Пыль. История современного мира в триллионе пылинок - Джей Оуэнс

основном люди, которые во время наземных испытаний в 1950-е были детьми), а другими видами рака, например лейкемией, – 11 тысяч [462]. Они отметили, что в среднем в США регистрируют 400 тыс. случаев заболевания раком щитовидной железы в год. То есть прогнозировали всего лишь 12-процентный рост – число достаточно небольшое для того, чтобы жертва показалась почти оправданной.

Как упоминалось ранее, период полураспада йода-131 составляет всего восемь дней. То есть он опасен относительно недолго: менее чем за три месяца его вредоносность снижается более чем в тысячу раз. Таким образом, по оценкам IPPNW, к 2000 году он составлял всего лишь 2,02 % от всеобщей дозы радиации. Радиоактивные изотопы с более длительным периодом полураспада, например цезий-137 и цирконий (у обоих – около 30 лет), вызывают наибольшее облучение, поскольку гораздо дольше остаются опасными. Если заглянуть в будущее, то там главным вредителем видится углерод-14. Итак, спустя десятки лет радиация может проникнуть в человека с домашней пылью, либо же блуждающая частица при распаде способна поразить его вспышкой гамма-излучения. Ионизирующее излучение разрушает молекулярные связи и создает в организме свободные радикалы, вызывая повреждение клеток и разрывая нити ДНК. Происходят генетические мутации, которые приводят к раку – но не сразу, а через 10–20 лет или даже больше. Когда человек заболевает, выявить причину уже невозможно.

2,4 млн жертв – прогноз не окончательный. Даже небольшие статистические поправки к базовой модели (например, окажется слишком щедрой изначальная оценка численности населения планеты) могут оказать большое влияние на итоговое число. Возможно, медицина шагнет вперед в обнаружении и лечении рака – остается только на это надеяться.

Тем не менее мне кажется весьма вероятным, что от ядерных испытаний умерли уже по меньшей мере миллион человек. Миллион жертв – и ради чего? Для предотвращения теоретически еще более кровопролитной войны? Ради этой цели Америка, СССР и Китай пожертвовали уже сотнями тысяч своих граждан [463]. Великобритания и Франция, в свою очередь, переложили риски на страны и людей, которых они колонизировали, а также на десятки тысяч новобранцев. Ни одна страна как следует не измеряла ни дозы радиации, которые получали люди вблизи испытательных полигонов, ни осадки, которые иногда разносило ветрами на тысячи миль. Секретность преподносилась как военная необходимость. С политической точки зрения было легче ничего не знать. Но даже если бы радиационное воздействие измеряли, все равно сохранялись бы всякие неопределенности, ведь они присущи самой природе ядерного риска.

Взаимосвязь между радиационным воздействием и последствиями для здоровья – не строго линейная. Организм метаболизирует одни радиоактивные изотопы охотнее других. Имеет значение и среда. Как именно изотоп проник внутрь: вы вдохнули его, выпили или съели? Кроме того, точное определение причин болезни осложняется многолетней задержкой. За свою жизнь люди сталкиваются с множеством иных источников радиации. Многие из них предназначены для нашего лечения. Это методы медицинской диагностики – например, КТ и рентгенография. Остальное – естественная радиация в виде газа радона и высокоэнергетических космических лучей. Даже математика может ввести в заблуждение, если не соблюдать осторожность при интерпретации результатов – об этом предупреждает одно недавнее эпидемиологическое исследование[464]. Следовательно, большинство тех, кого бомба лишила или еще лишит жизни, так никогда и не узнают ее истинных последствий.

В случае со многими британскими военными ветеранами неопределенность делает реальность еще более жестокой. Ветераны уверены, что рак и другие болезни в их семьях – последствия испытаний, которые они застали в молодости на тихоокеанском атолле. Но британское правительство отказывается признавать это и выплачивать компенсацию, нанося тем самым еще одну глубокую рану.

В феврале 2022 года я посетила семинар в Манчестере, организованный LABRATS – ассоциацией в поддержку людей, пострадавших от ядерных испытаний во всем мире. Ветераны – уже старики, которым сейчас под 90 лет, одетые в темно-синие пиджаки с медалями за службу, – описывали атомные испытания в Тихом океане в 1950-е годы. Мероприятие оказалось неожиданно эмоциональным. С тех событий прошло уже 65 лет, но воспоминания все еще свежи. Как и чувство предательства.

Арчи Харт служил на эсминце «Диана». Экипажу корабля приказали войти в зону взрыва атомной бомбы на островах Монтебелло всего через три часа после испытаний – специально для того, чтобы уловить как можно больше загрязнений. Арчи описывает падение пыли как «легкий дождик». Но на самом деле это было ионизирующее излучение, а экипажу не выдали никакого подходящего защитного снаряжения – только хлопковые «огнезащитные костюмы» из старых «материалов времен Второй мировой войны, которые уже поела моль». С людьми обошлись как с подопытными кроликами.

В 2008 году члены экипажа подали иск о компенсации, ссылаясь на проблемы со здоровьем, с которыми столкнулись многие из них. Это рак и редкие заболевания крови, бесплодие и мертворождение, а также серьезные врожденные дефекты и проблемы со здоровьем у детей, указывающие на генетические повреждения [465]. В последующие годы в теле Харта выросло больше сотни липом – доброкачественных опухолей мягких тканей. Некоторые были размером с теннисный мяч. А в 2002 году Арчи лечился от рака кишечника[466]. В 2012 году Верховный суд окончательно отклонил его иск о компенсации из-за отсутствия доказательств. «Другие страны выплачивают компенсацию ветеранам, а скупое британское правительство не может этого сделать. Это стыдно», – сказал Харт местной газете Warrington Guardian.

Несмотря на ужасающие рассказы ветеранов LABRATS, доказывать систематический вред от британских ядерных испытаний все труднее. Эпидемиологические исследования, где подвергшихся ядерному воздействию военных сравнивали с контрольной группой, на протяжении многих лет показывали либо отсутствие реальных различий в заболеваемости раком и причинах смертности между двумя группами, либо лишь небольшие последствия, которые нельзя было отличить от статистических погрешностей. Например, четвертая волна этого исследования, проведенная в 2022 году, показала, что уровень смертности среди ветеранов-ядерщиков был всего на 2 % выше. Проблема в том, что они умирали из-за более высоких показателей цереброваскулярных заболеваний (например, инсульта), а связи между радиацией и повышением риска инсульта до сих пор не установлено. Только одна болезнь стабильно обнаруживается значительно чаще у ветеранов ядерной энергетики: это миелоидный лейкоз. Иные ранее выявленные закономерности не сохранились со временем и теперь считаются случайностями. Эти данные не так-то просто использовать в общественных целях. Стохастический риск ядерной пыли принципиально сложно вписать в повествование о человеческой жизни. Последствия случайны, наноразмерны и наступают медленно (часто – спустя десятки лет).

Тем не менее наука подтверждает выводы LABRATS. В исследовании отмечается, что у определенных групп военнослужащих (мужчин, «которые, скорее всего, подверглись воздействию внутренних радионуклидов») также наблюдается более высокий уровень заболеваемости другими видами