Томек на Аляске - Мацей Дудзяк

— Отец моей матери рассказывал, что раз в жизни медведица весной отправляется с детенышами в край своих предков на юге, чтобы навестить их духов, — отозвался Большая-Вода.

Тем временем маленькие медвежата вовсю резвились, не обращая внимания на предостерегающее рычание матери. Они не могли быть здесь долго, ведь пожар прошел всего несколько часов назад. Медведица, то и дело вставая на задние лапы, пыталась разобрать завал, преграждавший выход. Всей мощью могучих мускулов она напирала на преграду, закрывавшую дорогу к свободе для нее и ее малышей, но тщетно.

— А что это у нас тут? — спросил Новицкий, не до конца понимая ситуацию и только сейчас добравшись до скальной галереи. — Ого! Еще мишки! Бедолаги! Одной шашки динамита должно хватить.

— Откуда ты возьмешь динамит?! — удивился Томек.

— Береженого бог бережет, как говаривал мой батюшка, — лукаво подмигнул капитан. — Еще в Доусоне я попросил Красного Орла купить эту штуку, а теперь она придется как нельзя кстати.

— Мои братья хотят освободить медведей? — спросил Большая-Вода. В его голосе слышалось легкое недоверие.

— Конечно. Мать с детенышами должна выбраться из этой западни, в которую ее загнали те же люди, что напали на твою деревню и похитили твоих женщин, — твердо ответил Томек.

Тлинкит на мгновение о чем-то задумался, а затем примирительно произнес:

— Мой брат прав! Нужно их освободить.

— Браво, Большая-Вода! — со смехом рявкнул Новицкий так, что эхо отразилось от стен скальной ловушки. — Возвращаюсь в лагерь за динамитом, устроим маленький «бум»!

Между тем у троих молодых тлинкитов, не слышавших разговора Большой-Воды с Томеком и Новицким, был, похоже, совсем другой план. Особенно один из них, с лицом, испещренным оспинами, явно хотел заполучить необычный трофей. Прежде чем кто-либо успел сообразить, он вскинул карабин и прицелился в голову медведицы. В тот же миг раздался выстрел, но совсем с другой стороны. Готовый к выстрелу карабин вылетел из рук молодого тлинкита.

Не понимая, что происходит, остальные, включая Томека и Красного Орла, почти одновременно, инстинктивно попытались укрыться в изломах скальной ложи. Со снятым с предохранителя и готовым к бою оружием они приготовились отразить возможное нападение. Однако ничего подобного не произошло. Некоторое время они зорко наблюдали за противоположным краем каньона.

Внезапно справа от каменной галереи раздался низкий хриплый голос, а затем из-за камней осторожно поднялись две невысокие фигуры. Стволы их ружей были опущены вниз, что означало отсутствие враждебных намерений по отношению к тлинкитам.

Большая-Вода что-то им крикнул. Томек вопросительно посмотрел на Красного Орла.

— Все в порядке. Они не хотели, чтобы медведям причинили вред, отсюда и выстрел, — объяснил тлинкит и, видя все еще вопросительный взгляд Томека, добавил: — Это инуиты, хотя белые чаще всего называют их презрительным прозвищем «эскимосы».

Вдруг откуда-то снизу донесся зычный крик Новицкого:

— Поберегись! Поджигаю!

Они отошли от края скального уступа. Через несколько секунд раздался глухой взрыв небольшого заряда. А еще через мгновение медведица со своими детенышами уже спешно удалялась по тропе среди скал.

Среди инуитов

Когда в 1768 году российская императрица Екатерина Великая отправила на Аляску экспедицию под командованием Петра Креницына[128], при царском дворе ожидали таких же прибылей, какие вот уже почти сто лет приносила англичанам и британской монархии Компания Гудзонова залива. Аляске и лежащим у ее побережья Алеутским островам был присвоен статус территорий, взятых в аренду на срок около ста лет. Таким образом императрица хотела избежать признания их колониями, что могло бы повлечь за собой обоснованные претензии Англии на эти земли.

Через несколько лет, в 1784 году, Григорий Шелихов[129] основал на острове Кадьяк первое постоянное русское поселение, известное как Гавань Трёх Святителей. Оно стало центром русской колонизации и освоения Аляски, однако через несколько лет поселение оказалось слишком малым и не слишком удачно расположенным для достижения целей, поставленных Шелиховым. Возникло новое поселение, Славороссия, и именно ему предстояло стать центром русской колонизации Северной Америки. Шелихов основывал школы, строил дороги, мосты, налаживал торговые контакты. Он строил церкви, привозил священников, которые основывали приходы и обращали местных жителей в православие. Везде, где он бывал, он ставил таблички с надписью: «Земля под русским владением».

Хотя торговля пушниной и приносила доход, занятость России европейскими делами и недальновидность царицы Екатерины, не желавшей тратить деньги в Америке, не привели к массовой волне русской колонизации Аляски.

Шелихов умер в 1795 году от Рождества Христова, а год спустя скончалась и родившаяся в замке Поморских герцогов в Щецине царица Екатерина Великая. Последующие годы российского присутствия на Аляске ознаменовались расцветом колонизаторской и миссионерской деятельности, связанной с именами Александра Баранова[130] и Николая Рязанова[131]. Именно благодаря им в 1799 году по указу царя Павла I Русско-американская компания стала монополистом в торговле пушниной на Аляске. В том же году Баранов основал город Михайловск, ставший столицей русских колоний. В 1802 году город был захвачен и разрушен тлинкитами, а два года спустя отбит и отстроен под новым названием — Ново-Архангельск[132]. В 1808 году он был объявлен новой столицей Компании. Его статус дополнительно возрос, когда в 1848 году собор Святого Михаила Архангела Курильской, Камчатской и Алеутских островов епархии стал центром епископства.

Когда во второй половине XIX века, несмотря на соглашение с Компанией Гудзонова залива о взаимном уважении сфер влияния, торговля пушниной перестала приносить прежнюю прибыль, Россия решила продать Аляску Соединенным Штатам. Подавляющее большинство русских вернулось на родину. Однако на Аляске осталась немалая их группа, которая, как и прежде, жила торговлей и рыбной ловлей. Эти русские часто связывали свою жизнь с алеутками и были рассеяны по небольшим поселениям либо жили в уцелевших русских фортах.

За одним из таких памятников былого величия русского владычества на Аляске и наблюдал сейчас из укрытия Томек. Его сопровождали Красный Орёл, Большая-Вода и Кимуксунк[133], один из двух инуитов, которые в заваленном каньоне спасли от выстрела белую медведицу.

Форт, с одной стороны, теснился у скалистого побережья глубокого фьорда, а с другой — упирался в кромку леса. Он состоял из полутора десятка крупных строений, четыре самых больших из которых были сложены из камня, а остальные — из мощных деревянных бревен. Почти плоские крыши были покрыты землей. Все это окружал частокол