Пыль. История современного мира в триллионе пылинок - Джей Оуэнс

мы воспринимали не только глазами»[405]. Первые 0,1 секунды взрыва глаз распознать и не мог. А вот камеры, снимавшие взрыв, запечатлели, как зарождается, а потом растет и расширяется идеально симметричный купол; у его основания поднимаются клубы пыли и пламени. Действие продолжалось от силы пару секунд, но очевидцам этот момент показался вечностью.

Когда температура упала до 5 тыс. °С, огненный шар, как вспоминал физик Отто Фриш, потускнел и «теперь был похож на огромный нефтяной пожар». Он стал «медленно подниматься ввысь, все еще оставаясь привязанным к земле удлиняющимся серым стеблем клубящейся пыли»[406]. Его окружало призрачное голубое свечение ионизированного воздуха. Тут Фришу вспомнился его друг и коллега Гарри Даглян. Он должен был одним из первых увидеть это свечение, но не дожил. Во время эксперимента по созданию критической массы Гарри случайно уронил блок карбида вольфрама на плутониевое ядро и через несколько дней умер от острой лучевой болезни.

Огненный шар вспыхивал желтым, алым и зеленым цветом. Горы Оскура на востоке осветило «золотым, пурпурным, фиолетовым, серым и синим»[407]. Когда поднялось облако, оно приняло уже знакомую форму гриба, простирающегося в атмосферу на высоту около 12 тыс. метров.

«Это было потрясающее зрелище, – писал Фриш в мемуарах в 1979 году. – Никто из тех, кто когда-либо видел атомный взрыв, никогда его не забудет. Вспышка произошла в полной тишине, взрыв прогремел позже. Было довольно громко, хоть я и закрыл уши. А затем последовал долгий грохот, похожий на дорожный шум вдалеке. Я до сих пор это слышу».

«Естественно, мы очень радовались исходу эксперимента», – продолжает Раби. Бейнбридж обошел южный наблюдательный бункер и поздравил всех с успешной разработкой имплозивной бомбы: ученые не были до конца уверены, что она сработает. Оппенгеймер – худощавая фигура в широкополой ковбойской шляпе – вернулся в базовый лагерь [408]. «Он шел как герой вестерна “Ровно в полдень”. Думаю, это лучший способ описать [его походку победителя], – вспоминал Раби. – Он добился своего»[409].

«Сперва мы ощутили восторг, потом усталость, затем – беспокойство», – вспоминал американский физик австрийского происхождения Виктор Вайспкопф [410].

Еще одна, запоздалая ударная волна достигла ученых – и они умолкли, постепенно начиная осознавать, чего достигли. Раби позже рассуждал об этом: «Родилось нечто новое. Новый контроль, новое понимание человека, превосходящего природу». Он ненадолго задумался «о своем деревянном доме в Кембридже, о лаборатории в Нью-Йорке, о миллионах людей, живущих там, и об этой силе природы». У него кончились слова.

Оппенгеймер вспомнил строчку из «Бхагавадгиты», которую изучал в Йельском университете: «Я стал смертью, разрушителем миров». Подумал он и о Прометее, о его «глубоком чувстве вины за новые силы человека, которое отражало его признание зла»[411].

Ужас можно рационализировать. Американская нация находилась в состоянии войны. А строчка, которую процитировал Оппенгеймер, относится к эпизоду, где Вишну убеждает принца, что тот обязан исполнять воинский долг. Или вот еще аргумент: приведение в действие реакции деления – это просто неминуемое раскрытие потенциала, лежащего в сердце атома. Люди не изобрели ее, а открыли, – вот и Оппенгеймер говорил, что в этом смысле бомба не нова[412]. Можно сказать, что она была неизбежностью современности. Мол, если бы ее не разработали американцы, это сделали бы русские. Но реальность такова, что это все-таки сделали американцы. И ответственность за это была сокрушительной.

«Теперь мы все – сукины дети», – сказал Бейнбридж Оппенгеймеру [413].

* * *

Испытание получило кодовое название «Тринити». Почему – видимо, уже не узнать[414]. Придумал его научный руководитель Манхэттенского проекта Джулиус Роберт Оппенгеймер. Утверждается, что он ссылался на творчество поэта-метафизика Джона Донна, но на какое именно произведение – ясности нет. Возможно, это было стихотворение «Литания» («Блаженна Троица Свята – / Мышленью – остов, вере – молоко»[415]) или «Священный сонет № 14 («Бог триединый, сердце мне разбей!»[416]). Впрочем, это, наверное, и неважно: оба стихотворения – о забвении. Повествование ведется от лица человека, чей «дух в сквернейшем из сердец / Самоубийством ал»; человека, состоящего лишь из «низкого праха» и умоляющего о божественном наказании ради искупления («Так Ты б меня скрутил / Сжег, покорил, пересоздал в борьбе!..»[417]). Мы знаем, что Оппенгеймер познакомился с творчеством Донна благодаря своей возлюбленной Джин Тэтлок, которая покончила с собой за год до испытания «Тринити». Но сам Роберт позже утверждал, что вообще не помнит, откуда взялось это название. Возможно, Оппенгеймер лучше всех остальных участников разработки бомбы понимал, что именно он обрушил на мир. Возможно, он хотел все забыть.

Испытание «Тринити» в июле 1945 года – первый ядерный взрыв, совершенный человеком. Оно стало прототипом для военных действий, которые последовали всего через три недели: бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, в результате которых погибли около 200 тыс. человек, в основном – мирных жителей. Бомбардировки положили конец Второй мировой войне и начало – гонке вооружений холодной войны, где новой адской разрушительной мощи Америки стремился противостоять Советский Союз.

Я решила не писать про бомбардировки Хиросимы и Нагасаки подробно, потому что ничего нового вам не расскажу. Хиросима была просто-напросто уничтожена. Здания в эпицентре испарились, остальные – разрушились. Профессор истории вспоминал, как смотрел на город с холма Хикияма: «Хиросимы больше не было»[418].

Люди гибли от ожогов и огненной бури, а также от ран и травм из-за битого стекла и обрушений. Смертельную дозу гамма-излучения получили тысячи людей, но большинство из них скончались от повреждений еще до того, как развилась лучевая болезнь. Обе бомбы были спроектированы так, чтобы взорваться над городами на высоте 500–600 метров. Это решение максимизировало физический ущерб и в то же время ограничивало остаточную радиоактивность [419]. На землю пролился черный дождь, но долгосрочное загрязнение оказалось не таким катастрофическим, как можно было ожидать. Юг Японии не стал необитаемой пустошью. Заболеваемость раком выросла, но всего на 9 %[420]. Так что пыль (то есть в данном случае радиоактивные частицы) – тут не главное. Главное – дальнейшие ядерные испытания.

В так называемое мирное время случилось в тысячу раз больше ядерных взрывов, чем во время войны. С 1945 года было взорвано в общей сложности 2056 единиц ядерного оружия. Осадки после этих взрывов оставили яркую линию радиоактивных изотопов в геологических слоях планеты – это один из многих показателей начала современной эпохи.

Испытания проводили восемь стран: не только США (1054) и СССР (715), но и Франция (210), Великобритания, Китай (по 45), Индия, Пакистан и Северная Корея (по