Пыль. История современного мира в триллионе пылинок - Джей Оуэнс

проследить за материальными следами взрыва: ветра уносят их за тысячи миль. Изучение происхождения и последствий радиоактивной пыли побуждает задуматься о полном жизненном цикле ядерных материалов – от добычи и переработки урана до бесконечных проблем хранения ядерных отходов. Пыль расширяет наши временные горизонты, ведь мы начинаем мыслить категориями ядерного распада, полураспада и риска, бесконечно стремящегося к нулю. Это помогает нам понимать радиацию и как детерминированный, и как случайный, стохастический риск. А самое главное, взгляд через призму пыли выводит нас за пределы государственных границ. Мы начинаем видеть сходства между странами – в проведении ядерных испытаний, в халатности, в том, кого они считают расходным материалом, и в колониальной логике, которой руководствуются при этом выборе. Мы начинаем искать ответ на вопрос, кому придется иметь дело с радиоактивными отходами. Если конкретнее, то кому суждено очищать полигоны после испытаний и кому жить с ядерной пылью в долгосрочной перспективе.

Такой взгляд помогает увидеть картину целиком, а не только фотографии из глянцевых журналов. Ведь если сфокусироваться на бомбе, можно пропустить реальную катастрофу [427].

* * *

Испытание «Тринити» проходило в Нью-Мексико, в месте примерно в двух часах езды на юг от Альбукерке. Место действия располагалось довольно близко к лаборатории ядерного оружия в Лос-Аламосе, где разработали бомбу, – это было удобно. А еще оно было наиболее пустым и отдаленным среди всех вариантов, которые рассматривал физик Кеннет Т. Бейнбридж, отвечавший за подбор локации. Бассейн пустыни Хорнада-дель-Муэрто – плоский сухой ландшафт, простирающийся между горами Сьерра-Оскура на востоке и узкой зеленой линией Рио-Гранде на западе. Первоначально это была территория мескалеро-апачей, где потом обосновались владельцы ранчо. В 1942 году оттуда выселили уже их самих: армия США завладела землей и стала использовать в качестве бомбардировочного полигона. (Через три года главная спальня ранчо Макдональд станет местом сборки ядерного устройства. Окна там тщательно заклеят скотчем от пыли – получится импровизированное «чистое помещение».) Место было достаточно удаленным, чтобы власти в принципе могли скрыть факт испытания ядерной бомбы: в прессе писали про взрыв на оружейном складе. Планировалось эвакуировать близлежащие города в случае перемены ветра – с объяснением, что якобы были повреждены «химические резервуары».

Но на практике все вышло не так безобидно, как на словах. Бомбу «Тринити» взорвали всего лишь в 30 метрах над землей. Это ограничило зону взрыва, но максимально увеличило радиацию, поскольку поднялось огромное количество радиоактивного песка. На сам полигон выпало относительно немного осадков. Вместо этого они поднялись в виде плотного белого грибовидного облака высотой в пять миль[428], которое рассеялось ветром примерно за час и все это время сбрасывало радиоактивные продукты деления. Главный санитарный врач Стаффорд Уоррен сообщил, что «хотя ни на одном исследованном жилом участке не было выявлено опасного количества пыли, выпадение пыли из разных частей облака потенциально представляет реальную угрозу для территории шириной примерно в 30 миль[429], которая простирается почти на 90 миль[430] к северо-востоку от полигона»[431]. У японских бомбардировок через три недели был противоположный эффект: взрыв мощнее, но радиации меньше. Именно поэтому сегодня в Нагасаки и Хиросиме живут люди.

После Второй мировой войны, в 1946 и 1948 годах, США провели пять ядерных испытаний на Маршалловых островах в Тихом океане. А потом поняли, что пора сменить локацию. Но Комиссия по атомной энергии волновалась не за здоровье местных жителей. Ее беспокоила исключительно логистика: американцам было трудно добираться до этих далеких атоллов. К тому же испытания часто оказывались под угрозой срыва из-за штормов и тайфунов, а пасмурная погода мешала фотографировать. Кроме того, посреди Тихого океана трудно контролировать секретность. В общем, требовалось другое место. Чтобы его выбрать, в 1950 году ученые-ядерщики снова собрались в Лос-Аламосе.

Выбор пал на учебно-испытательный полигон «Неллис» в Неваде. У ясного, сухого, пустынного ландшафта были те же практические преимущества, что и у локации в Нью-Мексико. Но вот загвоздка: находился он всего лишь в 65 милях[432] к северо-западу от Лас-Вегаса. Следующие 40 лет испытания проводились, только когда ветер дул на север и восток, чтобы радиоактивные осадки не навредили населению Лас-Вегаса и десяткам миллионов жителей Калифорнии. Людям на востоке и северо-востоке – фермерам, владельцам ранчо и жителям разбросанных сельских общин – повезло меньше. «Это же просто какие-то люди из Литл-Юты… Где это вообще? Там же одни мормоны, ковбои и индейцы, кому до них какое дело?» – с нескрываемым сарказмом говорила интервьюеру участница кампании Downwinder Мэри Диксон [433].

Испытательный полигон в Неваде расположен на земле западных шошонов. На востоке, куда дует ветер, – территория южных пайютов. Согласно мирному договору 1863 года, шошоны не уступали США право собственности на землю. Подразумевалось только право доступа и использования – для строительства железной дороги и телеграфа, добычи полезных ископаемых и скотоводства, а также создания военных постов и туристических станций. В течение года прибыли белые американские старатели в поисках серебра. В 1889 году на отдаленной шахте Грум, в трех днях пути от Индиан-Спрингс, поселились Патрик и Эвис Шиэны. Они основали скромное семейное предприятие высоко на склоне горы, откуда открывались далекие виды на юг.

В начале 1951 года прибыл человек из Комиссии по атомной энергии и сообщил, что в бассейне Френчмен-Флэт, в 35 милях[434] к югу, будут проводиться ядерные испытания. Больше он особо ничего не говорил, поэтому Шиэны (потомки первопоселенцев), как и другие, продолжили спокойно заниматься своими делами. До 2 февраля, когда их на рассвете разбудил мощнейший взрыв. Оконные стекла разбились, распахнулась входная дверь. Это взорвалась 8-килотонная бомба «Бейкер-2». Посыпались осадки. Дождь из грязи и пыли был мощным, как грозовой ливень. Падающий металл со звоном ударялся о гофрированные крыши шахтных построек [435]. Шиэны наверняка были в ужасе, но им сказали, что испытания – это «временное явление». Они успокоились и сочли сотрудничество «патриотическим долгом»[436].

Власти оценили первую серию испытаний как успешную: ученые не выявили никаких радиологических проблем и получили только одну жалобу – от женщины из Лас-Вегаса, которой ударной волной повредило дом. Так что ученые из Лос-Аламоса использовали полученные знания о высоте взрыва, погодных условиях и переносе пыли не для повышения безопасности будущих испытаний, а для их масштабирования. Как выразился историк-эколог Лейл Карр Чайлдерс, они хотели «действовать ближе к добровольно установленным экологическим ограничениям»[437].

Но настоящего безопасного предела радиационного воздействия не существует. Такова природа случайного риска. Для возникновения раковой мутации достаточно распада всего лишь одного атома. Но, как