Мара, дочь Нила - Элоиз Джарвис Мак-Гроу

— Я думал, ты сказала, что у тебя будет масса возможностей!

— Когда писца не будет, да. Но пока он там…

— Я правильно понимаю, — зловеще произнес Нахерех, — что ты снова пришла с пустыми руками?

Она встретила его взгляд и совершенно ясно увидела, что никакие увертки не сработают. Если она не предоставит хоть какую-то информацию, и немедленно, этот человек тут же ее продаст — или сделает что похуже. У нее пересохло во рту от внезапного страха. Ей нечего было ему сказать — кроме правды. А если она скажет ему правду…

В ее уме возник дерзкий план. Неужели она сможет сказать ему крупицу правды — всего лишь крупицу, убедительную, но не по-настояшему опасную? Если бы она смогла это контролировать… Нет, это было слишком безрассудно, чистая авантюра…

— Ну? — произнес ее хозяин.

Она услышала свой собственный быстрый смешок, свой голос:

— Нет, я далеко не с пустыми руками, хозяин.

Самая безумная авантюра! Она не должна об этом думать, ставки так высоки… Но каковы ее собственные ставки в этой игре? Через пятнадцать минут она может снова оказаться в своих лохмотьях, уворачиваясь от палки нового хозяина, выброшенная в небытие, как горсть мусора. «Заботься о себе, Мара, больше никто не позаботится»… Она бросила кости.

— У меня есть кое-что, но я не знаю, что с этим делать. Возможно, вы знаете, что Его Высочество развлекается, рисуя вазы? Так вот, сегодня утром на столе были разложены десятки эскизов. Большие, маленькие, все с надписями и украшениями. И на одном из них… — Она замолчала, чувствуя, что балансирует на краю пропасти, дрожа каждой жилкой. Чтобы скрыть головокружительный страх, она лениво отвернулась, снова потянувшись к чаше.

— Угощайтесь сладостью! — с тяжелой иронией предложил Нахерех.

— Благодарю! — Она заставила себя насмешливо улыбнуться, и нервы успокоились. Она подошла к стулу и опустилась на его подлокотник. — Мне показалось, что надпись на этой вазе больше походила на послание, чем на украшение…

— Послание! — Он вскочил и навис над ней прежде, чем она успела вздохнуть, рывком подняв ее на ноги. — Клянусь Амоном, прекрати сейчас же лепетать и говори, что ты имеешь в виду!

— Я имею в виду, что это было послание. — Она высвободилась и снова села на подлокотник стула. Теперь она чувствовала себя совершенно спокойно и безрассудно уверенно. Дрожь прошла. — Это было название таверны. Бьюсь об заклад, это место встреч мятежников.

Нахерех мгновение смотрел на нее. Затем он развернулся, достал из ящика дощечку для письма и тростниковое перо и коротко кивнул ей.

— Скопируй сюда.

Она взяла дощечку, быстро набросала вазу и начала рисовать иероглифы по краю ее горлышка. Она слышала тяжелое дыхание Нахереха, склонившегося над ее плечом, а затем тихий звук, уродливый от торжества, глубоко в его горле.

Он взял дощечку, и он улыбался.

— Таверна «Сокол».

— Нет, вы неправильно прочли! — выдохнула Мара. В ужасе она уставилась на нарисованные ею иероглифы, и хотя они расплывались и плыли от страха, она все еще могла различить, что последний из них был не соколом. — Вы неправильно прочли, — повторила она, пытаясь унять дрожь в голосе. — Это сова, хозяин.

— Да, но ты неправильно записала, девчонка, вот в чем беда. Это была естественная ошибка. Несомненно, ты лишь мельком увидела оригинал, а символ сокола легко спутать с совой…

— Нет, я видела ясно! Это был не мимолетный взгляд, я постаралась его изучить.

Он рассмеялся почти дружелюбно.

— Тогда они тоже записали неправильно, возможно, намеренно. Хай! Мало им это помогло! Они имели в виду таверну «Сокол», можешь на это положиться. Я знаю это место.

— Вы его знаете? — слабым голосом произнесла Мара. Дрожь вернулась — она превратилась в рев в ушах, словно она шагнула с обрыва и тошнотворно падала в пустоту.

— Теперь мы их поймали, — говорил он, наполовину себе. — Так вот кто их гонец — перо! Неудивительно, что мы были в замешательстве… Ты хорошо сделала, что заметила это. Да, и я хорошо сделал, что купил тебя! Но я редко ошибаюсь. Я узнаю умную рабыню, когда вижу ее. Ну же, выбери сладость.

— Кажется едва ли… правдоподобным, чтобы такой великий вельможа, как вы, знал о такой таверне. Полагаю, это грязное логово, забитое портовым сбродом…

— О, я никогда не ступал туда ногой. Но я знаю о нем, да, знаю. Постой, я должен подумать…

Мара глубоко вздохнула и откусила сладость. Он знал, было слишком поздно гадать, откуда. Вот он стоял, потирая руки, думая, как он воспользуется своим знанием. Ей лучше помочь ему думать — и быстро.

— Вы поставите шпиона следить за этим местом? — осторожно начала она.

— Да. Нам нужен их предводитель, а не толпа прихлебателей.

— Это будет трудный выбор, хозяин.

— Трудный?

— Выбрать шпиона, которого вы хотите.

— Нет, это не проблема. Перестань болтать, девчонка, я должен думать.

Мара выбрала другую сладость и подошла немного ближе.

— Проблема в хозяине таверны. Вы о нем подумали? Я знаю эту породу и бьюсь об заклад, он ничего не упускает. Особенно этот. Осирис! Когда у него под носом зреет заговор? Он не пропустит мимо себя ни одного чужака, это уж точно, пока этот предводитель где-то рядом. Он вышвырнет вашего писца в два счета. Даже ливийца. Хозяин, ни один мужчина не пройдет мимо него.

Нахерех теперь слушал; его голова повернулась к ней. Мара облизала пальцы и бросила на него взгляд.

— Но я смогу, — добавила она.

Его холодное лицо не изменило выражения, но в его взгляде, скользнувшем по ней с головы до ног, был задумчивый расчет.

— Неужели? — сказал он.

— Почему бы вам не испытать меня? Я устала от дворца и ханаанки. Я смогу найти таверну — я привыкла к таким местам и умею договариваться, чтобы войти и выйти. Обещаю, я справлюсь с любым хозяином таверны.

— А как же дворцовые стражники?

— Я уже подружилась с несколькими из них — просто чтобы скоротать время.

— Тебе не помешает отведать кнута, нахалка. Кто сказал, что ты можешь так вольно обращаться с моими приказами?

— Вы мне не запрещали, хозяин. Что плохого в том, чтобы