Дикая природа - Эбби Джини

и ударил ее, где жила Кора до того, как Такер похитил ее, где она, Дарлин, все лето страдает и ждет. Ей хотелось выставить гостей за дверь, хотелось рвать и метать, но она понимала, что это недопустимо. Незачем снова привлекать к себе внимание. Она просто затаится в тиши комнаты Джейн, дождется, когда гости разойдутся.

Но она жалела, что не может завопить на весь дом, крикнуть всему этому беспечному сборищу: «Весь этот трейлер был залит кровью. Здесь всюду была кровь, прямо там, где вы танцуете».

32

Гости давно разошлись. Дарлин сидела одна в гостиной. Джейн спала в своей комнате. Рой ретировался к себе домой. Она навела порядок, уничтожив всякие напоминания о празднестве – оттерла от следов пол на кухне, сорвала ленты с почтового ящика. Теперь она лежала на диване и слушала верещание цикад. Все ее существо вибрировало от гнева и нерастраченной энергии.

Она думала о своих предках-землезахватчиках, первых поселенцах на этих землях. Из школьных уроков истории Дарлин помнила, что территория Оклахомы, до того как стала штатом, считалась «ничейной землей» – представляла собой бесплодную безлесую пустыню, непригодную для земледелия и скотоводства. Не подходила эта земля и для размещения индейских племен, которых вынудили покинуть свои территории в других районах. (Их заставили уйти на юг, в горы Уошито, или на северо-восток – в резервацию Оседж.) Только после масштабных ирригационных работ и в результате революционного развития способов сельскохозяйственного производства места эти стали обитаемыми. За несколько десятилетий вмешательство человека сделало земли плодородными.

Дарлин встала и подошла к окну, глядя на темный трейлерный поселок. В конце концов правительство решило предоставить «ничейные земли» белым поселенцам, которые хотели осесть на западе, – людям, мечтавшим о приключениях и новом доме. Поднялся ажиотаж. План был простой: стреляет пушка, и все одновременно стартуют. Тот, кто застолбит участок – и сумеет его удержать, – становится хозяином этого участка. Кто смел, тот и съел. Вроде бы справедливая схема. На границе «ничейных земель» собрались тысячи поселенцев, преисполненных радужных надежд. Все ждали сигнала к началу «гонки».

Но землезахватчики пробрались на облюбованные участки до того, как был дан старт. Смекалистые люди, бунтари, не стеснявшиеся нарушать правила. Когда прогремел пушечный выстрел и воздух огласился топотом копыт, они вышли из своих укрытий, притворившись, будто прибыли с остальными. Семьи, приехавшие в крытых повозках на зеленые поля, увидели, что приглянувшиеся им наделы заняты: другие люди уже выкапывали там колодцы, сажали семена и, размахивая ружьями, отгоняли тех, кто вторгался в их владения. А одного предприимчивого поселенца, вспомнила Дарлин, через несколько часов после выстрела пушки увидели на участке, где земля уже была вспахана, возделана, на поле пробивались ростки, и у него за спиной стояла почти выстроенная бревенчатая хижина. То есть он явно трудился там не один день, но утверждал, что на плодородной оклахомской почве ему ничего не стоило в два счета создать фермерское хозяйство.

Дарлин гордилась таким наследием. Землезахватчики попирали правила лихо, изобретательно и в конечном итоге добивались успеха. Возможно, тут было чему поучиться. Она тронула прохладное стекло в окне. Сегодня вечером «Тенистые акры» напоминали залитый лунным светом океан, а трейлеры были похожи на плавающие льдины в бледно-сером море.

ФБР не оправдало ее надежд. ФБР – безликая бюрократия, руководствующаяся набором строгих инструкций. Но она не собиралась слепо подчиняться судьбе. Землезахватчики выступили против косности и инертности правительства. Пожалуй, и Дарлин стоит последовать их примеру. Когда обстоятельства складывались не в их пользу, землезахватчики переставали играть по правилам. Они вообще не вели борьбу, а просто обходили закон и с азартом, предприимчиво прокладывали собственные тропы.

Дарлин достала из кармана телефон и принялась листать историю звонков. Очень скоро она нашла то, что искала. Набрала номер и тут же сбросила вызов, кусая ноготь большого пальца.

Потом снова позвонила по тому же номеру и стала ждать ответа. В телефоне раздался мужской голос, говоривший так быстро, что она не уловила ни слова. Шквал отрывистых звуков. Что-то про редакцию новостей. Этот мужчина был Тобиас Морган, репортер из Чикаго.

– Это Дарлин Макклауд, – представилась она.

– Кто?

– Дарлин. Семья Макклауд… Сироты.

– А… Самая горемычная семья в Мерси, да? – уточнил он.

Голос у него был резкий, гнусавый, напрочь лишенный мелодичных интонаций южан.

– Совершенно верно, – подтвердила Дарлин. – Вы звонили мне несколько недель назад, когда моя сестра…

– Да, помню, – сказал он. – Громкая история. Так что у вас?

– Я готова дать интервью, – заявила она.

– О чем?

У Дарлин едва не сдали нервы. Она поклялась никогда больше не общаться с журналистами. Но сейчас другого выхода не было. Она сделала глубокий вдох и громко отчеканила:

– Мою младшую сестру похитил мой брат. Такер устроил взрыв на фабрике «Джолли косметикс» и забрал с собой Кору.

– Мне все это известно, – нетерпеливо произнес Тобиас. – И что дальше?

Дарлин водила пальцем по знакомым, привычным предметам на кухонном столе – потрогала тостер, лопаточку, деревянную ложку.

– Я вас не понимаю, – сказала она. – Вы шесть раз звонили мне после того, как было объявлено об исчезновении моей сестры. Говорили, что хотите взять у меня интервью. Теперь я готова его дать. Кора пропала в начале лета, а ФБР бездействует.

Тобиас не отвечал. С другого конца линии доносилось шуршание, словно кто-то перебирал бумаги.

– Я хочу привлечь общественное внимание к тому, что происходит, – не сдавалась Дарлин. – Не хочу, чтобы про нас забывали.

– Сейчас август, – заметил Тобиас. – А вы звоните по поводу того, что случилось в июне.

– Так ведь Кору не нашли, – повысила голос Дарлин. – Ничего не изменилось. Я готова сделать официальное заявление. Предоставить фотографии. Все, что сочтете необходимым.

Очередная пауза. Шуршание бумаг.

– Ничего не изменилось, – четко, с расстановкой повторил ее слова Тобиас. – В том-то и дело. Простите. Говорить и писать не о чем. Во всяком случае, пока.

Дарлин закрыла глаза.

– Что ж, – пригрозила она, – тогда я обращусь к другому репортеру.

Это было сказано менее решительно, чем она намеревалась. Тобиас на другом конце линии фыркнул, фактически рассмеялся.

– Желаю удачи, – сказал он. – Вряд ли ваше предложение кого-то заинтересует.

Дарлин позвонила еще троим журналистам. Один вовсе ее не вспомнил. Второй сказал, чтобы она перезвонила, как только произойдет что-то интересное. У третьего голос был сонный, будто звонок его разбудил. В немногословных выражениях он сообщил Дарлин, что его уволили из газеты и он сейчас ищет новую работу.

Наконец она выключила телефон и легла на линолеум, распластавшись на спине. У нее было такое чувство, что она пробежала марафон: сердце учащенно колотилось, в ногах