Томек на Аляске - Мацей Дудзяк

канонерка, извергавшая огонь из пяти корабельных орудий и вставшая почти перпендикулярно русскому судну. Над военным кораблем развевался звездный флаг американской армии. Попав под перекрестный огонь и безжалостно скашиваемые очередными залпами и взрывами, почти все беглецы одновременно подняли руки в знак сдачи.

То тут, то там еще раздавались одиночные выстрелы, но Новицкий, не дожидаясь исхода схватки, вихрем вылетел из бастиона и в несколько прыжков достиг Томека, лежавшего в расползающейся луже крови. Кто-то другой подскочил с другой стороны и освободил Красного Орла, который, хоть и был сильно помят, отделался почти без единой царапины.

— Милый мой мальчик! Томек! — рыдал Новицкий. — Очнись! Очнись, братец!

Немое кольцо защитников форта окружило лежащего Томека. В воздухе летали огненные ошметки догоравших ворот. Снова пошел дождь. Вдруг сквозь толпу протиснулась хрупкая фигура.

— Томми, Томми! Дорогой! — воскликнула Салли, появившись невесть откуда. — Ты не можешь здесь умереть! Ты же мне обещал! Томми! — Девушка упала на колени, сжимая руку мужа. — Очнись! Прошу! Нет, не сейчас! Ты не можешь так с нами поступить! Не здесь! Ты же станешь отцом!

Что-то дрогнуло под веком Томека. Мышцы лица едва заметно шевельнулись. Он с усилием приоткрыл один глаз.

— Салли, лю…бимая, — с огромным трудом прошептал он по слогам. — Ты же… должна была… остаться… в ла…гере…

— Я не выдержала! Не смогла! — говорила она сквозь слезы. — Вместе с женой Кимуксунка мы пошли к побережью, где наткнулись на корабль под командованием лейтенанта Уиллиса. Я рассказала ему всю историю. Плывя вдоль берега, мы наткнулись на это место и на битву. Томми, теперь ты ведь не умрешь, правда? Ты наверняка будешь прекрасным отцом нашей дочке, сыну, может, близнецам, правда?

Салли выпаливала потоки слов, но Томек прервал ее, моргнув.

— Что ты ска… зала? Кем я… стану?

— Да, да, Томми! Все сходится! Эта тошнота, это дурное самочувствие! Все сходится! Я беременна, дорогой мой!

— Ну, братец! Так поднимайся живо и едем домой! — сквозь слезы рявкнул Новицкий.

— Отцом… Я буду отцом, — прошептал Томек, и голова его снова упала на грудь.

Кимуксунк, стоявший у раненого, без слов отодвинул Салли и склонился над Вильмовским. Мгновение он слушал его поверхностное дыхание, после чего коротко изрек:

— Жив, но злой дух хочет высосать из него последние силы. Пуля застряла глубоко внутри. Нужно действовать немедленно.

Новицкий быстро оправился от отчаяния.

— Ну же, перенесем его в бастион! — скомандовал он.

Через некоторое время он вышел. Лицо его было бледным, почти прозрачным. Сжатые губы дрожали, он выглядел подавленным, словно тяжелобольной.

— Что теперь будет? — спросила Салли, ища хоть тень надежды в лице боцмана.

Изнутри бастиона донеслось пронзительно высокое и гортанное пение. Они узнали голос навахо.

— Нам велено молиться. Так сказал Кимуксунк, — глухо ответил Новицкий. — Лучше всего каждому своему богу…

На Алеутских островах

Если в жизни и бывают мгновения, когда мир замирает, то для Новицкого и Салли такое мгновение настало именно сейчас.

Дождь утихал, и капли, не долетая до земли, превращались во влажную дымку. Пение Красного Орла давно смолкло. Тянувшиеся минуты растворялись в долгих часах ожидания. Новицкий молчал: после нескольких попыток сложить хоть какие-то вразумительные фразы он решил, что слова в такой ситуации только мешают.

К счастью, в команде лейтенанта Деклана Уиллиса, командовавшего канонеркой, был врач, Дэн Глауэр. С помощью Кимуксунка ему удалось извлечь пулю, засевшую довольно глубоко под последним левым ребром Томека. Раненый потерял очень много крови, рана могла вскоре воспалиться, а вероятность заражения в таких условиях была почти стопроцентной. Поэтому доктор рекомендовал немедленно перевезти его в ближайший госпиталь на острове Кадьяк, как только состояние Вильмовского улучшится настолько, что морское путешествие не будет угрожать его жизни. В одной из комнат на втором этаже бастиона, превращенной во временную палату, у постели бредящего Томека по очереди дежурили Новицкий, Салли, Красный Орёл и молодой военный врач Дэн Глауэр. Они сменялись каждые два часа, уходя отдохнуть в самую большую комнату, служившую ранее кабаком.

За одним из столов сидели Джек Нильсен, лейтенант Уиллис и боцман Новицкий.

— Должен признать, если бы не ваша помощь, банда этого негодяя Блэка, а точнее, Черного, и дальше оставалась бы серьезной проблемой не только для штата, но, вероятно, и для федерального правительства, — лейтенант Деклан Уиллис удобно расположился за столом и закурил.

— Не может быть! — с недоверием бросил Джек.

— Именно так! Мы уже давно получали тревожные донесения не только о бесследно исчезающих в глубине Аляски исследовательских и поисковых экспедициях, но, что важнее всего, — тайные депеши от наших агентов при дворе Николая II, — объяснял Уиллис.

— Царя Николая II?! — Новицкий был несколько удивлен.

— Вот именно. Дело в том, что несколько лет назад в России при поддержке самого царя зародилось движение под названием «Чёрная Сотня»[137]. Это организация, направленная против всех, кто желает каких-либо перемен в России, в особенности против евреев и противников монархии.

— Что вы говорите, лейтенант?! Вы думаете, банда Черного может иметь с ними что-то общее? — допытывался Новицкий.

— Не просто думаю — мы знаем это наверняка. Круги, близкие к Николаю II, втихую поддерживали — финансово и материально — многие начинания, направленные на возрождение былого величия Российской империи. Особенно после проигранной несколько лет назад войны с Японией[138], при царском дворе зазвучали многочисленные голоса, призывающие пересмотреть, а тем самым и оспорить, продажу Аляски, состоявшуюся почти полвека назад, — рассказывал лейтенант. — Вы знаете, кем был тот гигант, что пал в бою с вами?

Все дружно покачали головами.

— Это Иван Фёдорович Красов. Капитан царской армии, откомандированный Охранкой[139] для ведения диверсионной деятельности и обучения новобранцев на территории Аляски, — объяснил Уиллис.

— Кое-что я знаю об этой тайной полиции. Ведь именно от нее мне пришлось бежать из Польши! — с грустью покачал головой Новицкий.

— Кажется, я тоже начинаю все понимать, — отозвался Джек Нильсен. — Вся эта история о возрождении величия Русско-американской компании идеально подходила для того, чтобы привлечь в ряды банды всякий сброд.

— Скорее всего, так, — признал лейтенант. — Хотя всей правды мы, конечно, никогда не узнаем. Черный и Красов унесли ее с собой на тот свет, а те, кто выжил, мало что знают.

— Постойте,