Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях - Иван Егорович Забелин

молвила: какова попа? Буде скажут какова, так бы молвила: кто сказывает, что я его знаю?– Буде старица (попавшаяся на следствие) станет про меня что говорить, что будто ко мне хаживала: одно б крепко в том стояла, что „не знаю, не ведаю и не важивала к ней“.– А буде уже невозможно того не сказать ей, что его не знает, так бы только сказала (за нужду, буде старица в чем уличит), что она где ее с ним видала, так бы к тому слову сказала: только из знакомства, что он прихаживал к Марфе Ивановне[87] и бивал челом о скуфье, так иное сама не выйдет на лестницу, да меня высылала сказать ему, что скажет: добро, пошлю к патриарху побить челом. А больше того не знаю ничего, хотя уже умереть. Много бы слов тех не плодила.– Буде и про то станут спрашивать, что почто ты прежде сего ездила на Кострому?– Так бы сказала: ездила я в монастырь в Нерехту с милостынею; в тот год недород был хлебу: так-де старица, была ль у царевны и где бывала постельница, так-де она била челом, что с голоду они пропадают; так-де царевна София послала денег на хлеб… Чтоб не торопилась; буде спросят, так бы и сие сказывала; а буде не спросят, так бы не говорила… А про нынешнее буде спросят: почто ты ездишь на Кострому,– так бы сказала, что к свекру и свекрови ездила видеться. И про то буде спросят: ведает ли царевна, что ты поехала,– так бы сказала, что не ведала… Буде спросят о том, прихаживала ль к нам коли,– одно бы говорила, что не хаживала… и про письма ни про какие поминать ей не вели, ни про него. Хоть и спрашивать станут про письма, что не нашивала ль каких писем, – одно: что не нашивала, хоть умереть готова… Буде и про то спросят: не теривала ль ты каких писем, – никак, хоть умереть готова, что ничего не знаю, не ведаю. Лучше, однова стерпеть, помилуй Бог! Авось о этом и не спросят у нее. Ты ей растолкуй хорошенько, только мочно; поговори ты с нею: буде про сие не станут спрашивать, так бы и не заводила про сие говорить сама».

«И муж бы ее, Вахромеевой, не сказывал того, что она к нам хаживала и что мы ведаем, что они поехали к Костроме; чтоб в одно слово говорили, что жена, тоб и муж сказал. А как в словах разобьются, так худо будет. И про тоб не сказывал, что муж от Вахромеевны в ту пору, как мы сидели заперты в Верху летась, так он от попа прихаживал со словами к Вахромеевой, и письмо одинова принес к ней; чтоб этого не сказал. Ведь нет этому свидетеля: только они два. Только мочно, мужу Вахромеевнину это молвь ты, чтоб про сие не поминал, не про деньги, что с ними к попу послали денег 10 рублев; (будто) он давно просил, будто у него-то заимовал. Уж ты вычитай хорошенько письма. Да только мочно, этак про все Вахромеевной молвь ты, как писано: буде о чем спросят, так бы этакой ответ давала; а буде не спросят о чем, так бы и не поминала. А хотя и про иное про што и спросят, так бы нет доводчика, так можно в том слове умереть».

«Пуще всего, писем чтоб не поминала… Для Бога, ты этих слов никому не сказывай, о чем писано, что с ними говорить; не верь ни в чем, никому, ни родному. И Дарье б кто молвил, чтоб не торопилась, чтоб писем не поминала, что ко мне писывали. Также бы, любо спросят про то: не видала ли попа в Верху,– так бы сказала, что одно, что хочу умереть, ни знаю, ни ведаю… Буде и про то спросят; не хаживал ли кто к нам сюды баб и мужиков, крепко б говорили, что никак… никто не хаживал… Пожалуй, для Бога, прикажи всем им, которые сидят, как здесь писано, чтоб ни себя, ни меня, ни людей не погубили. Молились бы Богу да Пресвятой Богородице, да Николаю чудотворцу; обещались бы, что сделать. Авось ли Господь Бог всех нас избавит от беды сей… Пошли ты по Толочанова, да расспроси ты хорошенько про старицу и про то, что она доводит в чем на попа, и на царицу, и на меня. Доведайся о всем да отпиши. А как Василей на перемену придет в четверг, так с ним в ту пору писем не посылай, осматривают их. Помилуй Бог, как найдут… Призови ты к себе завтре Агафью Измайловскую… Ты ей молвь: что-де ты хоронишься? От чего? До тебя-де и дела нет. А коли бы-де и дело было, где-де ухорониться от воли Божией!.. Ты молвь ей: помилуй-де Бог от того! А как бы-де взяли, так бы-де вы, чаю, все выболтали: как хаживали, и как что, и как царевен видали. Не умори-де для Бога! Хоть бы-де взяли и вам бы-де должно за них, государынь, и умереть. Не поминай-де ты и про то, что письмы от Татьяны и от Дарьи нашивали. Ведь-де нет свидетеля на то… Ономедни с нею посылала денег два рубли на подворье, зашито в мешке к нему. И про это б не сказывала: нету на это свидетелей; отнюдь бы не сказывала, что к нам хаживала… Опять повидайся ты с Яшкою… Я велела к тебе им заехать. Разговорись с ним, как его имали, в чем? Да и про то молвь: помилуй-де Бог! Как бы стали расспрашивать, так бы-де вы много наболтали. Вам бы-де и умереть надобно за них; ведь-де нет свидетелей прямых. Будет-де и присылали про то: что какие горшки нашивали? Так-де (бы) сказали, что в Верху варили ходатая; а про иное б и не поминали. Хотя б-де и спросили: что не нашивали ль-де писем, так бы-де сказали: хоть умереть в том, что не знаем ничего, не ведаем. А буде не спросят, так нечего ж говорить ни про что, о чем не спрашивают. Поговори им гораздо от меня про сие: хоть бы умереть, а слов бы не было: нет свидетеля. А для того про это пишу: ради всякого времени. Иногды и не в том попадутся в деле, а про иное наболтают. И Дарье про то молвь, чтоб не сказывали тех врак, что про старца Агафья ей сказывала и куды-де она Ваську посылала. О