Волшебство для Мэриголд - Люси Мод Монтгомери

«Что здесь делают эти два чертёнка? – спросил кузен Маркус, заглядывая в кладовую. – Смотрю, тебе нравятся мальчики, Мэриголд. Пошли, Джек. Лазарь покажет нам яблоневый сад».

Джек, столь же довольный, что избавился от Мэриголд, как и она от него, исчез за дверью. Мэриголд благодарно вздохнула. Получится ли у неё хороший пирог? Как ей надоел этот скверный мальчишка. Положила ли она в тесто пекарский порошок?

Пирог оказался великолепно успешным. Мэриголд носила имя Лесли и, кроме того, вмешалось Провидение и… Удача. У нее получилась вкусная пышная стряпня со взбитыми сливками и золотисто-апельсиновой нотой вкуса – тот особый пирог Елового Облака. Печенье ей тоже удалось.

Она накрыла стол вышитой мережкой скатертью и поставила бабушкин фарфор Коулпорт23, выполнив все домашние ритуалы Елового Облака. Ветчина была порезана тонкими розовыми ломтиками, куски курятины обложены листьями петрушки, пирог подан в специальной белой корзинке с китайскими розами, вода в бокалах была ледяной.

3

Мэриголд сидела перед чайными чашками, следя за порядком, гостеприимная и улыбающаяся хозяйка. До самых кончиков пальцев она чувствовала, как бьётся сердце. Если бы у неё не дрожали руки. Она напрягла ноги, закрутив их вокруг ножки стула.

Кузен Маркус приложил все усилия, заклиная не наполнять чашки чаем доверху – как это всегда делала жадная тётя Харриет, – чтобы оставалось место для сливок, а Доктор Палмер так щедро поедал курятину, что Мэриголд бросило в холодный пот от мысли, хватит ли закусок. Миссис Доктор Палмер пила чай со сливками, но без сахара, а Доктор Палмер – наоборот, кузина Марсела не добавляла ничего, а кузен Маркус и то, и другое. Кузина Оливия пила батистовый чай24. Нелегко было все это запомнить, но Мэриголд от души развлеклась, спросив Джека, какой чай он пьёт. Так она сразу же поставила его на место. В конце концов все получили желаемый чай, и курятины хватило всем. Какое-то время Джек молчал, полностью занятый едой. Но как только Мэриголд поняла, что ужин почти закончен, и всё получилось, он сказал:

«А ты, Мэриголд, умеешь готовить. Если пообещаешь, что мои тапочки всегда будут тёплыми, когда я прихожу домой, я вернусь и женюсь на тебе, когда вырасту».

«Я не пойду за тебя».

«О, ладно, ладно, моя уточка, – с раздражающим смешком сказал Джек, – жди, когда тебе предложат».

«Итак, вы уже сговорились на кухне», – хихикнул кузен Маркус.

Джек заулыбался, как Чеширский кот.

«Мэриголд так мило обнимается, папа».

На самом деле он не хотел этого говорить, но внезапно решил, что получится очень умно.

Мэриголд покрылась мурашками.

«Это не так… я имею в виду, ты не можешь этого знать…»

«Ты становишься девушкой», – торжественно провозгласил кузен Маркус, делая вид, что не одобряет поступки современной молодёжи.

На Мэриголд нахлынул приступ дьявольского вдохновения.

«Джонси рассказывает о своих мечтах», – холодно сказала она.

Это «Джонси» было тем, что Джек назвал бы ударом исподтишка. Он больше не осмелился открыть рот за столом и не восстановил свою дерзость до самого отъезда.

«Не правда ли красивая луна?» – мягко сказала Мэриголд, больше себе, чем кому-либо, когда стояла возле машины.

«Видела бы ты луну у нас в Лос-Анжелесе», – похвастался Джек.

«Что ты о нём думаешь?» – прошептал кузен Маркус, пихая Мэриголд в бок.

Мэриголд вдруг вспомнила, как Саломея однажды сказала, как Роуз Джон однажды сказала, что, если на свете есть какая-то вещь, которая добавляет жизни остроты – это издёвка над мужчинами.

«Я думаю, на самом деле Джонси наполовину не такой дурак, каким выглядит», – снисходительно ответила она.

Кузен Маркус расхохотался.

«Вкусно сказано!» – воскликнул он.

Джек покраснел от злости. Автомобиль уехал, а Мэриголд всё стояла у ворот, победительницей.

«Не понимаю, почему некоторым девочкам нравятся мальчики», – сказала она.

4

Когда бабушка с мамой вернулись домой – несколько раздражённые (хоть и не признались бы в этом даже сами себе), потому что двоюродный прадед Уильям Лесли оказался настолько опрометчив, что не умер, устроив такую суматоху, а неожиданно для всех выздоровел, – они уже знали последние новости, встретив по пути машину кузена Маркуса.

«Мэриголд, ты испекла пирог? Кузина Марсела сказала, что хочет записать рецепт нашего пирога».

«Да», – ответила Мэриголд.

Бабушка вздохнула с облегчением.

«Слава Богу. Когда я услышала, что на столе был пирог, то подумала, что ты заняла его у миссис Донкин – как Роуз Джонс. Ты не забыла подать соленья?».

«Нет. Я подала и соленья, и закуски».

«А ты не… ты уверена, что не пролила чай в блюдца».

«Уверена».

В голубой комнатке наверху мама обняла Мэриголд.

«Дорогая моя, ты молодчина! Мы с бабушкой были в ужасе, пока не узнали, что на столе был пирог».

Глава 18. Красные чернила или…

1

Мэриголд считала, что мир – очаровательное место в любое время, но особенно в сентябре, когда голубеют холмы, горят теплым золотом пшеничные поля вдоль берега гавани, а осенние долины полны мерцающей листвой. Она всегда чувствовала, что в осени есть что-то, принадлежащее лишь ей и ей одной, если бы только она могла узнать что, и этот тайный поиск делал сентябрь и октябрь месяцами волшебства.

Обычно в сентябре начинались занятия в школе. Но не в этом сентябре для Мэриголд. Она не очень хорошо себя чувствовала в августовскую жару, поэтому мама, бабушка и тётя Мэриголд, которая помнила, что у неё есть права доктора медицинских наук, когда дядя Клон позволял ей вспомнить об этом, решили, что Мэриголд может пойти в школу на несколько недель позже.

Затем тётя Ирен Уинтроп написала маме и пригласила Мэриголд погостить у неё и дяди Мориса. Тётя Ирен была маминой сестрой, а Уинтропы и Лесли не слишком жаловали друг друга. Бабушка довольно мрачно объявила, что Мэриголд будет неплохо и дома.

«В прошлом году она гостила у тёти Энн, – сказала мама. – Думаю, Ирен считает, что настала её очередь».

Мама была слишком робкой или очень дипломатичной, чтобы сказать прямо: Мэриголд может посещать не только папину, но и её родню. Бабушка понимала это и не стала протестовать. Так что Мэриголд отправилась к дяде Морису и тёте Ирен в Совиный Холм. Это название будоражило её. Любое название холма всегда красиво, но Совиный Холм звучало волшебно.

Дядя Морис и тётя Ирен втайне побаивались, что Мэриголд будет одиноко и она заскучает по дому, но девочку это никогда не волновало. Ей чрезвычайно понравился Совиный