Томек на Аляске - Мацей Дудзяк

Через мгновение подбежали Большая-Вода с Новицким и остальные воины.

— Как же я рад снова видеть тебя целым и невредимым! — выпалил моряк, пыхтя от натуги.

— Я тебя тоже, Тадек, но это еще не конец! Нужно обыскать здание за зданием, начиная с самого большого. Идем! — скомандовал Томек.

Оставив для прикрытия двух тлинкитов на сторожевой башне, они с оружием наготове двинулись к внушительному, по меркам северного форта, зданию. Уже издали оттуда доносились пьяные выкрики — там, без сомнения, располагался единственный в поселении кабак. Предчувствие их не обмануло. Заглянув в небольшие застекленные окна, они увидели нескольких мужчин, поднимавших тосты перед портретом царя. Другая группа гуляк нагло лапала молодых женщин, которые, судя по всему, были индианками и вырывались из их похотливых рук.

Большая-Вода наклонился к уху Томека.

— Это моя дочь, Белый-Снег! — взволнованно прошептал он, указывая на молодую девушку, отбивавшуюся от пьяных ухаживаний низкорослого мужчины.

— К черту эту мышиную возню! — внезапно рявкнул Новицкий. Могучим пинком он распахнул дверь, держа палец на спуске. — Всем руки вверх! — кричал по-русски разъяренный моряк.

Вильмовский успел заметить, как один из бородачей попытался схватить оружие, лежавшее прямо перед ним на столе, но в тот же миг перед его носом просвистел томагавк и вонзился в лоб на уровне бровей. Из расколотого черепа хлынула кровь.

Прозвучало несколько предупредительных выстрелов. Через мгновение все уже стояли с поднятыми руками.

— Вы кто? — пролепетал один из бородачей, глядя исподлобья.

— Рука правосудия, скотина! — процедил Новицкий сквозь сжатые зубы, и его огромный кулак врезался в рожу говорившего.

Томек, который по примеру отца обычно не одобрял агрессии, на этот раз даже не шелохнулся. Он быстро пересчитал стоявших у стены русских. Их было восемь, значит, не хватало как минимум пятерых.

— Тадек, возьми несколько человек и обыщите дом за домом, комнату за комнатой. Мы должны быть уверены, что никто не доставит нам хлопот, — приказал он другу.

— Есть, братец! — Капитан отдал честь и скрылся за дверью с несколькими воинами.

Белый-Снег упала в объятия Большой-Воды. Некоторое время она рыдала от счастья.

— Пусть мой брат спросит, знает ли она, где остальные, — спокойным голосом произнес Томек.

— Я могу ответить сама. Они там! — неожиданно ответила девушка на беглом английском, указывая на простую дверь в стене, которая, как выяснилось через мгновение, вела в подвал.

Томек, Красный Орёл и Большая-Вода, освещая себе путь факелами, спустились вниз. Подвал, превращенный в тюрьму, состоял из трех отдельных помещений. В первом, самом большом, они нашли похищенных несколько дней назад молодых тлинкиток и двух инуиток. В следующих комнатах было навалено множество всякого товара, наспех запиханного в ящики. В третьей камере сидел всего один узник. Длинные темные волосы, в беспорядке спадавшие на плечи, скрывали лицо, с которого смотрели потухшие глаза. Щеки его ввалились.

— Прошу, не делайте мне больше больно… — молил изможденный мужчина. — Прошу! Я уже все вам сказал… Прошу…

— Мы не собираемся причинять тебе вреда, — успокаивающим тоном сказал Томек. — Мы пришли на помощь. Вы Гилл, Нил Гилл? Верно?

— Нил Гилл был убит на моих глазах. Я Джек Нильсен, — на одном дыхании ответил мужчина.

— Вы свободны и… и давайте наконец выберемся из этой норы! — распорядился Томек.

Наверху их уже ждал Новицкий, который к тем восьмерым, что стояли у стены, привел еще шестерых мужчин, находившихся в сильном подпитии.

— А вот и пропажа нашлась! — с улыбкой сказал моряк. — А теперь все до единого — марш в подвал.

Под злобное бормотание, но без особого сопротивления, весь гарнизон форта послушно спустился вниз.

Джек Нильсен долго щурился от яркого света, а когда глаза привыкли, попросил воды. Одна из освобожденных тлинкиток тут же подала ему наскоро приготовленную еду и кувшин с водой. Он ел жадно, запивая большими глотками. Вода, которую он поспешно хватал, стекала по его длинной, местами седеющей бороде. Вскоре его глаза обрели нормальный размер, а пальцы стали все медленнее отрывать небольшие куски холодного жаркого.

— Пусть мой брат проверит посты и пошлет кого-нибудь за Кимуксунком, — сказал Томек, обращаясь к Большой-Воде. — И обязательно пусть один из воинов отправится на побережье. На всякий случай.

Индеец без слов скрылся снаружи.

— Вы уже можете говорить? — спросил Томек Джека.

— Кто вы? — ответил тот вопросом на вопрос.

Томек вкратце представил всех участников спасательной экспедиции и рассказал о ее предыстории. Джек Нильсен на мгновение прикрыл веки. Он вытер слезу, скатившуюся по щеке.

— Я думал, это конец, что я никогда отсюда не вырвусь и что все обо мне забыли. — Тихий голос перешел в рыдания. Он то и дело умолкал, и тогда был слышен лишь треск дров в огромном очаге.

— Расскажите, пожалуйста, что это за место и кто эти люди, — прервал тишину Томек.

Джек Нильсен откинул длинные волосы, прислонившись к стене.

— Если бы кто-то год назад рассказал мне эту историю, я бы покрутил пальцем у виска. Русские на Аляске. Тоже мне! Просто невероятно, и все же… это правда. Послушайте…

Оказалось, что предводитель группы, который осенью прошлого года посетил базу экспедиции Альфреда Брукса и представился как Джо Блэк, на самом деле звался Юрием Ивановичем Черным. Он прибыл на Аляску, сбежав с царской каторги на Камчатке. Еще будучи каторжником, он наслушался рассказов о могуществе Русско-американской компании и упущенном великом шансе на богатство. Весть об аляскинской золотой лихорадке разнеслась широким эхом не только по самой Америке, но и по всему миру.

Черный уговорил несколько десятков других осужденных за насилие, убийства и грабежи на массовый побег. Ранним летом 1911 года, обманув стражу, он захватил небольшой пароход и менее чем через неделю достиг берегов Аляски. Ему повезло. Одним из первых, кого он встретил на острове Кадьяк, был Алекс Крав, то есть Александр Николаевич Кравдоров, который прекрасно помнил времена процветания Компании. А тот гигант, личный телохранитель Черного и его правая рука в поддержании железной дисциплины, оказался, как выяснилось, внуком Кравдорова.

За неделями бесед, обильно сдобренных алкоголем, родилась мысль о возрождении былого могущества Русско-американской компании и создании чего-то вроде небольшого государства.

Черный оказался хорошим, если не сказать превосходным, организатором, а со времен службы в царской армии вынес приверженность к военной дисциплине. С помощью Александра