Мои непридуманные рассказы - Сергей Стефанович Прядкин

На эту тему был бы грех не вспомнить одну забавную историю, которая когда-то случилась со мной в Феодосии. Примерно через десять лет после описываемых событий, я, уже служа в должности начальника военного представительства крупного оборонного предприятия, принимал участие в работе комиссии ВМФ по полигонным испытаниям новейшей модификации зенитных управляемых ракет ЗРК «Оса-М». И вот, находясь в вестибюле здания штаба Керченско-Феодосийской ВМБ в ожидании начала служебного совещания по нашей работе, мое внимание привлекла довольно большая и исполненная с высоким художественным мастерством картина, на которой было изображено выполнение практической артиллерийской стрельбы крейсером типа «Свердлов» по артиллерийскому щиту, буксируемому морским буксиром. Стрельба, как стрельба, но на картине был изображен существенный нюанс – корабль шел курсом вправо и стрелял на левый борт, при этом буксировщик шел относительно стреляющего корабля таким же параллельным курсом. Таким образом, если в реальности представить подобное взаимное расположение стреляющего корабля и буксировщика, то риск попаданий снарядов в последний при недолетных падениях снарядов на рикошетах весьма велик. «Ничего себе!», еще подумал я! Сколько раз мимо этой картины проходили флотские военачальники самых разных рангов, включая самых высоких в нашем Флоте, неужели никто не обратил внимания на столь грубое нарушение мер безопасности? Хотя, надо полагать, на картину, безусловно, обращали внимание. Очевидно, в том смысле, что на ней изображен крейсер, выполняющий практическую артиллерийскую стрельбу по морской цели. Орудия его развернуты на левый борт, на фок-мачте флаг «Наш» (полотнище красного цвета, означающее, что корабль выполняет артиллерийскую стрельбу), как и положено, поднят «до места», а всматриваться в какую сторону идет буксир, едва видимый на горизонте, так не царское же это дело! А я, полагаю, обратил внимание, от скуки и еще потому, что за несколько лет военпредовской службы, у меня, очевидно, уже профессионально выработалась въедливость к деталям, да и память корабельной службы о таких боевых упражнениях все никак «не отпускает», уж лишком, бывало, зашкаливало моральное напряжение. Я был настолько ошарашен своим «открытием», что не удержался, и рассказал об этом председателю нашей комиссии контр-адмиралу Борису Петровичу Р., очень уважаемому среди офицеров ракетно-артиллерийского профиля своей службы всего нашего Военно-Морского флота. Будучи специалистом по комплексам баллистических ракет стратегических подводных лодок, он очень внимательно выслушал меня и мои пояснения, и коротко резюмировал: «Заменим!». Каково же было мое удивление, когда еще через один десяток лет, уже находясь в запасе и работая на том же предприятии по вольному найму, опять оказавшись в составе комиссии ВМФ по полигонным испытаниям, на этот раз изделий «Саман» – доработанного варианта зенитной ракеты ЗРК «Оса-М» под ракету-мишень, вновь увидел все ту же картину все с тем же грубым нарушением мер безопасности артиллерийской стрельбы по морской цели. Уверен, что она и по-прежнему висит на том же самом месте. Наверно, все потому, что эта красивая картина написана на флотскую тему, а все остальное – мелочи.

Но вернусь к своему повествованию. Итак, сторожевые корабли «Резвый» и «Ленинградский Комсомолец» прибыли в полигон боевой подготовки для выполнения практической артиллерийской стрельбы по морской цели с выносом по целику. Не скрою, что опасений за ее срыв лично у меня было более чем достаточно. Прежде всего, в нестабильной работе 100-мм артустановок АК-100 во время стрельбы, которые, случалось, выходили из строя в самый неподходящий момент выполнения боевого упражнения. Особенно на «Резвом», поскольку на нем были установлены первые комплекты артустановок, и, прежде, чем Флот согласился, заметим, с большим перечнем оговорок, принять их на вооружение, промышленность их еще долго доводила на этом корабле. Безусловно, эти корабельные артустановки были прорывными в развитии отечественной артиллерии среднего калибра. Внешне впечатляющие своей грозной мощью, обладая большим могуществом по сравнению с мировыми аналогами, полностью автоматизированные с высокой скорострельностью и с полностью готовым к выстрелу всего боекомплекта, они, без всякого сомнения, существенно повышали боевые возможности сторожевых кораблей этого класса. Но, одновременно при этом, лично меня не покидало такое ощущение, что в их конструкции присутствует какая-то «червоточина», если так можно выразиться.

Артустановки АК-100 на СКР «Резвый». Фото из интернета.

На стрельбе никогда не было уверенности, что все отпущенное по правилам артиллерийской службы на практическую стрельбу снаряды будут израсходованы. Проклятая горящая красная лампочка «Нет исходного» на местном пульте управления артустановкой, сигнализирующая о том, что она не готова к выстрелу, наверно, так и будет светиться в моей памяти навсегда. И, если она загоралась, вся эта артиллерийская мощь одномоментно превращалась в немощь. Примечательно, что некоторым высокопоставленным флотским военачальникам за разработку и принятие на вооружение кораблей этих артустановок были присуждены государственные премии. А как же? Без этого у нас на флоте никак! Все наши стенания по этому поводу молча воспринимались нашим командованием. От моих докладов они морщились, как от зубной боли, но в душе относились с пониманием, после чего давали мне неизменное по форме и содержанию приказание: «Идите и работайте!» Зато политработники, эти главные радетели, каковыми они себя считали, технической исправности вооружения и технических средств на кораблях соединения, видели в недопустимо часто возникающих неисправностях в артустановках результат нашего нежелания заниматься своей матчастью надлежащим образом и безответственного к нему отношения. Хотя, на самом деле, это было совершенно не так. С теплыми чувствами вспоминаю командиров батарей универсального калибра сторожевых кораблей «Громкий» и «Бессменный» Василия Качалова и Алексея Доронина, которые с полной самоотдачей буквально лелеяли свое заведование, чтобы оно всегда было встрою, и никогда не подводило. Вспомнилось, как-то раз, я, провозившись на одной из неисправных артустановок АК-100, опоздал к столу на обед в кают-компанию, что, вообще-то, было не принято и носило оттенок дурного тона. Но, коль уж так получилось, испросив добро к столу и пожелав всем присутствующих приятного аппетита, занял свое штатное место за обеденным столом. А мой сосед по столу, так потихонечку, и спрашивает, мол, почему опоздал? А я в ответ только хмыкнул и безнадежно махнул рукой. Буквально на следующий день я был вызван «на ковер» к начальнику политотдела капитану 1 ранга В.Н.Кулешову, который в лоб задал мне вопрос: «… Вы что, не верите в силу нашего оружия?». «Настучал кто-то из политработников, проявил бдительность и увидел, так сказать, инакомыслие, в моем безнадежном жесте» – пронеслось у меня в голове. Пришлось, как говорится, «выложить на лопате», конкретно и в деталях, что, к примеру, шпонка параллелограмма перегружателя на линию подачи постоянно срезается, что стопора тормоза отката почти на всех артустановках уже отломаны и держатся на сварке