне, решив добывать крыс не каким-то там примитивным способом, а из огнестрельного оружия. Для этого им была разработана целая операция, которую он и воплотил на деле. Достать у дружков из электромеханической боевой части металлическую трубку внушительного, на мой «выпуклый военно-морской глаз» примерно 16 калибра (охотничий калибр, между прочим), а у моряков из службы снабжения пару-тройку досок от ящика из-под консервов, и тайно изготовить из них внушительных размеров самопал, его еще называют поджогом, внешне напоминавший старинный однозарядный пистолет, какие мы, помнится, делали севастопольскими пацанами в свои юные годы, не составило для него большого труда. Нарубить гвоздей в качестве убойных элементов тоже. А, вот, в качестве заряда матрос Мамайсур «гениально» додумался ни до чего иного, как использовать накрошенный с помощью напильника порох шашки реактивного двигателя 82-мм турбореактивного снаряда пассивных помех ТСП-60 текущего довольствия комплекса РЭБ ПК-16, который хранился в опечатанной мастичной печатью укупорке в виде деревянного ящика от артиллерийских выстрелов в одном из артиллерийских погребов корабля. У кого-то может возникнуть весьма справедливый вопрос: а как же должностные лица не заметили, что слепок от печати на укупорке нарушен. Ответ: легко! Потому что знают моряки, как незаметно вскрыть какой-то ящик, или, к примеру, дверь в кладовую сухой провизии без повреждения слепка, если он налеплен на стенку этого ящика, как это и было в нашем случае, или переборку. Берется углекислотный огнетушитель, и его раструб направляется на слепок. Пшикнул разок, и он от очень низкой отрицательной температуры тут же превращается в камень. Потом поддел его чем-либо острым, к примеру, лезвием от безопасной бритвы, он и отскочил. А после своего «черного» дела пристроил этот слепок на место, он оттаял и остался целехоньким.

Наконец, по завершению всех подготовительных «организационных» и технических мероприятий настал один прекрасный день, а точнее, ночь, когда все было готово для начала охоты матроса Мамайсура на корабельных крыс, и он вышел на дело. Страшный грохот, разнесшийся эхом по коридорам затихшего на ночь корабля, заставил повскакивать со своих коек не только моряков в кормовых кубриках, но и офицеров и мичманов в своих носовых каютах. Прибежавшие на шум застали растерянного матроса Мамайсура с самопалом в руках в клубах белесого порохового дыма. По правде, уже и не помню, убил он крысу или не убил, да это и не столь важно.

На следующее утро командир бригады капитан 1 ранга Николай Нилович Трошнев, о таких говорят, как о настоящем морском волке, внушительного телосложения и с волевыми чертами во всем своем облике, пришел на утренний доклад в кают-компанию одного из кораблей соединения с этим злополучным самопалом, держа его